колоний Земли и тимбрими. Теннанинцы не будут непосредственно вмешиваться
в конфликт соро и танду с другими фанатичными кланами, но их влияние даст
некоторую передышку отчаянно нуждающимся в ней силам.
А сами теннанинцы не будут больше враждовать с союзом шутников и
волчат; только одно это стоило многих флотов.
"Мы сделали все, что могли, и даже больше", - подумал Фибен. До сих
пор казалось, что огромное большинство - галактические "умеренные" - будут
просто держаться подальше от фанатиков. Но теперь, похоже, "неотвратимый
ход истории", который, как считалось раньше, обрекает всех волчат на
гибель, изменил направление движения. В результате событий на Гарте
усилилась симпатия к слабой стороне.
Фибен не мог знать, появятся ли новые союзники, совершатся ли новые
чудеса. Но он был уверен, что все решится в тысячах парсеков отсюда. Может
быть, на самой древней матери Земле.
Когда заговорила Меган Онигл, Фибен понял, что приближается самое
неприятное.
- ...превратится в окончательное поражение, если мы забудем события
этих месяцев. В конце концов какой толк во всех тяготах жизни, если они не
делают нас мудрее? За что наши уважаемые собратья отдали свои жизни?
Планетарный координатор закашлялась и заглянула в свои заметки.
- Мы предлагаем изменение системы испытаний, которая вызвала
недовольство, и враг сумел им воспользоваться. Мы постараемся использовать
возможности новой Библиотеки на благо всех и каждого. И мы, вне всякого
сомнения, будем обслуживать и поддерживать в рабочем состоянии
оборудование Церемониального Холма, дожидаясь прочного мира. И тогда это
оборудование будет использовано для того, чтобы утвердить статус расы Pan
argonstes, который она заслужила. И самое главное. Все средства,
полученные от репараций, мы используем для возобновления работы здесь, на
Гарте, для восстановления хрупкой экосферы планеты. Мы используем с таким
трудом добытые знания, чтобы остановить деградацию по спирали, чтобы наш
новый дом вновь выполнял свою основную задачу - разнообразить мир жизни,
порождать новые виды, быть источником разума. Спустя некоторое время мы
представим на всеобщее обсуждение более подробные планы. - Меган
оторвалась от своих заметок и улыбнулась. - Но сегодня нам предстоит еще
одна очень приятная миссия. Мы должны отметить тех, кто принес свободу. Мы
гордимся ими и любим их, и наш долг отблагодарить их за старания.
"Ты меня любишь? - молча спросил Фибен. - Тогда выпусти меня отсюда".
- В самом деле, - продолжала координатор. - Достижения некоторых
наших сограждан-шимпов на долгие века переживут их в исторических книгах и
выльются в признание и уважение к их потомкам, к будущему всей их расы.
Сильвия перегнулась через Фибена и посмотрела на Гайлет. Они
обменялись взглядами и улыбками.
Фибен вздохнул. Он по крайней мере уговорил Кордвайнера Эпплби
держать награждение его белой картой в тайне! Ну, и что в этом хорошего?
Шимми с синими и зелеными картами со всей Порт-Хелении и так охотятся за
ним. А Гайлет и Сильвия не в состоянии помочь. Зачем он на них женился,
если не для защиты? Фибен запыхтел при этой мысли. Защита, как же! Он
подозревал, что эти две шимми уже подбирают и оценивают
к_а_н_д_и_д_а_т_о_к_.
Даже если два вида происходят из одного клана, с одной планеты, между
ними всегда есть существенные отличия. Подумать только, как люди до
Контакта различались только по культуре. Конечно, вопросы любви и
размножения у шимпов решаются с учетом их собственного сексуального
наследия, которое существовало задолго до возвышения.
Но в Фибене было все же довольно человеческого, чтобы он покраснел,
подумав, во что собираются втравить его эти две шимми, ставшие близкими
подругами. "Ну как я мог попасть в такой переплет?"
Сильвия уловила его взгляд и сладко улыбнулась. Он почувствовал руку
Гайлет.
"Что ж, - признался он со вздохом. - Наверно, не все так плохо".
Теперь читали список, вызывали награжденных. Но Фибену показалось,
что их только трое, а весь остальной мир - иллюзия. В сущности, под
внешним его цинизмом скрывалась гордость.
Встал Роберт Онигл и направился к помосту за своей медалью; в мундире
он чувствовал себя гораздо увереннее Фибена. Фибен смотрел на своего
приятеля-человека. "Надо будет спросить его о портном".
Роберт сохранил бороду, тело его оставалось таким же жилистым, как и
прежде. Он уже не юноша, а зрелый мужчина. Вообще он словно герой из
исторической книги.
"Какой вздор! - Фибен в отвращении фыркнул. - Надо напоить поскорей
этого парня. Побить его в армрестлинге. Спасти его от веры в то, что пишут
о нем в прессе".
С другой стороны, мать Роберта заметно состарилась за время войны. За
последние недели Роберт не раз замечал, как она удивленно посматривает на
своего высокого загорелого сына, который движется рядом с ней, как большая
грациозная кошка из джунглей. Она одновременно казалась и гордой, и
изумленной, как будто феи унесли ее ребенка и подменили.
"Это называется взрослением, Меган".
Роберт отдал честь и направился на свое место. Минуя Фибена, он
быстро поднял левую руку - жест означал одно-единственное слово: "Пиво!"
Фибен рассмеялся и закашлялся, когда и Гайлет и Сильвия повернулись и
строго посмотрели на него. Неважно. Приятно сознавать, что у Роберта те же
чувства. Похоже, и для него солдаты Когтя гораздо предпочтительней этого
церемониального вздора.
Роберт сел на свое место рядом с лейтенантом Лидией Маккью, на новом
мундире которой сверкала награда. Женщина - морской пехотинец сидела,
расправив плечи, и внимательно наблюдала за церемонией, но Фибен краем
глаза заметил то, что почетным гостям и толпе не видно: ее левая нога
спряталась под брючиной Роберта.
Бедный Роберт пытался сохранить самообладание. Похоже, и в мирное
время есть свои сложности. В некотором смысле на войне проще.
В толпе Фибен увидел небольшую группу двуногих гуманоидов, их
лисоподобному облику противоречили слегка шевелящиеся тонкие щупальца за
ушами. Среди тимбрими он легко разглядел Утакалтинга и Атаклену. Оба
отказались от почестей и наград. Народу Гарта придется подождать с
памятником в их честь, пока они не улетят. И это ожидание будет им
своеобразной наградой.
Дочь посла уничтожила большинство изменений, которые придавали ей
почти человеческий облик. Она негромко разговаривала с молодым тимбрими,
которого можно даже назвать красивым, решил Фибен. Конечно, по меркам ити.
Можно было подумать, что молодые люди - Роберт и его супруга-чужак -
остались теми же, что и до войны. Но Фибен-то видел, что они теперь
гораздо свободнее держатся с представителями противоположного пола.
И все же...
Он видел однажды, как они встретились на одном из бесконечных
дипломатических приемов. Лица их сблизились, и, хотя они не обменялись ни
словом, Фибен готов был поклясться, что какая-то невидимая нить крепко
связывала их друг с другом.
И какие бы напарники и любовники ни появились у них в будущем, ясно
одно: Роберт и Атаклена всегда будут иметь нечто связующее, как бы далеко
ни развела их Вселенная.
Получив свою награду, Сильвия вернулась на место. Платье уже не
скрывало ее располневший живот. Еще одна перемена, к которой предстоит
привыкнуть Фибену. Пожалуй, пожарному департаменту Порт-Хелении придется
нанимать дополнительный штат, когда малыш начнет изучать в школе химию.
Гайлет обняла Сильвию и сама пошла к помосту. На этот раз приветствия
и аплодисменты звучали так долго, что Меган Онигл вынуждена была призвать
всех к порядку.
Но когда Гайлет заговорила, она, вопреки ожиданиям толпы, произнесла
не прославляющий панегирик, а серьезную продуманную речь.
- Жизнь несправедлива, - сказала она. Толпа смолкла, а Гайлет,
казалось, смотрит в глаза каждому. - Всякий, кто утверждает, что она
справедлива или даже _д_о_л_ж_н_а_ быть справедлива, глупец, или того
хуже. Жизнь может быть жестокой. Хитрости Ифни - капризные игры случая и
вероятности. Или холодные уравнения, которые уничтожают вас, если вы
сделаете неверный шаг в космосе или просто неудачно выйдете на проезжую
часть и попытаетесь увернуться от автобуса. Это не лучший из возможных
миров. В противном случае, разве мог бы он быть таким алогичным? Тирания?
Несправедливость? Даже эволюция, само разнообразие жизни и суть природы -
все это зачастую жестоко и бессердечно опирается на смерть, чтобы вызвать
новую жизнь. Да, жизнь несправедлива. И нет правды во Вселенной. Но все
же... - Гайлет покачала головой, - все же, хоть она и несправедлива, она
п_р_е_к_р_а_с_н_а_. Оглянитесь вокруг. _В_о_т_ проповедь гораздо
красноречивей любой, что могу произнести я. Посмотрите на этот прекрасный
печальный мир, который стал нашим домом.
Узрите Гарт!
Церемония происходила на холме к югу от новой Библиотеки, на лугу,
откуда открывается вид во все стороны. На западе - море Гилмор, его
серо-голубая поверхность окрашена пятнами водной растительности и изрезана
следами подводных обитателей. Над морем голубое небо, очищенное последней
зимней бурей. Освещенные утренним солнцем сверкают острова, как далекие
волшебные царства.
На севере возвышаются светлые башни новой Библиотеки, в их камень
вделан символ - крылатая спираль. Только что посаженные деревья с десятка
планет шевелят ветвями на ветру вокруг огромного монолита, так же
лишенного возраста, как и его запас древних знаний.
На восток и на юг, за водами залива Аспинал, раскинулась долина Синд,
уже поросшая свежей зеленью, которая наполняет воздух ароматами весны.
- Наши собственные жизни, наши виды, даже наш клан - кажутся нам
необыкновенно важными. Но разве все это можно сравнить с обозримым
окружением? С этой колыбелью созидания? Вот ради чего стоило сражаться. Мы
защитили это, - она жестом указала на море, небо долину, горы. - Вот в чем
наша победа. Мы, земляне, лучше других знаем, какой несправедливой может
быть жизнь. Возможно, ни один клан со времен Прародителей не осознавал
этого со всей ясностью. Наши любимые патроны-люди чуть не уничтожили еще
более любимую нами Землю, прежде чем постигли мудрость. Шимпы, дельфины и
гориллы - только начало того богатства, которое навсегда ушло бы в
небытие, если бы человечество не повзрослело.
Она заговорила тише, приглушенней:
- Как погибли пятьдесят тысяч лет назад подлинные гартлинги, погибли
прежде, чем у них появилась возможность удивленно взглянуть на небо и
поразиться огню, вспыхнувшему в их сознании.
Гайлет покачала головой.
- Нет. Война в защиту Потенциала тянется многие эпохи. И сегодня она
не кончилась, вероятно, она никогда не кончится.
Гайлет повернулась; последовало долгое ошеломленное молчание. Потом
аплодисменты, редкие и неуверенные. Но, вернувшись в объятия Сильвии и
Фибена, Гайлет слегка улыбнулась.
- Ну, ты им выдала, - сказал ей Фибен.
И тут наступила его очередь. Меган Онигл прочла перечень его
достижений, который явно обработали в каком-то отделе связей с
общественностью, чтобы скрыть всю эту грязь и вонь, эту зависимость от
случая. Во время чтения Фибену казалось, что говорят о ком-то другом,
незнакомом ему. Он вряд ли сделал половину того, что ему приписывают.
Он не задумывался, почему его вызвали последним. Наверно, из
вредности. "Выступать после Гайлет - это просто самоубийство".
Меган подозвала его к себе. Ненавистные башмаки чуть не заставили его
