влиять на него, и решил, что смогу действовать через него.
Но его тело не принадлежало этому миру. И чувствуя это, я не
осмеливался дать ему понять, что я нахожусь в его мозгу.
Я думал, что через него смогу найти способ уничтожить Змею, которую
я, к моей величайшей скорби, поднял из пыли много лет назад.
Страстная исповедь, срывавшаяся с губ Карса, была прервана дрожащим
голосом Рольда. Взгляд Рольда был совершенно диким.
- Эмер, пусть Проклятый замолчит! Снимите с человека свои чары!
- Снимите чары! - эхом отозвался железнобородый.
- Да, - прошептала Эмер. - Да.
Снова драгоценный камень был поднят, и теперь Мудрые собрали свою
силу, увеличенную тем ужасом, что жил в них. Электрочувствительный
кристалл вспыхнул и показался Карсу лучом света, пронизывающим его мозг.
Рианон боролся с ним изо всех сил, боролся в безумном отчаянии.
- Вы должны слушать! Вы должны верить!
- Нет! - сказала Эмер. - Молчи! Освободи человека, или он умрет!
Еще один дикий протест, прерванный яростным нажимом Мудрых. Мгновение
колебания... укол боли, слишком глубокий для того, чтобы ее мог понять
человек - и барьер исчез.
Чужое присутствие, ощущение захвата плоти исчезло, и сознание Мэтью
Карса поглотило тень и скрыло ее. Голос Рианона умолк.
Тело Карса обмякло, как неживое. Кристалл излучал свет. Руки Эмер
упали. Голова ее склонилась к груди так, что яркие волосы упали ей на
лицо. Мудрые тоже скрыли свои лица и застыли в неподвижности. Морские
короли, Иваин, даже Богхаз остались безмолвными, подобно людям, только что
избежавшими уничтожения и лишь теперь осознавшими, как близко они
находились к смертельной черте.
Карс застонал. В течении долгого времени этот хриплый звук был
единственным, нарушавшим общую тишину.
Наконец Эмер сказала:
- Этот человек должен умереть.
Теперь все его существо не выражало ничего, кроме бесконечной
усталости и мрачной убежденности. Карс услышал угрюмый ответ Рольда.
- Айя. Другого выхода нет.
Богхаз начал было говорить, но ему не дали.
Карс с трудом произнес:
- Это неправда. Такого не бывает.
Эмер подняла голову и посмотрела на него. Ее отношение к нему теперь
изменилось. Она, казалось, не боялась больше Карса, а лишь жалела его.
- Но ты же знаешь, что это правда.
Карс молчал. Он знал.
- Ты ничего дурного не сделал, чужеземец, - сказала она. - В твоем
сознании я вижу многое, что кажется мне странным, чего я не могу понять,
но дьявола в нем нет. И все же в тебе живет Рианон, а мы не смеем
позволить ему жить.
- Но он не может управлять мною! - Карс сделал усилие встать, подняв
голову, чтобы всем было слышно, но голос его, как и тело, был лишен силы.
- Вы слышали, как он сам это признал. Он не может возобладать надо мной.
Моя воля - это моя воля.
Иваин медленно проговорила:
- А как насчет Ссана и шпаги? Тогда тобой руководил не разум варвара
Карса.
- Он не может руководить тобой, - сказала Эмер, - кроме тех случаев,
когда границы твоего собственного сознания ослаблены сильным потрясением.
Огромный страх, может даже беспамятство, вызванное сном или вином, и
Проклятый получит эту возможность, и тогда будет уже слишком поздно.
Рольд сказал:
- Мы не можем идти на риск.
- Но я же могу выдать вам тайну гробницы Рианона! - крикнул Карс.
Он видел, что это обещание подействовало на них, и продолжал:
- И вы называете это справедливостью, вы, люди Кхондора, бросившие
вызов саркам? И вы приговорите меня, зная, что я не виновен? И вы
окажетесь такими трусами, что обречете свой народ на бесконечную жизнь под
вечной угрозой из-за какой-то тени из прошлого? Позвольте мне отвести вас
к гробнице. Позвольте мне добиться победы. Это докажет вам, что я не имею
с Рианоном ничего общего.
Рот Богхаза в ужасе раскрылся:
- Нет, Карс, нет! Не выдавай им ее!
Рольд закричал:
- Молчать!
Железнобородый угрюмо рассмеялся:
- Позволить Проклятому захватить собственное оружие? Это было бы
настоящим безумием!
- Хорошо, - сказал Карс. - пусть идет Рольд. Я нарисую для него
карту. Держите меня здесь. Это будет достаточно безопасно. Вы сможете
быстро убить меня, если мною завладеет Рианон.
На это они пошли. Единственным более сильным чувством, чем ненависть
к Проклятому, было горячее желание получить легендарное мощное оружие, с
помощью которого можно было добиться победы и свободы для Кхондора.
Они еще медлили в нерешительности. Но их решение было ясно Карсу еще
до того, как Рольд обернулся к нему и сказал:
- Мы согласны, Карс. Убить тебя было бы безопаснее, но нам нужно это
оружие.
Карс почувствовал, как признак неминуемой смерти отступил.
- Дело будет нелегким. Гробница находится неподалеку от Джеккеры, -
предупредил он.
Железнобородый спросил:
- Что будем делать с Иваин?
- Убить и немедленно! - хрипло отозвался Торн из Тарака.
Иваин молчала, глядя на них с холодной отрешенностью.
Но вмешалась Эмер.
- Рольд будет в опасности. Пока он не вернется, Иваин должна
оставаться у нас как заложница.
И только тут Карс обратил внимание на то, что Богхаз стоит в стороне,
горестно качая головой, и слезы струятся по его толстым щекам.
- Он выдал им тайну, которая стоит королевства! - причитал Богхаз. -
Я ограблен.
13. КАТАСТРОФА
Дни, последовавшие за описанным выше, были для Карса долгими и
странными. Он начертил по памяти план расположения холмов за Джеккерой и
указал местонахождение гробницы. Рольд изучал план до тех пор, пока не
изучил его, как собственный дом. Потом папирус был сожжен.
Рольд взял один корабль, подобрал команду и ночью покинул Кхондор.
Джахарт отправился с ним. Каждый понимал опасность этого путешествия. Но
один быстроходный корабль с пловцами, показывающими путь, мог избежать
патрулей сарков. Корабль надлежало затем скрыть в тайной пещере,
находящейся западнее Джеккеры - эта пещера была известна Джахарту -
остальной же путь предстояло проделать по суше.
- Если при возвращении дела наши сложатся плохо, - мрачно сказал
Рольд, - мы немедленно потопим корабль.
После того, как корабль отплыл, всем остальным осталось только ждать.
Карс никогда не оставался один. Ему были предоставлены три маленькие
комнатки в отдаленной части дворца, и с ним все время находилась охрана.
Отравляющий душу страх все время присутствовал в его мозгу, как бы он
с ним ни боролся. Он ловил себя на том, чтоб без конца прислушивается, не
заговорит ли в нем внутренний голос, следит за проявлением знака или
жеста, но принадлежащих ему самому. Ужас происшедшего в убежище Мудрых
оставил свои следы. Теперь он знал. А зная, он ни на мгновение не мог
забыть о том, что знал.
Не страх смерти так тяжко воздействовал на него, хотя он был
человеком и не хотел умирать. Ужасно было жить в постоянном ожидании того
момента, когда перестанешь быть самим собой, когда сила извне полностью
завладеет твоим мозгом и телом. Это сознание присутствия Рианона было
страшнее, нежели угроза безумия.
Эмер снова и снова приходила, чтобы беседовать с ним и изучать его.
Он понимал, что она ищет в нем следы присутствия Рианона. Но он также
понимал, что пока она улыбается, он в безопасности.
Больше она не пыталась заглянуть в его сознание. Но однажды она
заговорила о том, что видела в нем раньше.
- Ты пришел из другого мира, - сказала она со спокойной уверенностью.
- Думаю, я поняла это сразу, как только тебя увидела. Воспоминания о нем
жили в твоей памяти - отверженное пустынное место, очень страшное и
печальное.
Карс кивнул.
- Да, в нем много горечи. Но есть в нем и своя красота.
- Красота есть даже в смерти, - сказала Эмер, - но я рада, что живу.
- Тогда забудем об этом другом мире. Расскажи мне об этом, таком
живом. Рольд сказал, что ты очень похожа на халфлингов.
Она рассмеялась.
- Он иногда упрекает меня, говоря, что я - другая, и вообще не
человек.
- Сейчас, когда лицо твое купается в лунном свете и волосы пронизаны
им, ты и впрямь похожа на человека, - сказал он ей.
- Иногда я жалею, что эта была правда. Ты никогда не был на "островах
людей неба"?
- Нет.
- У них есть нечто вроде замков, выступающих из моря, и эти замки
высотой почти такие, как Кхондор. Когда люди неба брали меня туда, я
сожалела о том, что у меня нет крыльев, ибо я должна была пользоваться
чьей-то помощью или же оставаться на поверхности, тогда как они летали и
кружились вокруг меня. Тогда мне подумалось, что умение летать - самое
прекрасное, что есть в мире, и я плакала от того, что оно мне недоступно.
Но когда я с пловцами, я чувствую себя более счастливой. Тело мое
очень похоже на их тела, хотя и не такое ловкое. И это удивительно, до
чего же удивительно - погружаться в сверкающую воду и видеть сады, которые
они разводят, со странными морскими цветами, растущими на клумбах, и
немногими яркими рыбками, что носятся среди этих цветов, как птицы.
А их города, серебряные шары во впадинах океана. Небеса, пылающие
огнем, похожие на расплавленное золото, когда сияет солнце, и серебристые
ночью. Там всегда тепло и там есть маленькие бассейны для детей. Дети
учатся в них, закаляются для открытого моря.
Я многое узнала от халфлингов, - закончила она.
- Но ведь и Дхувианы - тоже халфлинги? - спросил Карс.
Эмер вздрогнула.
- Дхувианы - самая старшая раса из халфлингов. Их осталось немного, а
те, кто остался, все живут в Кару-Дху.
Карс внезапно спросил:
- Ты обладаешь мудростью халфлингов. Скажи мне, есть ли способ
избавиться от того чудовищного, что сидит во мне?
Она мрачно ответила:
- Даже Мудрым неведомо так много.
Землянин в ярости ударил сжатыми в кулаки руками по каменной стене.
- Лучше бы вы убили меня там, в пещере!
Эмер накрыла его руку своей мягкой ладонью и сказала:
- Всегда есть время для смерти.
После ее ухода Карс в течении нескольких часов мерил шагами пол,
желая найти забвение в вине и не решаясь его выпить, боясь сна. Когда
наконец усталость взяла свое, охранники окружили его постель, а один
пристально следил за его лицом со шпагой наготове и наблюдал, готовый
мгновенно разбудить его, если он уснет достаточно крепко.
И он действительно засыпал. Иногда его сны были ничем иным, как
кошмарами, порожденными его состоянием, но иногда темный шепот вползал в
его сознание, говоря:
"Не бойся. Позволь мне говорить, ибо я должен рассказать тебе..."
Много раз Карс просыпался от звука собственного крика, и острие шпаги
оказывалось у самого его горла.
"Я не собираюсь делать ничего плохого или злобного. Я могу прекратить
твои страхи, если ты согласишься слушать!"
Карс думал, к чему он придет раньше: сойдет ли он с ума или бросится
с балкона в море.
Богхаз был к нему ближе, чем когда-либо. Его, казалось, очаровывало
то, что проникло в Карса. Он тоже испытывал суеверный ужас, но
недостаточно сильный, чтобы забыть о том, что гробница будет найдена.
- Я же просил тебя взять меня в долю! - без конца повторял он. -
Самый главный источник силы на Марсе, и ты выдал его тайну! Выдал, не
добившись от них обещания, что они хотя бы не станут тебя убивать, когда
воспользуются тайной.
В безнадежности он взмахнул толстой рукой.
- Я снова повторяю: ты ограбил меня, Карс. Лишил меня королевства.
