меня, они поражались и восторгались, когда я старательно раскурочивал
что-то или пачкал краской все подряд; они видели проявление высшей сте-
пени Сге, если сток ванны вдруг оказывался переведен в другое русло и на
кухне начинал плясать фонтан, пусть даже при этом уплывал наш ужин. Ко-
нечно, и у них иной раз сдавали нервы-скажем, когда я сконструировал но-
вые окна, из которых постоянно дуло, поскольку стекла совершенно свобод-
но болтались в рамах и колебались на ветру, но зато переливались при
этом чудесными красками. Однако именно потому, что мои родители тоже
ворчали, а я ощущал в этом отголосок подавления и преследования, моя
фантазия и моя креативность набирали силу. Но, как мне теперь кажется,
надо было оставлять сколько-то детей со слабой прививкой, а то и вовсе
без Ра и Сге или варьировать по интенсивности и встраивать при этом ме-
ханизм доминантной наследственности. А поскольку об этом не позаботи-
лись, то жизнь на нашей Земле и дошла до такого хаотического состояния.
Вот мы и влачим это жалкое существование просто потому, что нет больше
ни одного человека, способного слушать другого с удивлением, с неудо-
вольствием, вне себя от возмущения или бестолково вытаращив глаза, ни
единой человеческой души, которая по недостатку воображения чинила бы
нам какие-то препятствия. Встречал ты хотя бы раз какие-то препятствия в
проявлении своих Ра и Сге?
- Да всю дорогу, - раздраженно огрызнулся внучек, - одна болтовня
твоя чего стоит, когда мне надо сосредоточиться на ковровом узоре. Ну
вот, одна дыра теперь выгорела чересчур широко. - Сделай из нее большой
цветок. - Тебе обязательно надо вмешиваться, когда я чтонибудь делаю? А
ведь это мой узор, ведь это я его создаю. - На моем ковре, - возразил
Носталь. - И весь замысел целиком мой собственный. Как у тебя вообще
хватает совести пытаться к нему примазаться, козыряя своим ковром? Я сам
придумал взять твой ковер, потому что именно твой такой махристый и луч-
ше воняет горелой пылью, когда прожигаешь в нем дыры, чем мамин. Узор,
который я выполняю, еще и ароматический узор.
- Ну-ну, я не мешаю тебе, мой мальчик. Но посмотри только на наши
города, на все это незавершенное, на все это начатое в одном стиле и
продолженное в полдюжине других, а там и вовсе остановившееся - руины...
Да можно ли эту выставку ужасов и городом-то назвать? Н-да, в прежние
времена... тогда один квартал походил на другой. Тогда все умещалось в
приличествующих делу формах школьной геометрии. Улицы - как по шнурочку,
в таких не заплутаешься, уличные транспортеры доставляли пассажира точно
к желаемому пункту. Немного, может, и скучновато, согласен, но именно в
силу этой скуки, на этом сером, пресноватом фоне груды покрытых краской,
бывших когда-то предметами материалов и частей, обломочные творения из
всех жилищ, извергаемые шахтами мусоропроводов, выглядели столь волную-
ще, привлекательно. Редкие родители не бывали горды тем, что перед
дверьми у них громоздился самый большой Раи-Сге-террикон. Позднее стали
придавать значение утонченному разнообразию и цветовой нюансировке. Так
увлекательно было прогуливаться, исследуя встречавшиеся по пути груды.
Какое богатство решений! И постоянно от кучи к куче передвигались науч-
ные комиссии из различных отраслей промышленности, выколупывая вдохнов-
ляющие идеи для новых разработок.
Кучи у нас есть и сейчас, - продолжал Носталь, - но серый фон исчез.
Нет больше прямых, как стрела, улиц, одни изгибы да повороты, лабиринты,
тупики и обрывающиеся вдруг дороги. Ни один дом не может хотя бы отда-
ленно напоминать другой. Мой, например, имеет форму вытянутого лимона,
поры его кожурыокна, а из острого носика мы с помощью выходного рукава
спускаемся вниз. Я был доволен, когда сконструировал свой дом. Ладно,
тебе он не нравится. А что ты скажешь насчет бутылки, в которой ютится
мой сосед и из которой должен выбираться ползком? В нашем городе двад-
цать различных транспортных систем: движущиеся тротуары, подземные и
надземные трубы, катки-цилиндры с ножным приводом, в которых выбиваешься
из сил. Недавно я, устав до смерти, еле добрался на конференцию, из-за
того что снова перепутались целых семнадцать систем. В зале, где мы за-
седали, прозвучало немало разных выступлений, но проблема транспортного
сообщения так и осталась нерешенной. Я, разумеется, не стану отрицать,
что кое-кто и соглашался порой с предыдущим докладчиком, однако немед-
ленно принимался развивать его предложение дальше. Играл с ним. Варьиро-
вал его. И мы в итоге остались с кучей вариаций. Ну а теперь никуда, ко-
нечно, не денешься - все вариации будут реализованы. Ведь все мы без
исключения наделены, к сожалению, необоримой настойчивостью и пробивной
силой. После собрания я шел домой со своим давним другом Лео. И по уди-
вительному совпадению нам обоим вдруг захотелось одного и того же рыбно-
го салата. Но павильон уже снова переквалифицировался: теперь здесь уго-
щали грибами. Правда, во многих видах. Подавали даже лишенные яда крас-
ные мухоморы. А нашим рыбным салатом кормили, вероятно, где-нибудь в
другом месте. И мы отыскали его, но это уже был не тот, не наш, в нем
ощущались посторонние нюансы, он был красного, а не фиолетового цвета и
ничуть не светился в темноте. С подпорченным настроением мы добрались до
улицы, где живет Лео, он хотел показать мне свой новый дом в виде кус-
точка спаржи. Тут мы угодили в отвалы Ра и Сге и никак не могли выбрать-
ся из этих продуктов демонтировочной деятельности нового молодого поко-
ления. "О, если бы нашелся хоть одинединственный человек, - воскликнул
друг Лео, - который сумел бы надежно и без затей запрограммировать на-
дежный и без затей, послушный старомодный компьютер на оптимальную орга-
низацию работ по устранению этих завалов, детищ проявления Ра и Сге!" Я
сказал, что нам пригодился бы и еще один, который в течение года или хо-
тя бы полугода приглядел бы за тем, чтобы у нас действовала лишь одна
система транспортного сообщения. "Мы, - добавил я грустно, - устроены
таким образом, что хотя и способны беспрестанно выдумывать новое, и
конструировать, и доводить до практического воплощения, но все никак не
можем обуздать разных идиотических начинаний. Отходы изобретательской
деятельности так и остаются валяться повсюду. И ни один кухонный компь-
ютер больше не изъявляет готовности помыть посуду после нового, изобре-
тенного нами блюда. Какое там! Совсем наоборот, он сам, по собственному
усмотрению, совершенствует приготовленное нами, и нам остается лишь ужа-
саться, когда доходит до пробы, а его активность только увеличивает ко-
личество грязной посуды". - "Ах, - ответил Лео, - на это я и внимания
теперь не обращаю. Но неужели действительно нельзя найти хоть сколько-то
существ, каких-нибудь неполноценных, что ли, болезнь которых заключается
в отсутствии у них Ра и Сге? Не верится мне, чтобы дородовая терапия во
всех случаях протекала успешно!" - "А кто признается, - сказал я, - что
с ним произошла осечка? Ведь он тогда превратится в объект приложения
могучей и неудержимой фантазии медиков. У него-то, по причине ущербнос-
ти, не хватит фантазии для самолечения. И уж тут он лучше затаится,
скроется с глаз долой или изобразит тебе и фантазию, и креативность. И
ничего не будет заметно, поскольку никому нет до других никакого дела.
Но, примись такой больной за уборку завалов творческой деятельности, он
будет немедленно разоблачен. На него тотчас набросятся врачи со своими
бесчисленными методами, которые они станут безостановочно совершенство-
вать и модифицировать, тут как тут окажутся и компании, выпускающие
компьютеры поколения "Ра и Сге" с фантазией и созидательными способнос-
тями. Нет, никто не отзовется. Тут и самые заманчивые предложения не по-
могут". -"Если б добиться, чтобы следующему поколению начали прививать
слабость практического осуществления", - сказал Лео. "Но уж на сей раз
не поголовно". Немного погодя Лео спросил: "Как ты думаешь, это был че-
ловек, от природы наделенный воображением, подлинно творческая лич-
ность-тот, кому пришла в голову идея прививать нам всем Ра и Сге?" - "Не
знаю", - ответил я. "Скажи, только честно, - попросил меня Лео, - а сам
бы ты захотел обладать Ра и Сге, если б тебе еще не внедрили их, без
твоего ведома и согласия?" Я не знал, что ответить. "А может, это была
выдумка какого-нибудь бюрократа?" - предположил Лео.
- А что такое бюрократ? - подал голос внучек господина Носталя. -
Это такое животное, с толстой шкурой и бронированными чешуйчатыми лапа-
ми, полуводноеполусухопутное? Мне такие нравятся.
Точными сведениями на сей счет господин Носталь не располагал.
Катастрофа месяца Затопление в Клабене
В Институте селекции и разведения (Клабен) в ходе работ по созданию
высокопроизводительной породы молочных коров у одиннадцатого поколения
животных стойлово-промышленного содержания сформировалось, в результате
непредвиденной мутации, прямоточное вымя, и молоко бьет у них, как струя
из водопровода, который невозможно перекрыть ввиду того, что свернут
кран. Здание института уже исчезло под молоком. Жители с территории
станции разведения эвакуированы. Канализировать продукт и направить к
одному из заводов по производству сухого молока пока не удалось.
Новое в мире книг
АРИСТОТЕЛЬ МЮЛЛЕР
"Краткий справочник наиболее распространенных болезней. С советами
врача по самолечению" Издательство "Санита", г. Опмюлен
Автор описывает двадцать семь наиболее распространенных болезней, мы
приводим здесь только шесть, взятых нами произвольно. Сэвициа лаборис,
СЛ, называемая в народе "одержимость работой" (долгое время считалась
симптомом исключительного здоровья).
По Мюллеру, распознать сегодня эту болезнь очень легко. Надо перепо-
ручить работу человека, подозреваемого в СЛ, роботу-автомату. Здоровый
человек будет это только приветствовать, поскольку у него высвободится
немалое количество времени, больной же начнет соревнование с автоматом.
А так как поражение его неминуемо, он будет лихорадочно искать оставшие-
ся участки работы, где сможет удовлетворить свою страсть. В основном это
будут побочные участки, где автоматы не применяются из-за слишком прими-
тивного рабочего процесса, например, при подсчете количества каких-ни-
будь ненужных предметов, при бесполезной уборке, чистке, возведению, пе-
рестройке, ремонту и сносу зря построенного, а также для произнесения
речей, описания, воспевания, конструирования вплоть до мельчайших мело-
чей, координации излишних частей окружающей природы. Типично для больно-
го СЛ: он никогда не выбирает деятельности, которую автомат не может вы-
полнить вследствие ее сложности, он никогда не занимается решением новых
проблем.
Поражает его исключительная активность. Во время приступов больной
чувствует глубокое удовлетворение. При выходе на пенсию его терзают
приступы тошноты. Отдых, который ему предлагают, еще более усиливает
чувство недомогания. Доктор Мюллер считает, что причиной СЛ может быть
подсознательное отвращение к работе, превратившееся в свою противополож-
ность.
Советы врачи: Читать книги только на производственные темы. Носить
рабочую одежду круглосуточно, даже ложась в постель. Не снимать наручные
часы с электрон-
ным распорядком работы на каждую минуту. Смотреть только фильмы на
рабочую тематику. Вести разговоры только о работе. Иногда довольно скоро
наступает пресыщение, и пациент может выздороветь.
Voluptas imperio рагеге (волуптас империо парере, ВИП).
Исполнение приказов с наслаждением. Лица, подверженные ВИП, все вре-
мя находятся в состоянии поиска персон, отдающих приказания. Они, как
вампиры, всасывают в себя приказания, для них это эликсир жизни. В про-
