мощный голос.
Как нескончаемая река, так широкая, что ее берега даже исчезают за
горизонтом, к нему плыл непрерывно огромный поток времени, наполняющего
небо и Вселенную и охватывающий все, что в них содержится. Пауэрс знал,
что плывущее медленно и величественно время имело свой источник у истоков
самого Космоса. Когда поток коснулся его, он почувствовал на себе его
гигантскую тяжесть, поддался ей, легко уносимый вверх гребнем волны. Его
медленно сносило, поворачивало лицом в направлении прилива. Вокруг
затуманились контуры холмов и озера, у него остались только космические
часы - неустанно смотрящие ему в глаза образ мандалы. Всматриваясь в нее
он чувствовал, как понемногу исчезает его тело, сливаясь с огромным
континуумом потока, несущего его к центру великого канала, за надежды, но
к отдыху, во все более тихие реки вечности.
Когда тени исчезли, уходя в ложбины холмов, Калдрен вышел из
автомобиля и неуверенно приблизился к бетонному наружному кругу. В
пятидесяти метрах дальше, в центре мандалы, стояла на коленях у трупа
Пауэрса Кома, касаясь руками лица умершего. Порыв ветра пошевелил песок и
принес под ноги Калдрена обрывок ленты. Калдрен поднял его, осторожно
свернул и сунул в карман. Утро было холодное, поэтому он поднял воротник
пиджака, одновременно наблюдая за Комой.
- Уже шестой час, - обратился он к ней через несколько минут. - Пойду
вызову полицию. Ты останься с ним. - Он прервался и немного погодя
добавил: - Не позволяй им повредить часы.
Кома поглядела на него:
- Ты сюда уже не вернешься?
- Не знаю, - сказал он и кивнул ей на прощание головой. Отвернулся и
пошел в направлении автомобиля.
Он доехал до шоссе, тянувшегося вдоль озера и нескольких минутами
позднее остановил машину перед лабораторией Уайтби.
Внутри было темно, окна закрыты, а генератор в рентгеновском зале
работал. Калдрен вошел внутрь и включил свет. Дотронулся ладонью до
генератора. Берилловый цилиндр был нагрет. Круглый лабораторный стол все
еще медленно вращался, установленный на один оборот в минуту. Полукругом,
в нескольких футах от стола лежала груда контейнеров и клеток, накиданных
одна на другого. В одной из них огромное, похожее на паука растение почти
смогло выбраться из вивария. Ее длинные прозрачные щупальца все еще
цеплялись за края клетки, но тело растекалось в липкую, круглую лужицу
слизи. В другой чудовищный паук запутался в паутине и висел посредине
гигантского, трехмерного фосфоресцирующего клубка, конвульсивно
вздрагивая.
Все экспериментальные животные и растения были мертвые. Шимпанзе
лежал на спине посреди руки своей клетки с расколотым шлемом, закрывающим
глаза. Калдрен приглядывался к нему некоторое время, потом сел к столу и
поднял телефонную трубку. Набирая номер он заметил кружок киноленты,
лежащей на столе. Он всматривался минуту в надпись, потом положил ленту в
карман. После разговора с полицейским постом он погасил в доме лампы, сел
в машину и медленно отъехал.
Когда он доехал до дома, через вьющиеся балконы и террасы виллы
просвечивало солнце. Он въехал лифтом наверх и прошел в свои музей. Там он
раздвинул занавесы и приглядывался отражениям солнечных лучей в
экспонатах. Потом он передвинул кресло к окну, сел в него и неподвижно
всматривался в полосы света.
Два или три часа позднее он услышал голос зовущей его Комы. Через
полчаса она ушла, но потом звал кто-то другой. Он встал и задвинул все
занавеси во фронтонных окнах, чтобы его оставили в покое.
Он вернулся на кресло и в полулежащей позиции смотрел на экспонаты. В
полусне он то и дело протягивал руку, чтобы уменьшить приток света,
попадающего через щели между занавесями, лежал и думал - так же, как потом
долгие месяцы - о Пауэрсе и его странной мандале о семи человеках экипажа
и их путешествии к белым садам Луны и о голубых людях с Ориона, которые
говорили о старых, чудесных мирах, согреваемых золотистыми шарами
солнцеотдаленных галактических островов, которые навсегда исчезли в
умноженной смерти Космоса.
Джеймс Боллард. Голоса времени.
перевод с англ. - ?
James Ballard. ?
