исчезла - либо разбитая разлагателями Валентина, либо демонтированная
отчаянно нуждающимися в запасных частях интендантами с
поддерживающих блокаду поблизости имперских кораблей,
стервятниками слетевшимися на поле боя еще до того, как Т-83 решено
было отправить на слом. Брим медленно подошел к правому пилотскому
пульту - самый ценный, он тем не менее сохранился, поскольку
использовался при посадке. Он повернул регулятор фонарика на полную
мощность, потом растопил ледяную корку, намерзшую на потрескавшихся
гиперэкранах перед ним. На улице уже стемнело, но снег прекратился, и
тучи разошлись немного. Под столбами с вездесущими лампами
Карлссона желтели на земле круги света.
Когда глаза его привыкли немного к темноте, он разглядел на носовой
палубе почернелый круг на месте, где некогда находилась башня А. Это
напомнило ему о Фурье, погибшей в огне, как и большая часть ее
любимых орудий. В смерти своей она оказалась рядом с Мальдивой,
плывя в просторах космоса к вечному миру - если он и существует где-то.
От пульта Теады не осталось ничего, но его детали наверняка служат
теперь на дюжине разных кораблей Имперского Флота, так что можно
было считать, что он спасся - как и сам юный пилот. Конечно, ему
предстояло еще долгое выздоровление до того, когда он снова сможет
занять место за пультом. И все же он выжил - в основном благодаря
быстрым и решительным действиям адмирала Пенды, в результате
которых раненых перенесли из переполненного лазарета Флинна в
великолепно оборудованный госпиталь на борту Беньюэлля.
Он опустился в кресло, чтобы подождать бригадира разделочной
команды, припоминая, как всего несколько метациклов назад ему
пришлось использовать все свое мастерство, если не больше, сражаясь с
этим пультом при посадке на буксире у двух мощных космических
спасателей. Он тряхнул головой - все это казалось каким-то
неправдоподобным: сначала ревущий, огненный хаос аварийной посадки
на буксире, а теперь вот - мертвая тишина на мостике.
Он ждал и думал о том, что еще приготовила ему Леди Судьба. Одно
ясно: Свирепому рулевой уже не понадобится. Его запрос в управление
насчет офицерских вакансий пока не дал никаких результатов. Ему
вежливо сообщили, что приказ на его счет готовится - и ни слова о том,
когда и какой. Наверное, завтра на церемонии награждения что-нибудь да
узнает, решил он, потом снова покачал головой. Почему-то с момента,
когда он узнал, что принц Онрад решил провести награждение на родной
их базе, а не на Авалоне, предстоящая церемония немного пугала его.
Впрочем, в решении принца имелась и своя логика - Авалону к парадным
церемониям не привыкать, а здесь, на окраинном форпосте империи, ей не
грозит опасность затеряться в бесконечной череде празднеств. Он
усмехнулся в темноте. Он вдруг понял, что ему в общем-то все равно.
Достаточно и того, что впереди что-то новое. В настоящий момент он был
рад уже возможности побыть немного одному - немыслимая роскошь для
боевого пилота.
Вот было бы здорово, подумал он, если бы Марго... Он нахмурился и
заставил себя выкинуть из головы любые мысли о ней. Учитывая ее
постоянную должность в Авалоне, он не сомневался, что она
окончательно вычеркнула его из своей жизни. И он принял это
философски. В конце концов, не может не существовать пропасти между
будущей королевой большого созвездия и лейтенантом-рулевым, всего
семь лет как покинувшим карескрийские рудники. Он кивнул, убеждая сам
себя, - за последние несколько месяцев ему частенько приходилось делать
так. Неодолимая пропасть.
Взгляд его привлекли огни фар глайдера - машина свернула с шоссе и,
замедлив ход, влетела в ворота верфи, затормозив у бассейна
Свирепого. На глазах Брима из нее вышел единственный пассажир,
поднявшийся по трапу. В свете ближайшей лампы Карлссона
обнаружилось, что это не кто иной, как Боспор П.Голсуорси собственной
персоной. Голсуорси? Его ведь произвели в лейтенант-коммандеры с
переводом на важный пост в Адмиралтействе, на Авалон. И вряд ли он
сюда надолго: ведь ему улетать на Робур Энтерпрайз меньше чем через
два метацикла.
Тем не менее шаги его загрохотали по ведущему на мостик трапу, вслед
за чем объявился и сам старший рулевой.
- Я так и думал, что найду тебя здесь, Брим, - заявил он, усмехнувшись.
- Сентиментальные лопухи вроде тебя вечно влюбляются в эти чертовы
корабли, на которых летают.
- Боюсь, что таким уж я уродился, коммандер, - добродушно ответил
Брим, вставая. Голсуорси почти улыбнулся:
- Думаю, что с тобой все в порядке, Брим. Да и я не без греха. Ты уж не
очень верь моему брюзжанию.
- Ясно, сэр, - пробормотал Брим, отчаянно борясь с улыбкой. Слышать
подобное признание из уст Голсуорси казалось делом совершенно
невероятным.
Тот пожал плечами.
- Я приперся сюда вовсе не затем, чтобы сыпать комплиментами,
умник, - буркнул он, возвращаясь к обычному тону. - Похоже, я просто
обречен быть мальчиком на побегушках у Коллингсвуд до той минуты,
пока не сяду на этот чертов транспорт до Авалона. - Он негромко
засмеялся и посмотрел Бриму прямо в глаза. - Ладно, ради капитана я не
против и постараться. - Он нахмурился. - Будь я проклят, если знаю
почему. Брим сохранял, как он надеялся, невозмутимое выражение лица. У
него были довольно крепкие подозрения на счет того, почему.
- Так или иначе, Регула занята сегодня весь день важными делами -
касающимися, кстати, и тебя, шпаненок, - вот она и послала меня найти
тебя и рассказать, чего она добилась, прежде, чем это дойдет до тебя в
виде официального сюрприза. - Нет, Голсуорси действительно улыбнулся,
говоря это! - Не думаю, чтобы ты особенно возражал.
К этому моменту любопытство Брима перешло, можно сказать, в
другое измерение. Он кивнул и приготовился ждать. Как человек,
относительно неплохо знавший Голсуорси, он понимал, что торопить его
бесполезно.
- Завтра, - продолжал тот наконец, - ты получишь назначение на новый
корабль. К..И.Ф. Непокорный. Новенький, с иголочки легкий крейсер,
проходит сейчас дооснастку на Бестиянской верфи в Элеандоре. - Он
помолчал немного, хмурясь. - Та же верфь, с которой спускали старину
Свирепого, - произнес он со звуком, подозрительно напоминающим
всхлип. - Ладно, ну его, это корыто ржавое. Вечно имело дурную
склонность сваливаться налево на малых скоростях.
Брим беззвучно рассмеялся. Возможно, не один он так любил этот
звездолет.
- Непокорный - первый из новой серии очень легких и скоростных
крейсеров, - продолжал Голсуорси. - Это действительно кое-что!
Почти в полтора раза длиннее Свирепого, экипаж втрое больше - и
та же максимальная скорость. Чертовски серьезный корабль. Построен по
той же схеме, что и крейсер, только меньше. Предполагается использовать
такие для сопровождения конвоев. Эскадра будет состоять из трех
крейсеров и четырех-пяти эсминцев. Маневренностью почти не уступает
тем НФ-110 облачников, с которыми ты общался, зато вооружен девятью
стопятидесятидвухмиллиираловыми и черт знает какой мелочью. И
главный ход, от которого у Урсиса глаза на лоб вылезут.
- А что Ник, сэр? - невольно перебил его Брим. - Он тоже назначен туда?
- Ага, - кивнул Голсуорси. - Коллингсвуд потребовала и его. Старина
Бородов переведен в Адмиралтейство вроде меня.
- Капитан Коллингсвуд? Так это она будет командовать
Непокорным?
- Ну конечно, она. Кто еще согласится взять к себе в экипаж такую
парочку, как вы? Да еще на командные посты? Брим мотнул головой.
- На какие посты, коммандер? - вяло спросил он.
- Я же сказал, на командные, - повторил Голсуорси. - Вот уж этого я
никак не пойму. Должно быть, она видит что-то такое в вас, щенках, чего
мне не дано. Черт, она, возможно, до сих пор дергает за нужные ниточки,
чтобы пропихнуть все это дело. Собственно, поэтому-то она и не
обрадовала тебя лично.
- Вселенная...
- Вот-вот. Именно это я и сказал.
- А кто еще переходит на новое судно со Свирепого? -
поинтересовался Брим. - Не так много, - ответил Голсуорси. - Собственно,
вас не так много и осталось после этой последней заварушки. Если не
считать старины Гримсби, я знаю только о Флинне и Барбюсе. - Он
нахмурился. - Лично мне кажется, что Регула берет Барбюса специально
для того, чтобы вытаскивать тебя и этого твоего мохнатого дружка
Урсиса из неприятностей. - Он усмехнулся. - Барбюс.., ну, этот-то -
настоящая Синяя Куртка, клянусь Вутом.
- Так точно, сэр, - сказал Брим. Против этого трудно было возразить...
***
Спустя считанные циклы после ухода Голсуорси Брим дождался
наконец бригадира. Как и полагается по издавна заведенному на флоте
обычаю, он встретил его на трапе, потом от имени капитана поставил
свою подпись в пяти или шести положенных местах на листе передачи. И
все - он был свободен. Он быстро спустился по трапу и обошел
гравибассейн, направляясь к строению с железной крышей.
Ожидая дежурный глайдер, Брим обнаружил, что не может заставить
себя еще раз посмотреть на корабль. Это было все равно что бросить
старого друга в беде - то, чего карескрийцы не делают. Моральная
поддержка и взаимовыручка - основы выживания в нищете глухой
шахтерской провинции, и Брим терзался чувством вины за то, что
нарушает это - основное - жизненное правило. Он повернулся спиной к
гравибассейну и, глядя в темноту, попытался думать не о прошлом, а о
будущем. Получалось плохо.
Всю дорогу до офицерских общежитии он проделал в молчании, а там
направился прямиком в большую кают-компанию в главном корпусе. Для
того, чтобы стереть последние несколько метациклов из памяти,
требовалось изрядное количество спиртного, в связи с чем ему просто
необходимо было приступить к делу безотлагательно.
Тут же обнаружилось, что в стремлении утопить воспоминания он
вовсе не одинок. Урсис с Бородовым опередили его минимум на метацикл,
с комфортом расположившись в полутемной, заполненной музыкой кают-
компании. Оба явно не теряли времени даром и к приходу Брима пришли
уже в благодушное настроение, попыхивая своими трубками-земпа и
наполняя помещение ароматом хоггапойи.
- Ага, а вот и товарищ Вилф Анзорович! - объявил Бородов,
переворачивая опустошенный стакан дном вверх. - Рад, что ты разделался
с этой неблагодарной задачей. - По обыкновению, к каждому из медведей
пристроилось по молодой и привлекательной медведице. Не совсем
трезвыми лапами они тем не менее тоже подняли пустые бокалы,
приветствуя карескрийца.
- Иди сюда, нынче мы поднимем многая, многая тосты за старину
Свирепого, верно? - возгласил Урсис, не совсем уверенно поднимаясь на
ноги. - Да поберет дьявол окаянного Валентина! Уф! - Он протянул Вилфу
большой хрустальный бокал и махнул в сторону внушительной батареи
бутылок с логийским и содескийским винами на приставленном столе -
часть из них была еще относительно полна.
По мере того как вечер сменялся ночью, эти сосуды последовательно
опустошались и так же последовательно заменялись полными.
Меланхолическое настроение Брима постепенно уступало место
некоторому отупению от обилия содескийских афоризмов и декламации
воспоминаний о Т-83. Каждое сопровождалось тостом на содескийский
манер - опустошая полный доверху стакан и переворачивая его вверх
дном, приговаривая древнюю присказку: Мы под снегом, под дождем на
Содеску все пойдем! - Со снежными девами медведю можно и
потанцевать - но берегись золотых волчьих клыков! - рычал Бородов -
Воистину так, клянусь Вутом!
- Мы под снегом, под дождем на Содеску все пойдем!
- Не понять прелести озер, скованных горными морозами, - заявила
одна из молоденьких медведиц, неуверенно поднимаясь на ноги, чтобы
одернуть юбку, - тому, кто не прожил жизнь на их берегах.
- Воистину так! - задумчиво закивали остальные медведи. - Озера на
