может. Однако у меня есть кое-какие догадки. Он стремился и был обязан
восстановить связь с главным компьютером. Я стал его инструментом, чтобы
попытаться проделать это без риска, он имел со мной непрочную связь, как
пиявка, как внешний паразит. Если бы туземца убили по дороге, я погиб бы
вместе с ним, а Кванту хватило бы времени, чтобы отдернуть свое щупальце,
и он пострадал бы очень незначительно. А может и вообще не пострадал бы;
зато он многое бы узнал для следующей попытки. Ему предоставилась
уникальная возможность. Когда я провел его через Страну Птиц, он решил,
что от меня можно избавиться, и сделал это. При этом он явно недооценил
опасности остальной части путешествия; и если бы туземец там умер, я
уверен, последствия для Кванта оказались бы очень серьезными. Контакт,
наверняка, по-прежнему лишь частичный, но он, конечно, намного глубже, чем
когда я выступал в роли нечаянного посредника - теперь Кванта ничто не
отделяет от могилы.
Последовало продолжительное молчание. Наконец, Робелс сказал:
- Ну, и как тебе нравится здесь?
Ваш компьютер второй по предпочтительности комплекс взаимных полей, в
котором я мог бы жить - особенно учитывая мой, уникальный для вашей эпохи,
опыт в подобных вещах. Ну и конечно, он в то время оказался ко мне
ближайшим, и я с самого начала стремился к вам.
Вновь мужчины обменялись быстрыми жестами. Лейнест сказал:
- Из наших пяти вопросов два остались без ответа, и учитывая все
сказанное тобой, они приобретают самое важное значение. Во-первых, если ты
действительно пересек Страну Птиц пешком, чего не удавалось ни одному...
человеку, тебе есть что о них рассказать. В частности, факты, которые
помогли бы нам справиться с ними. Что ты можешь сообщить - и _ч_т_о _н_а_м
с_л_е_д_у_е_т _д_е_л_а_т_ь_?
- Я не знаю о них ничего такого, чего не знает ваш компьютер, -
ответил Мартелс. - А именно, их ум еще не очень аналитичен; они
преимущественно полагаются на инстинкт; но в результате отбора их разум
совершенствуется от поколения к поколению, в то время как инстинкты,
например телепатия, угасают. Похоже, с эволюционной точки зрения телепатия
и разум несовместимы - если есть одно, другого не нужно, они могут даже
быть эволюционными врагами. Квант мутант, выведенный искусственно; а я
первобытный человек в значительно большей степени, чем люди типа Тлама.
Если дело обстоит так, то компромисс с Птицами невозможен. Они ставят
целью уничтожение человечества, и как можно скорее - и они не расположены
дожидаться, пока эволюция окажется на их стороне. Они не способны оценить
процесс в такой далекой перспективе.
- И это все? - отчаянным голосом вдруг воскликнула девушка. - Мы и
так знали, что проигрываем Птицам - они сейчас размножаются быстрее, чем
мы - что со временем уступим даже этот клочок гор и льдов. Теперь
произошло чудо - и оно тоже не может нам помочь?
Что мог ответить Мартелс? Конечно, не за горами следующий ледниковый
период, который резко сократит численность Птиц, прежде чем они смогут
укрепить свои завоевания; но это событие, очень продолжительное событие,
лежало вне пределов вероятного существования Человека в том виде, в каком
его привыкли видеть антаркты - уцелевшие от эпохи Кванта. Мартелс видел по
выражениям их лиц, чего никогда не сделал бы компьютер, что им это
известно, и известно уже на протяжении многих поколений.
Он ответил, немного уклончиво:
- Я не знаю, что смогу сделать, но я еще не оставил надежду.
Некоторые вопросы остаются открытыми. Для начала, я хотел бы еще раз
взглянуть на туземца.
Антаркты Третьего Возрождения безмолвно посовещались и так же
безмолвно пришли к единому мнению. Девушка кивнула, нажала какой-то рычаг,
другая дверь отошла в сторону, и вошел Тлам, один.
Мартелс смотрел на него с удесятеренным любопытством. Ему впервые
после того давнего мимического представления в музее приходилось видеть, в
каком-то смысле, себя.
Тлам был живым свидетельством могущества антарктической медицины -
здоровый, без единого шрама, бодрый... и крайне высокомерный. Моментально
Мартелс понял, что совершил ужасную ошибку.
Квант был там - не просто связанный с Тламом, а там - и его сознание
вонзилось в пузырь компьютера, как дротик в головку сыра. Зал, антаркты,
все исчезло в яростном реве.
На этот раз Квант не шутил.
11
Лишь прошлый опыт противостояния нападениям Кванта спас Мартелса от
мгновенного поражения. Его отчаянное сопротивление длилось лишь долю
секунды, но за это время что-то сработало в компьютере, и кинжальный
натиск Кванта исчез - и с ним исчез весь окружающий мир. Ища причину,
Мартелс обнаружил, что машина - представляющая, по сути, комплекс взаимных
полей, минимальный набор оборудования, необходимый чтобы создать для них
субстрат, и источник питания - повинуясь его импульсу, создала защитную
зону или поверхность интерференции, сквозь которую ничто не могло
проникнуть.
Однако, за все нужно платить: она в обоих направлениях не пропускала
ничего, включая питающую энергию. Энергия, однако, продолжала поступать от
какого-то источника, местоположение которого Мартелс не мог определить, но
ее хватало лишь на поддержание биомагнитной "личности" машины; все
оборудование было отрезано. Если не считать присутствия сознания Мартелса,
это состояние походило на летаргический сон... но сон, медленно, но
неизбежно приближающий его к смерти по мере потери энтропии. Он ощущал
полную беспомощность.
Он обнаружил, что непосредственно контролирует ход времени, машина
измеряла его самым прямым из возможных способов, по убыванию своих запасов
энергии; единицей измерения служила постоянная Планка. Все остальное
отключилось; и память машины и ее вычислительные функции остались в
остывающем оборудовании. Мартелс не имел другого источника информации,
кроме этой необъяснимой струйки энергии, поступавшей, казалось, откуда-то
изнутри... а требования поддерживать интерференционную зону нарастали по
экспоненте. Критический предел будет достигнут примерно через час - после
чего Мартелс и машина будут полностью мертвы. Можно было бы снять зону,
при этом Мартелс и машина попали бы в распоряжение Кванта; ибо за долю
секунды, которую Мартелс сопротивлялся, он обнаружил, что узурпированный
им циклический процесс в компьютере был рассчитан на Кванта, который
распорядился бы им намного лучше.
В отчаянии, он осторожно двинулся внутрь, вдоль непонятного ручейка
энергии. Этот путь приводил в ужас, так как, чем сильнее ощущался поток
энергии, тем сильнее сознание Мартелса впадало в состояние, похожее на
глубокий гипноз. Но по мере приближения он чувствовал себя все бодрее;
казалось он уделяет все больше и больше внимания все более и более мелким
вещам, так что добравшись до сердца этой загадки он парадоксальным образом
полностью сосредоточился бы ни на чем вообще.
График этой зависимости автоматически возник в его мозгу, точки этого
графика определялись наружными углами последовательных, меняющихся в
размере прямоугольников. Диагонали, проведенные через эти точки, сходились
в начале координат, а их концы вырезали в некотором круге сектор в
девяносто градусов. Край этого круга соответствовал состоянию максимальной
осведомленности о максимальном количестве вещей, но сто восемьдесят
градусов заключали в себе информацию из внешнего мира, а остальная часть
отводилась под внутреннюю информацию - медитация, сон, сновидения.
Летаргический сон располагался вне этого колеса, бессонница внутри; обод
представлял собой состояние дзен, а начало координат являлось пустотой
мистического опыта, нулевое внимание к нулевому количеству вещей.
Но это еще не все. Пока он в изумлении наблюдал, огромное колесо
повернулось боком и превратилось в диск с нанесенными теми же четырьмя
диаграммами, но по осям теперь были отложены степень уверенности и
эмоциональное воздействие. Здесь нулевая точка тоже обозначала мистическое
состояние, но могла быть либо абсолютной радостью, либо абсолютным
отчаянием - либо Вершиной, либо Черной Ночью души. Теперь Мартелс увидел,
что модель представляет собой сферу; это была модель конструкции самого
компьютера. Это была модель самосознающей вселенной, в основе которой
лежал первичный импульс жизни - и абсолютно пассивное ядро. Понимая, что
уже может быть поздно, он встряхнулся и понесся наружу к поверхности
сферы, к зоне интерференции. Бесконечность, покой и уверенность, умоляя,
манили его, но они могли подождать; они были царствами созерцания и грез;
в данный момент Мартелса ждали другие дела.
Пока он летел наружу, энергия упала до критического предела. Нужно
было также найти ответы и на другие вопросы, и как можно скорее. Поскольку
транзисторные устройства его древнего времени не требовали прогрева,
маловероятно, чтобы он требовался и этому компьютеру. Быстрый внутренний
осмотр несложной схемы подтвердил это предположение, а также выявил
местоположение механизма, управляющего принтером.
Теперь все зависело от того, может ли Квант непрерывно поддерживать
свой напор, или он сейчас напряженно ожидает момента, когда щит опустится,
чтобы возобновить атаку. Мартелсу просто придется рискнуть; Квант
реагировал гораздо быстрее Мартелса, но машина превосходила их обоих. В
любом случае, ему не удастся воспользоваться своим только что обретенным
пониманием Внутреннего Космоса - здесь нужна была старая добрая тактика
стрельбы с бедра. На его стороне может также оказаться элемент
неожиданности. Если же нет, это конец, ну и черт с ним.
Напряженно зависнув над схемой, он опустил экран. Компьютер мигом
ожил, и Мартелс выпалил последовательность из тринадцати символов в линию
принтера. У него не было времени разобрать, среагировал ли аппарат; как
смерч, мечущий ножи, Автарх рванулся на место в машине, созданное для
него, которого он был лишен бог знает сколько веков.
Затем защитная зона вновь включилась, и компьютер опять стал темным и
безжизненным, не считая слепого и глухого сознания Мартелса. Таймер
энтропии отсчитывал доли секунды. Сколько времени потребуется антарктам,
чтобы отреагировать - если они решатся, и если Квант не сможет им
помешать? Мартелс послал два слова: ОГЛУШИТЕ ТЛАМА. Эта карта -
сверхъестественная чувствительность Кванта к физической боли - оставалась
той единственной, которую Мартелс мог разыграть.
Что бы ни происходило там снаружи, Мартелс располагал тем же
временем, что и раньше, или меньшим - как скоро на этот раз энергия
компьютера опустится до критического предела. Кратковременно поданная
энергия не была запасена; Мартелс использовал ее всю на включение
принтера.
И время истекло. Он вновь опустил щит.
Ворвался только свет. Озадаченные, но настороженные, трое антарктов
стояли над распростертым телом туземца. Послание дошло до них, и они его
поняли.
- Быстро дайте ему наркоз, и держите его так, пока мы не решим, что
делать дальше, - торопливо произнес Мартелс, пользуясь голосом. - Я
ошибся; Квант целиком находится в его мозге, а вовсе не в оболочке в
Роусоне. Пока он в сознании, он будет пытаться занять компьютер, а я не
могу сдержать его иначе, как полностью отключив машину. Если вы этого не
хотите, или наоборот, хотите, чтобы он вернулся, в любом случае, его лучше
положить в холодильник.
Лейнест указал большим пальцем на дверь жестом, пережившим двадцать
