не сомневался, что некоторые из них действительно больше никогда не увидят
солнечного света. Те, кто имел несчастье смотреть в небо в тот миг, когда
вся мощь ракетного двигателя выделилась в форме видимого света, вряд ли
когда-нибудь снова прозреют.
Настежь распахнутые городские ворота толстым слоем покрывала
многолетняя ржавчина, опутанная буйной зеленой порослью. Ониане
прокладывали себе путь, ловко орудуя острыми длинными ножами.
Внутри города двигаться было так же трудно. Всем своим видом
Фабр-Суит наглядно демонстрировал губительное воздействие безразличия и
отчаяния, охватившее его жителей. Большинство зданий утопали в буйной
растительности, дикие виноградники буквально опутали их со всех сторон.
Многие строения были похожи на руины. Твердые, как железо, беспорядочные
побеги растений пробивались между камнями, забирались в окна, под карнизы
и водосточные и печные трубы. Ядовито-зеленые сочные листья жадно облепили
практически все доступные поверхности, а в затененных местах торчали
кроваво-красные гигантские поганки, от которых исходил тяжелый трупный
запах, наполнявший воздух сладким болезненным дурманом. Даже из
составлявших мостовую блоков вырывались побеги не знающей препятствий
растительности, что, впрочем, было неудивительно, поскольку большинство
дорожных блоков - особенно более поздней кладки - вырезали из зеленых
деревьев.
Крики горожан постепенно перешли в мерное хныканье; Амальфи старался
не обращать на них внимания: не очень-то приятно видеть человека,
уверенного в том, что он только что навсегда лишился зрения, даже если
этот человек ошибается. И все же было невозможно не заметить разительное
сочетание измазанных грязью роскошных одежд со сверкающей наготой. В
городе, казалось, встретились два совершенно разных периода, словно
сборище хрунтанских вельмож было странным образом смешано со знатными
дикарями. Вероятно, люди, полностью сдавшиеся на милость джунглям, все же
сумели сохранить верность непременному умыванию. Если это так, то скоро,
подобно многим животным, они пристрастятся и к валянию в лужах, и
постепенно утратят свой величественный облик.
- Амальфи, вон они...
Плохо скрываемая симпатия, которую мэр испытывал к слепцам,
совершенно испарилась, как только он увидел, что стало с пленными
Бродягами. Судя по всему, сначала их подвергли методичному избиению, после
чего пленных истязали с невероятной жестокостью, свидетельствовавшей о
полнейшей дикости и вырождении бандитов. Одного из несчастных безжалостно
задушили, видимо, в самом начале допроса на виду у его товарищей. Другого
- "обрубок" без рук и ног - наверно, еще можно было спасти: речь его
звучала довольно разумно. Однако, бедняга так настойчиво умолял о смерти,
что Амальфи в приступе неожиданной сентиментальности пристрелил его. Трое
остальных сохранили способность говорить и передвигаться, но двое из них
лишились рассудка, каждый по-своему. Кататоника унесли на носилках, а
маньяка, связанного, с кляпом во рту, осторожно увели прочь.
- Как вы нашли нас? - спросил у Амальфи тот мужчина, который,
единственный из всех своих товарищей, сохранил рассудок. Говорил он
по-русски. Этот давно умерший язык когда-то господствовал на Земле.
Пленник походил скорее на скелет, чем на живого человека, однако, несмотря
на это, он словно излучал какую-то удивительную силу. Потеряв в ходе
чудовищного допроса язык, он пытался изъясняться искусственным способом,
что получалось у него совсем неплохо.
- Как только дикари услышали звук ваших ракет, они пришли, чтобы
убить нас, - так можно было понять и звуки, и жестикуляцию измученного
пленника. - Затем произошла какая-то вспышка, и они все начали вопить.
Приятно было это слышать, клянусь вам.
- Не сомневаюсь, - подтвердил Амальфи. - Вы говорите на интерлинге?
Русский я почти уже забыл. То, что вы называете "чем-то вроде вспышки", на
самом деле представляло собой фотонный взрыв. Это единственный способ,
который мы смогли придумать, чтобы отбить вас живыми. Сначала мы
намеревались применить газ, но потом решили, что если у них имеются
защитные маски, они все равно убьют вас.
- Масок я не видел, но не сомневаюсь, что они у них есть. В этой
части планеты много перемещающихся облаков, содержащих вулканические газы.
Наверняка они используют какой-нибудь абсорбент. Древесный уголь здесь
широко распространен. Мы, к счастью, находились в подземелье, иначе тоже
ослепли бы. Вы, наверно, инженеры?
- Что-то вроде, - согласился Амальфи. - Если говорить точно, мы -
шахтеры и геологи-нефтяники, но с тех пор, как мы находимся в полете, как
и многие Бродяги, освоили и другие профессии. На Земле мы были портовым
городом и занимались чем придется, но, когда ты летаешь, непременно
приходится сосредоточиться на чем-то одном. Это наша ракета - забирайтесь.
Она, конечно, ужасна, но все-таки летает. А кто вы?
- Агрономы. Наш мэр думал, что на периферии галактики для нас будет
много работы. Мы хотели обучить заброшенные колонии, как обрабатывать
отравленную почву и получать урожаи, не имея подходящей техники. Кроме
того, мы еще занимались вэксманами.
- А это что такое? - спросил Амальфи, поправляя пристяжные ремни.
- Это антибиотики, которые получают из почвы. Именно их и хотели
заполучить бандиты. Они добились своего, грязные свиньи. Они не утруждают
себя тем, чтобы содержать свой город в чистоте. Им легче дождаться, пока
начнется эпидемия, а потом ограбить какую-нибудь честную экспедицию,
отобрав у нее все лекарства. Конечно, им нужен был и германий. Когда до
них дошло, что его у нас нет, они просто взорвали наш город. Мы давно уже
не интересовались германием, поскольку, оказавшись вдали от торговых
путей, перешли на бартерную экономику.
- А что с вашим пассажиром? - с показным безразличием спросил
Амальфи.
- Вы имеете в виду доктора Битла? На самом деле его зовут не так, но
у него такое сложное имя, что я не мог выговорить его даже тогда, когда
еще не потерял свой язык. Не думаю, что он жив. Мы даже в городе были
вынуждены держать его в специальном контейнере, и мне кажется, он не мог
выжить, выбравшись из города на шлюпке. Кстати, он был мирдианцем. Это
очень шустрый и смышленый народ. Взять хотя бы его бестопливный
двигатель...
Снаружи прогремел взрыв, и Амальфи вздрогнул от неожиданности.
- Нам пора взлетать. Туземцы понемногу вновь обретают возможность
видеть. Поговорим потом. Как дела, Хэзлтон? Есть ли какие-нибудь
повреждения?
- Ничего серьезного, босс? Вы зарепились?
- Да, взлетай.
Прозвучал еще один залп. Ракета, откашлявшись, взревела и
приподнялась, опираясь на хвост. Амальфи глубоко вздохнул - от резкого
ускорения у него слегка перехватило дыхание - и повернулся к
рассудительному собеседнику. Обтянутый ремнями, он сидел совершенно
спокойно. Пуля с медным покрытием, пробив рядом с недавним пленником
корпус ракеты, аккуратно срезала ему верхнюю половину черепа.
Получить какую-либо информацию от двух сумасшедших было весьма
непростым и утомительным делом. Маньяк, после того как ему вернули
способность мыслить более или менее здраво, оказался не в состоянии
сообщить что-нибудь существенное.
Он сказал, что шлюпка прилетела на планету Он не потому, что они
услышали предупреждение, которое Хэзлтон передал по коммуникатору Дирака.
Насколько он мог судить, ни на шлюпке, ни в самом сожженном городе-Бродяге
никогда не было установок Дирака. Как и предсказывал Амальфи, шлюпка
пришла на Он потому, что это было единственное пригодное для посадки место
во всей долине Провала. Но, чтобы попасть на эту планету, беженцам
пришлось прибегнуть к процедуре "глубокого засыпания" и до предела
сократить свой рацион.
- Вы больше не встречались с бандитами?
- Нет, сэр. Если они слышали переданное вами предупреждение, то,
вероятно, полагали, что полиция напала на их след, и предпочли поскорее
убраться отсюда. А может быть, у них создалось впечатление, что на этой
планете имеется мощная военная база или распространена передовая культура,
намного обогнавшая их в развитии.
- Это все ваши догадки, - грубовато отреагировал Амальфи. - А что
произошло с доктором Битлом?
- С этим мирдианцем в контейнере? Думаю, он взлетел на воздух вместе
с городом.
- А не могли его посадить в какую-нибудь другую шлюпку?
- Мне это кажется маловероятным. Но я все-таки только пилот. Может
быть, по какой-то причине его вывезли в шлюпке мэра?
- Вам что-нибудь известно об изобретенном им бестопливном двигателе?
- Впервые об этом слышу.
Амальфи остался недоволен; он подозревал, что в памяти этого человека
все-таки есть какая-то интересующая его информация, но добыть ее никак не
удавалось, и Амальфи был вынужден смириться с этим фактом. Оставалась
нерешенной еще одна задача - до сих пор было неясно, каким вооружением
обладают бандиты. Экс-маньяк, судя по всему, ничего об этом не знал,
однако, городской нейрофизиолог сообщил, что через месяц-другой появится
возможность получить сведения от больного-кататоника, которого до сих пор
не удалось привести в чувство. Амальфи понимал, что эта отдаленная
перспектива - лучшее, на что оставалось надеяться. Однако, День Движения
планеты Он все приближался, и мэр не мог себе позволить уделять внимание
каким-то другим делам. Он уже принял решение о том, что самый простой
способ предотвратить нежелательные вулканические явления, неизбежные при
нарушении установившегося геофизического баланса, заключался в укреплении
коры планеты. На поверхности планеты Он выбрали двести точек, в которых
специальные бригады бурили глубокие наклонные скважины, продвигаясь все
ближе и ближе к ядру. До сих пор бурение проходило довольно успешно, и с
вулканами удалось справиться; лишь один из них вырвался на поверхность. Во
всех других случаях лаву удалось отвести в огромные подземные карманы,
откуда она растекалась по многочисленным пересекающимся каналам и не
выходила наружу. После затвердения расплавленных скальных пород забитые
каналы снова рассверливали с помощью мезотронных пушек направленного
действия, чтобы обеспечить наименьший выход лавы на поверхность.
Шахты доводили до уровня залегания спрессованной огромным давлением
жидкой породы, но не внедряли в этот слой. План Амальфи состоял в том,
чтобы завершить сверление одновременно во всех точках. По его мнению, в
момент вскрытия скважин придут в движение сразу все вулканические области,
изрешеченные пересекающимися каналами, и по направлению к коре из недр
планеты гигантские силы выдавят железные заглушки, соединенные через
боковые каналы надежными связками. Планета Он при этом оденется в жесткий
корсет, гибкость которого окажется ничтожно малой благодаря наличию в
породе значительного количества стали; сталь всегда присутствует даже в
граните, если возраст его измеряется несколькими геологическими эпохами.
Более серьезной представлялась Амальфи проблема отвода тепла. Мэр не
был уверен, что и в этой области ему удалось найти верное решение.
Неизбежное возникновение огромного структурного сопротивления не оставляло
сомнений в появлении очень высоких температур. Кроме того, непременно
должны сформироваться поверхности сдвига, которые способны мгновенно
срезать поперечные стяжки, связывающие каркас. Метод, предложенный
Амальфи, мог привести к самым неожиданным последствиям.
