бессознательно подымая свои руки.
- Разве мы не видели этого офицера ранее, мисс Эббот? У него здесь
дело - или нет?
Человек, находящийся в нетерпеливой полусогнутой позе, являлся никем
иным, как Фрэнсисом Кс.Мак-Хайнери.
Когда он не сгибался в эту свою абсурдную позу, которая всего лишь
являлась его позой обвинителя, Фрэнсис Кс.Мак-Хайнери ни на дюйм не
отличался от наследников непрерывной линии Бостонских аристократов, кем он
действительности и являлся. Не обладая по-настоящему высоким ростом, он
был очень худощав и абсолютно сед, еще когда ему исполнилось 26 лет. Это
придавало ему вид холодной мудрости, дополнявшейся его орлиноподобным
носом и высокими скулами. ФБР перешло к нему от деда, который каким-то
образом сумел убедить находившегося тогда на посту президента -
поразительно популярного Человека-на-Коне, который просто источал ХАРИЗМУ,
но не имел достойных упоминаниях мозгов - что столь важное руководство не
должно подвергаться опасности при назначении его преемников. Вместо этого
оно должно передаваться от отца к сыну подобно совету корпорации.
Наследные посты со временем склонны преобразовываться в номинальные,
так как достаточно только одного слабенького потомка, чтобы уничтожить
важность данного поста. Но этого с семьей Мак-Хайнери пока не произошло.
Ныне здравствующий на своем посту, в действительности, мог бы даже
преподать пару-другую уроков своему деду. Мак-Хайнери оказался хитрым, как
росомаха. И невзирая ни на какие, подготавливавшиеся для него политические
катастрофы, ему уже бессчетное число раз удавалось приземляться на ноги.
Как теперь обнаружил Пейдж, он и являлся как раз тем человеком, для
которого, может и не зная того, и была изобретена метафору
"глаза-буравчики".
- Так как, мисс Эббот?
- Полковник Рассел вчера был здесь, - ответила Энн. - Наверное, вы
тогда его и видели.
Поворачивающиеся двери распахнулись и вошли Хоорсфилд с Ганном.
Мак-Хайнери не обратил на них никакого внимания. - Как тебя зовут, солдат?
- спросил он.
- Я - космонавт, - отрывисто произнес Пейдж. - Полковник Пейдж
Рассел, Армейский Космический Корпус.
- Что ты здесь делаешь?
- Нахожусь в отпуске.
- Ты будешь отвечать на мой вопрос? - спросил Мак-Хайнери. Как
заметил Пейдж, он смотрел вовсе не на него, а куда-то через плечо, словно
он не обращал по-настоящему никакого внимания на сам разговор. - Что ты
делаешь на фабрике "Пфицнера"?
- Я влюблен в мисс Эббот, - отрывисто ответил Пейдж к своему полному
и мрачному удивлению. - Я пришел, чтобы увидеться ней. Прошлым вечером мы
слегка поссорились и я хотел извиниться. Это все.
Энн выпрямилась за своим столом, словно в ее позвоночник воткнули
перекладину для штор, повернувшись к Пейджу слепо блестящими глазами и
непонятным застывшим выражением лица. Даже рот Ганна несколько
перекосился. Он сперва посмотрел на Энн, затем на Пейджа, словно вдруг
почувствовал неуверенность в том, а знает ли он ли он их обоих.
Тем не менее, Мак-Хайнери, бросил лишь один быстрый взгляд на Энн и
показалось, что его глаза превратились в бутылочное стекло. - Меня не
интересует ваша личная жизнь, - произнес он тоном, действительно несшим
отпечаток скуки. - Я сформулирую вопрос иным образом, чтобы его невозможно
оказалось избежать. Прежде всего - зачем вы явились на фабрику "Пфицнера"?
Какое у вас здесь ДЕЛО, солдат?
Пейдж постарался свои следующие слова подобрать весьма аккуратно. В
действительно, едва ли что либо значило сказанное им, как только
Мак-Хайнери проявил настоящий интерес к нему. Обвинение ФБР имело почти
полновесную силу закона. Все теперь зависело от того, чтобы для начала
добиться полной потери интереса к себе со стороны Мак-Хайнери. Упражнение,
в котором, как и любой другой космонавт, Пейдж совершенно не обладал
практическими навыками.
- Я доставил кое-какие образцы грунта из Юпитерианской системы. Меня
попросил это сделать "Пфицнер", как часть их исследовательской программы.
- И вы доставили эти образцы вчера, как вы мне сами сказали.
- Нет, я вам этого не говорил. Но, действительно, вчера я их
приносил.
- И как я вижу, вы и сегодня их принесли. - Мак-Хайнери ткнул своим
подбородком на плечом в сторону Хоорсфилда, чье лицо замерло в абсолютной
неподвижности, как только он начал проявлять признаки понимания
происходящего здесь. - Ну, что вы скажете на этот счет, Хоорсфилд? Это
один из ваших людей, о котором вы мне ничего не говорили?
- Нет, - ответил Хоорсфилд, однако придав своему ответу слегка
вопросительный смысл, словно он не собирался отрицать сразу же все, что
впоследствии от него могло потребоваться подтвердить. - Думаю, вчера я
видел этого парня. Насколько мне кажется - в первый раз.
- Понятно. Могли бы вы сказать, генерал, - не является ли этот
человек частью персонала, подключенного к проекту Армией?
- Я не могу заявить этого с полной уверенностью, - ответил Хоорсфилд,
и его голос на этот раз прозвучал более положительно, поскольку в нем
явственно слышалось сомнение. - Мне надо проконсультироваться со своим
офисом. Может быть - он новичок из группы Элсоса. Тем не менее, он не
является частью моего персонала. Но он ведь так и не утверждает - не так
ли?
- Ганн, как насчет этого парня? Ваши люди взяли его, без моей
персональной проверки? У него есть необходимая степень секретности?
- Что ж, мы сделали это, некоторым образом. Но он не нуждается в
проверке, - пояснил Ганн. - Он всего лишь обычный полевой собиратель. И
никакого настоящего отношения к исследовательской работе не имеет. Эти
полевые собиратели всего-лишь волонтеры. Вы сами знаете.
Брови Мак-Хайнери сходились вместе все больше и больше. Еще лишь
несколько вопросов и, как Пейдж знал из тех немногих газет, что достигали
его в космосе, у Мак-Хайнери будет достаточно материала для его ареста и
сенсации - такой сенсации, которая сделает "Пфицнер" посмешищем. Уничтожит
любого гражданского сотрудника, работающего на "Пфицнера". Приведет в
движение длиннейшую цепочку полевых трибуналов среди армейских сотрудников
проекта. Приведет к падению политиков, поддерживавших исследования, и
увеличит альбом передовиц о Мак-Хайнери по крайней мере дюйма на три.
Последнее единственное, в чем по настоящему был заинтересован Мак-Хайнери.
То, что проект умрет, само по себе являлось лишь побочным эффектом, хотя и
неизбежным, интересовавшим его меньше всего.
- Прошу прощения, мистер Ганн, - тихо проговорила Энн. - Я думаю, вы
не так хорошо знаете статут полковника Рассела, как я. Он только что
прибыл из глубокого космоса, и его запись по степени секретности
находилась в файле "Чисто и Нормально" долгие годы. Он не просто один из
наших обычных полевых собирателей.
- Ага, - произнес Ганн. - Наверное, я забыл, но это - совершенная
правда.
Почему это являлось абсолютной правдой и совершенно не относилось к
делу, Пейдж понять не мог. Почему Ганн так спокойно согласился с этим?
Неужели он думал, что Энн оттягивала время?
- На самом деле, - спокойно продолжала Энн, - полковник Рассел
является планетным экологом, специализирующимся на спутниках планет. Он
проводил для нас важные работы. Он довольно известен в пространстве. И у
него много друзей, как среди строителей Моста, так и в других местах. Это
правда, не так ли, полковник Рассел?
- Я знаю большинство сотрудников группы Моста, - согласился Пейдж, но
ему едва удалось добиться того, что подтверждение прозвучало достаточно
громко. То, что говорила девушка, добавляло один к одному и походило на
огромную черную ложь. И лгать Мак-Хайнери - идти короткой дорожкой к
падению. Только Мак-Хайнери имел привилегию на ложь. Но его свидетели -
никогда.
- Образцы, доставленные вчера полковником Расселом, содержали важный
материал, - продолжила Энн. - Вот почему я попросила его вернуться. Нам
нужен его совет. И если его образцы окажутся столь важными, какими они
показались на первый взгляд, они сэкономят налогоплательщикам много денег.
Они помогут завершить нам наш проект задолго до его настоящей даты
закрытия. И если представится такая возможность, полковнику Расселу
придется лично руководить последними этапами работы. Он единственный, кто
достаточно хорошо знаком с микрофлорой Юпитерианских спутников, чтобы
интерпретировать результаты.
Мак-Хайнери сомневаясь, посмотрел через плечо Пейджа. Было трудно
определить, расслышал ли он хотя бы слово. Ясно, что Энн выбрала свои
последние слова с огромной осторожностью. Потому, что если у Мак-Хайнери и
была какая-то слабость - то это лишь огромная стоимость его постоянных,
все охватывающих расследований. Особенно в последнее время, он стал верной
смертью для "излишних трат в правительстве", каким он прежде традиционно
считался для "подрывных элементов". Наконец он произнес: - Совершенно
очевидно, что здесь что-то незаконно. Если это так, то почему же этот
человек с самого начала сказал другое?
- Потому, что это тоже правда, - отрывисто произнес Пейдж.
Мак-Хайнери проигнорировал его.
- Мы проверим документы и вызовем, кого понадобится. Пойдемте,
Хоорсфилд.
Генерал проследовал следом за ним, бросив на Пейджа взгляд, не
убедительный и в малой степени, и возмутительно театрально подмигнул Энн.
И в то же мгновение, как за ними закрылась дверь, приемная словно
взорвалась. Ганн набросился на Энн с грацией, поразительно напоминавшей
повадку тигра, что само по себе оказалось весьма странно для человека со
столь спокойным лицом. Но и Энн уже поднималась из-за стола с выражением
страха и ярости на лице. Они оба закричали одновременно.
- Только посмотрите, что вы наделали с этой своей чертовой
выведыванием...
- Какого черта вам понадобилось кормить подобной сказочкой
Мак-Хайнери...
- ...даже космонавту должно быть понятно, что значит болтаться у
охраняемой площадки..
- ...вы знаете не хуже меня, что эти образцы с Ганимеда - просто
мусор...
- ...вы обойдетесь нам наших ассигнований со своим сованием носа...
- ...мы никогда не нанимали человека со степенью "Чисто и Нормально"
с момента начала проекта...
- Я надеюсь, вы удовлетворены...
- Я предполагал, что у вас к этому времени будет больше
соображения...
- ТИХО! - заорал Пейдж перекрыв их обоих своим настоящим командным
ревом. В глубоком космосе он не имел возможности использовать его, но
сейчас это сработало. Они оба посмотрели на него, со ртами, раскрытыми на
полуслове и лицами, белыми как молоко. - Вы оба ведете себя, как пара
истеричных цыплят! Мне жаль, что я принес вам неприятности - но я не
просил вас, Энн, лгать ради меня. И я не просил вас, Ганн, продолжать эту
ложь! Быть может вам лучше прекратить предъявлять друг другу обвинения и
попытаться досконально все продумать. Я попытаюсь помочь вам, чем смогу -
но только не в том случае, если вы будете кричать и плакаться друг другу и
мне!
Девушка обнажила свои зубы, издав при этом настоящее рычание в адрес
Пейджа. В первый раз он увидел, как человеческое существо, издав подобный
звук, именно его и хотело произвести. Тем не менее, она снова села и
вытерла свои раскрасневшиеся щеки платочком. Ганн посмотрел вниз на ковер
и мгновение-два лишь шумно дышал, прижав ладони своих рук к побелевшим
губам.
- Я полностью с вами согласен, - через мгновение произнес Ганн,
совершенно спокойно, словно ничего не произошло. - Нам необходимо заняться
