Я выжидающе поглядел на Вандальера.
- Не останавливайся! - прокричал Вандальер.
Вертолет спустился ниже.
- Внимание, андроид. Немедленно остановить машину.
Это категорический приказ, отменяющий все частные
команды.
- Что ты делаешь? - закричал я.
- Я должен подчиниться... - начал андроид.
- Прочь!
Вандальер оттолкнул андроида и вцепился в руль. Визжа
тормозами, машина съехала в поле и помчалась по замерзшей
грязи, подминая кустарник, к виднеющемуся в пяти милях
параллельному шоссе.
- Внимание! Джеймс Вандальер и андроид! Вы обязаны
подчиниться аресту. Это приказ.
- Не подчинимся! - дико взвыл Вандальер.
- Нет! - судорожно шептал я. - Мы еще победим их. Мы
победим жару. Мы...
- Должен вам напомнить, - произнес я, - что мне
необходимо выполнять приказ, отменяющий все частные команды.
- Пусть покажут документы, дающие им право приказывать!
А может, они - жулики! - выкрикнул Вандальер. Правой рукой
он полез за револьвером. Левая рука дрогнула, машина
перевернулась.
Мотор ревел, колеса визжали. Вандальер выбрался и
вытащил андроида. Через минуту они уже были вне круга
слепящего света вертолетного прожектора, в кустах, в лесу,
во мраке благословенного убежища.
Вандальер и андроид отчаянно продирались сквозь кустарник
к параллельному шоссе, к спасению. Температура падала,
холодный северный ветер пронизывал нас до костей.
Издалека донесся приглушенный взрыв. Взорвался бак
машины, в небо взметнулся фонтан огня. Раздуваемый ветром,
фонтан превратился в десятифутовую стену, с яростным треском
пожиравшую растительность.
- Скорей!
Я вскрикнул и рванулся вперед. Он потащил меня за собой,
пока их ноги не заскользили по ледяной поверхности
замерзшего болота. Внезапно лед треснул, и они оказались в
ошеломляюще холодной воде.
Стена пламени приближалась, я уже ощущал жар. Он ясно
видел преследователей. Вандальер полез в карман за
револьвером. Карман был порван, револьвер исчез. Наверху
беспомощно завис вертолет, не в состоянии перелететь через
клубы дыма и пламени и направить преследователей,
сгруппировавшихся правее нас.
- Они не найдут, - зашептал Вандальер. - Сиди тихо. Это
приказ. Они не найдут нас. Мы победим пожар. Мы...
Три отчетливых выстрела раздались меньше чем в ста футах
от беглецов. Это огонь добрался до потерянного оружия и
взорвал три оставшихся патрона. Преследователи повернули и
пошли прямо на нас. Вандальер страшно ругался, что-то
истерически выкрикивал и все нырял в грязь, пытаясь
уберечься от невыносимого жара. Андроид начал дергаться.
- Все ерунда! Все ерунда! - кричал он. - Будь холодным
и бесстрастным!
- Будь ты проклят! - кричал я.
И тут живые языки пламени заворожили его: он танцевал
безумную румбу перед стеной огня. Его ноги дергались. Его
руки дергались. Его пальцы дергались. Нелепая копошащаяся
фигура, темный силуэт на фоне ослепительного сияния.
Преследователи закричали. Раздались выстрелы. Андроид
дважды повернулся кругом и вновь продолжил свой кошмарный
танец. Резкий порыв ветра кинул пламя вперед, и оно на миг
приняло пляшущую фигурку в свои объятия; затем огонь
отступил, оставив за собой булькающую массу синтетической
плоти и крови, которая никогда не свернется.
Термометр показал бы 1200‡ божественного Фаренгейта.
Вандальер не погиб. Я спасся. Они упустили его, пока
наблюдали за смертью андроида. Но я не знаю, кто из нас он.
Заражение, предупреждала Ванда. Заражение, говорила Нан
Уэбб. Если вы живете с сумасшедшим андроидом достаточно
долго, я тоже стану сумасшедшим.
Но мы знаем одно: они ошибались. Робот и Вандальер
знают это потому, что новый робот тоже дергается. Ерунда!
Здесь, на студеном Поллуксе, робот танцует и поет. Холодно,
но мои пальцы пляшут; холодно, но он увел маленькую Талли на
прогулку в лес. Примитив, сервомеханизм... все, что я мог
себе позволить. Но он дергается, и воет, и гуляет где-то с
девочкой, и я не могу их найти. Вандальер меня быстро не
найдет, а потом будет поздно. Термометр показывает 0‡
убийственного Фарангейта.
Альфред Бестер
Аттракцион
Перевод В. Баканова
Я пощекотал ее ножом; порезы на ребрах не опасны, но
весьма болезненны. Ножевая рана сперва побелела, затем
покраснела.
- Слушай, дорогая. - (Я забыл ее имя.) - Вот что у меня
для тебя есть. Взгляни- ка. - Я помахал ножом. -
Чувствуешь?
Я похлопал ее лезвием по лицу. Она забилась в угол тахты
и начала дрожать. Этого я и ждал.
- Ну, тварь, отвечай мне.
- Пожалуйста, Дэвид, - пробормотала она.
Скучно. Неинтересно.
- Я ухожу. Ты вшивая шлюха. Дешевая проститутка.
- Пожалуйста, Дэвид, - повторила она низким голосом.
Никаких действий!.. Ладно, дам ей еще один шанс.
- Считая по два доллара за ночь, за мной двадцать.
Я выбрал из кармана деньги, отсчитал долларовые бумажки и
протянул их. Она не шевельнулась. Она сидела на тахте,
нагая, посиневшая, не глядя на меня. Н-да, скучно. И
представьте себе - в любви, как зверь, даже кусалась.
Царапалась, как кошка. А теперь...
Я скомкал деньги и бросил ей на колени.
- Пожалуйста, Дэвид.
Ни слез, ни криков... Она невыносима. Я ушел.
Беда с неврастениками в том, что на них нельзя
положиться. Находишь их, работаешь, подводишь к пику... А
они могут повести себя, вот как эта.
Я взглянул на свои часы. Стрелка стояла на двенадцати.
Надо идти к Гандри. Над ним работала Фрейда, и, очевидно,
она сейчас там, ждет кульминации. Мне нужно было
посоветоваться с Фрейдой, а времени осталось немного.
Я пошел на Шестую авеню... нет, авеню Америкас; свернул
на Пятьдесят шестую и подошел к дому напротив Дворца
Мекки... нет, нью-йоркского городского центра. Поднялся на
лифте и уже собирался позвонить в дверь, когда почувствовал
запах газа. Он шел из квартиры Гандри.
Тогда я не стал звонить, а достал свои ключи и принялся
за дверь. Через две или три минуты открыл ее и вошел,
зажимая нос платком. Внутри было темно. Я направился прямо
на кухню и споткнулся о тело, лежавшее на полу. Выключил
газ и открыл окно, пробежал в гостиную и там пооткрывал все
окна.
Гандри был еще жив. Его большое лицо побагровело. Я
подошел к телефону и позвонил Фрейде.
- Фрейда? Почему ты не здесь, с Гандри?
- Это ты, Дэвид?
- Да. Я только что пришел и обнаружил Гандри
полумертвым. Он пытался покончить с собой.
- Ох, Дэвид!
- Газ. Самопроизвольная развязка. Ты работала над ним?
- Конечно. Но я не думала, что он...
- Так улизнет? Я тебе сто раз говорил: Фрейда, нельзя
полагаться на потенциальных самоубийц, вроде Гандри. Я
показывал тебе эти порезы на запястье. Такие, как он,
никогда не действуют активно. Они...
- Не учи меня, Дэвид.
- Ладно, не обращай внимания. У меня тоже все сорвалось.
Я думал, у девицы необузданный нрав, а она оказалась мямлей.
Теперь хочу попробовать с той женщиной, которую ты
упоминала. Бекон.
- Определенно рекомендую.
- Как мне ее найти?
- Через мужа, Эдди Бекона. Попытайся в "Шооне", или в
"Греке", или в "Дугласе". Но он болтлив, Дэвид, любит,
чтобы его выслушали; а у тебя не так уж много времени.
- Все окупится, если его жена стоит того.
- Безусловно. Я же говорила тебе о револьвере.
- Хорошо, а как с Гандри?
- О, к дьяволу Гандри! - прорычала она и повесила
трубку.
Я тоже положил трубку, закрыл все окна и пустил газ.
Гандри не двигался. Я выключил свет и вышел.
Теперь за Эдди Бекона. Я нашел его в "Греке" на
Восточной Пятьдесят второй улице.
- Эдди Бекон здесь?
- В глубине, сзади, - махнул бармен.
Я посмотрел за перегородку. Там было полно народу.
- Который из них?
Бармен указал на маленького человечка, сидящего в
одиночестве за столиком в углу. Я подошел и сел рядом.
- Привет, Эдди.
У него оказалось морщинистое, обрюзгшее лицо, светлые
волосы, бледные голубые глаза. Бекон косо взглянул на меня.
- Что будете пить?
- Виски. Воду. Без льда.
Принесли выпивку.
- Где Лиз?
- Кто?
- Ваша жена. Я слышал, она ушла от вас?
- Они все ушли от меня.
- Где Лиз?
- Это случилось совершенно неожиданно, - произнес он
мрачным голосом. - Я взял детей на Кони-Айленд...
- О детях в другой раз. Где Лиз?
- Я рассказываю. Кони-Айленд - проклятое место. Тебя
привязывают в вагончике, разгоняют и пускают наперегонки с
динозавром. Этот аттракцион будит в людях инстинкты
каменного века. Вот почему дети в восторге. В них сильны
пережитки каменного века.
- Во взрослых тоже. Как насчет Лиз?
- Боже! - воскликнул Бекон. Мы выпили еще. - Да...
Лиз... Та заставила меня забыть, что Лиз существует. Я
встретил ее у вагончиков роллер-костера (1). Она ждала.
Притаилась, чтобы броситься. Паук "Черная вдова". Шлюха,
которой не было.
- Кого не было?
- Вы не слышали об Исчезнувшей любовнице Бекона?
Невидимой Леди? Пропавшей Даме?
- Нет.
- Черт побери, где вы были? Не знаете, как Бекон снял
комнату для женщины, которой не существовало?.. Надо мной
до сих пор смеются. Все, кроме Лиз.
- Я ничего не знаю.
- Нет? - Он сделал большой глоток, поставил стакан и зло
вперился в стол, будто ребенок, пытающийся решить
алгебраическую задачку. - Ее звали Фрейда. Ф-Р-Е-Й-Д- А.
Как Фрейя, богиня весны. Вечно молодая. Внешне она была
вылитая девственница Ботичелли. И тигр внутри.
- Фрейда... Как дальше?
- Понятия не имею. Может быть, у нее нет фамилии, потому
что она воображаема, как мне говорят. - Он глубоко
вздохнул. - Я занимаюсь детективами на телевидении. Я знаю
все уловки - это мое дело. Но она придумала другую. Она
подцепила меня, заявив, что где-то встретила моих детей.
Кто может сказать, кого знает маленький ребенок? Я
проглотил ее приманку, а когда раскусил ее ложь, уже погиб.
- Что вы имеете в виду?
Бекон горько улыбнулся.
- Это все в моем воображении, уверяют меня. Я никогда не
убивал ее на самом деле, потому что в действительности она
никогда не жила.
- Вы убили Фрейду?
- С самого начала это была война, - сказал он, - и она
кончилась убийством. У нас была не любовь - была война.
- Это все ваши фантазии?
- Так мне говорят. Я потерял неделю. Семь дней.
Говорят, что я действительно снимал квартиру, но никого туда
не приводил, потому что никакой Фрейды не существовало. Я
был один. Один. Не было сумасшедшей твари, говорившей:
"Сигма, милый...":
- Что-что?
- Вы слышали: "Сигма, милый". Она так прощалась:
"Сигма, милый". Вот что она сказала мне в тот последний
день. С безумным блеском в девственных глазах. Сказала,
что сама позвонила Лиз и все о нас выложила. "Сигма, милый"
и направилась к двери.
- Она рассказала Лиз? Вашей жене?
Бекон кивнул.
- Я схватил ее и затащил в комнату. Запер дверь и
позвонил Лиз. Та паковала вещи. Я разбил телефон о голову
этой стервы. Я обезумел. Я сорвал с нее одежду, приволок в
спальню и задушил...
- А Лиз?
- В дверь ломились - крики Фрейды были слышны по всей
округе, - продолжал Бекон. - Я подумал: "Это же шоу,
которое ты делаешь каждую неделю. Играй по сценарию!" Я
сказал им: "Входите и присоединяйтесь к убийству".
Он замолчал.
- Она была мертва?
- Убийства не было, - медленно произнес Бекон. - Не было
никакой Фрейды. Квартира на десятом этаже: никаких
пожарных лестниц - только дверь, куда ломились полицейские.
И в квартире никого, кроме меня.
- Она исчезла? Куда? Как? Не понимаю.
Он потряс головой и мрачно уставился на стол. После
долгого молчания продолжил:
- От Фрейды не осталось ничего, кроме безумного сувенира.
Он, должно быть, выпал в драке - в драке воображаемой, как
все говорят. Циферблат ее часов.
- А что в нем безумного?
- Он был размечен двойками от двух до двадцати четырех.
Два, четыре, шесть, восемь... и так далее.
- Может быть, это иностранные часы. Европейцы пользуются
двадцатичетырехчасовой системой. Я имею в виду, полдень -
двенадцать, час дня - тринадцать...
