костер, оторвала от туши антилопы кусок мяса, подержала его слегка над огнем
и предложила пленнику. Он схватил полусырое мясо и принялся жадно рвать его
зубами. Женщина сидела рядом и смотрела, как он ест. Видимо, мужчина
понравился ей. Шею его украшало ожерелье из когтей и зубов диких животных, в
волосы вплетены палочки,
Когда мужчина насытился, женщина поднялась и, грубо схватив его за
волосы, потащила ко входу в пещеру. Он отчаянно сопротивлялся, но не сумел
противостоять насилию.
В опустевшем амфитеатре остывали два трупа, а в высоком угрюмом небе
появился первый стервятник.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Вокруг неподвижно лежащего Тарзана собралась группа молодых аборигенов.
Его рассматривали с ног до головы, трогали, теребили, переворачивали. Один
из них заинтересовался золотой цепочкой на шее Тарзана, снял ее и надел на
себя. Однако интерес к Владыке джунглей, который еще не очухался, быстро
угас, и толпа медленно разошлась.
Наконец сознание Тарзана начало постепенно проясняться. Приоткрыв глаза
и увидев своды пещеры, он тут же снова зажмурился, попытался восстановить
дыхание и, спустя некоторое время, окончательно пришел в себя.
Приподнявшись, Тарзан огляделся. Прямо перед собой он увидел вход в другое
помещение, более освещенное. С трудом встав на ноги, Тарзан направился туда.
Эта комната выходила во внутренний дворик, расположенный прямо под открытым
небом. Нигде не было видно признаков человеческого жилья. Во дворике Тарзан
заметил несколько молодых алали, резвящихся на солнце. Он удивился: где он и
что с ним случилось? Тарзан смог вспомнить лишь полет, удар о дерево и
падение. После этого наступал провал в памяти. Некоторое время он стоял,
наблюдая за алали, не подозревавших о его присутствии, а затем смело ступил
на освещенное пространство, словно грозный отважный лев, презирающий
шакалов, вертящихся под ногами.
Алали тут же заметили его и окружили. Девочки толкали мальчиков,
стараясь выпихнуть их поближе к Тарзану.
Тарзан попробовал заговорить с ними. Сначала на местном диалекте, затем
на другом, менее распространенном. Ответом ему было молчание. Тарзан
последовательно перебрал языки известных ему обезьяньих племен, но
безрезультатно. Его не понимали. Присмотревшись, Тарзан понял, что алали
общаются при помощи жестов и достаточно вразумительно.
Алали вновь потеряли к нему интерес, и, предоставленный самому себе,
Тарзан начал осматриваться, изучая обстановку и прикидывая, как бы отсюда
выбраться. Стены, окружавшие дворик, были достаточно высоки, но лишь для
тех, кто не привык к жизни в джунглях. Тарзану же ничего не стоило
взобраться на стену, необходимо было только дождаться темноты. Тарзан
надеялся, что к вечеру алали угомонятся и разойдутся по своим пещерам.
Казалось, этому постоянному снованию, которое он принял вначале за игру, не
будет конца.
Вдруг одна из девочек схватила дубину и с гримасой ярости на лице
принялась лупить ею по стене. Другие девочки сделали то же самое, однако
мальчики не поддержали их, продолжая свое бесцельное снование. Тарзан с
удивлением наблюдал за происходящим, не в силах объяснить себе поведение
молодых алали. Вдруг его осенило: они просто хотят есть и таким образом
пытаются обратить на себя внимание.
Неожиданно девчонка, первой начавшая бить по стене, обернулась и
указала на Тарзана. Остальные тоже посмотрели в его сторону. Видя голодные
горящие глаза, Владыка джунглей с отчетливой ясностью понял, что следующие
удары будут предназначены ему. Их мать, Первая женщина, добывавшая им пищу,
лежала мертвая. Но алали понимали только одно: они голодны, а мать не несет
им еду. Алали не были людоедами, но при случае вполне могли насытиться мясом
себе подобного. Тем более, что Тарзана они вообще не считали себе подобным,
а смотрели на него, как на обыкновенную добычу, которой можно полакомиться,
как какой-нибудь антилопой. И лишь старшая девочка понимала, что мать
принесла Тарзана не для того, чтобы накормить детенышей. Она принесла его
только для себя. Она нашла мужчину.
В этой стране женщины охотились за мужчинами, а изловив, обращались с
ними довольно грубо и бесцеремонно: им легче было поймать нового, чем
кормить и стеречь его в течение срока, необходимого для вынашивания ребенка.
При таких полусемейных отношениях, лишенных и тени любви и ласки, вырастали
дети, которых мать до поры до времени кормила. Отношения между
соплеменниками строились на силе и грубости. Молодые, не познавшие
родительской нежности, не испытывали никакого чувства привязанности и друг к
другу. С раннего детства их ожидала трудная жизнь. Необходимо было добывать
себе пищу самостоятельно, сопровождая мать на охоте. Подрастая, мальчики
уходили в джунгли и начинали жить в одиночку, а мать переставала отличать их
от других мужчин. Девочки же жили и охотились вместе с матерью, пока не
находили себе мужчину. После этого они отделялись от матери навсегда.
Следующий сезон приносил мужчине смерть, а женщина отправлялась на поиски
нового мужа.
Итак, Тарзан стоял перед толпой рассерженных женщин. Молоденькие
девочки, сжимая дубинки, расположились поодаль. Они ждали, пока старшие
убьют и разделают это существо, и можно будет полакомиться остатками.
Одна из молодых женщин, подрагивая всем телом от возбуждения,
обернулась. Тарзан лихорадочно соображал, как помешать им осуществить свой
кровавый замысел. Оставалась слабая надежда на помощь юношей, которые
безучастно наблюдали за разъяренными женщинами. Вдруг один из них сорвался с
места и бросился в самую гущу толпы, стараясь растолкать их. Несколько
женщин вступили с ним в драку. Он отбежал и принялся бросать в толпу камни.
Двое рухнули на землю. Одна из старших девиц неожиданно кинулась на рядом
стоящего юношу и сильным ударом убила его. Это был тот самый юноша, который
снял с Тарзана золотую цепочку.
Мальчик, бросавший в толпу камни, видя такой оборот событий, сообразил,
что одному ему не выстоять, и со всех ног бросился к Тарзану, полагая, что
вместе будет безопаснее. Он встал рядом с Тарзаном. Старшая девица жестами
объяснила ему, что сделает с ним, если он не отойдет от вожделенной добычи.
Он ответил ей на том же языке жестом, что не двинется с места. Тарзан
улыбнулся и поощрительно похлопал мальчика по плечу. Тот свирепо оскалился,
пытаясь изобразить улыбку.
Девица приближалась. Тарзан несколько растерялся, не зная, как
поступить. С одной стороны, он не мог оказать активного сопротивления,
все-таки перед ним стоял ребенок, к тому же женского пола. С другой, ему не
хотелось достаться на обед этому примитивному существу. Активное
сопротивление предполагало смерть противника, поэтому Тарзан задумался, как
бы попросту удрать, избежав кровопролития.
Вдруг Тарзан увидел Третью женщину, тащившую в пещеру мужчину.
Естественно, она не собиралась кормить детенышей убитой ею Первой женщины,
но и держать их взаперти не имело смысла: пусть позаботятся сами о себе или
подыхают с голоду. Она отодвинула тяжелый валун, закрывавший вход в пещеру,
и протиснула в образовавшееся отверстие отбивавшегося мужчину. Затем подняла
дубину и постучала ею по стене, привлекая внимание детенышей. Все двинулись
было к ней, но тут же в ужасе отшатнулись -- это не их мать! Мальчик,
защищавший Тарзана, в страхе спрятался у него за спиной. Перед Тарзаном
возникла огромная женщина.
Девица, намеревавшаяся убить Тарзана, казалось, напрочь забыла о его
существовании. Она не сводила своих маленьких, близко посаженных глаз с
пришедшей, и оторопела от страха. Третья женщина, не подозревавшая о наличии
мужчины в пещере Первой, удивилась, но, разглядев Тарзана, решила, что
неплохо пополнить свою коллекцию таким крупным и крепким экземпляром.
Ситуация становилась критической, и шансы на спасение катастрофически
уменьшались. Женщина медленно приближалась, сверля Тарзана горящими от
похоти глазками.
Тарзан, не до конца сообразив, что от него хотят, решил избежать
схватки. Рожденный в джунглях, он знал, когда нужно драться до последнего, а
когда надо спасаться бегством. Он быстро огляделся. Мальчик алали стоял за
спиной, дрожа от страха. Сбоку высилась стена пещерного двора, достигавшая
высоты поднятой руки. Прикинув высоту и силу толчка, Тарзан, подобно молнии,
взвился вверх прямо перед носом изумленной Третьей женщины. Не успела она
сообразить, что произошло, как Тарзан с мальчиком на плечах взмахнул на
стену, цепляясь за каменные выступы. Не раздумывая, он спрыгнул вниз по
другую сторону стены и прямо перед собой увидел других женщин, потревоженных
его появлением.
-- Скорей бы стемнело, -- подумал Тарзан. В этом сохранялся шанс на
спасение, ибо женщины, вооружившись дубинками, приближались к Тарзану и
мальчику. Тот первым бросился бежать по тропинке, ведущей прочь из
амфитеатра. Мальчик, более быстрый на ногу и привыкший при случае опасности
спасаться бегством, мчался впереди Тарзана. Неуклюжие грузные женщины бежали
позади, отставая все больше. Они бросали вслед беглецам камни, но
наступающая темнота мешала им поразить цель. Тропинка петляла из стороны в
сторону, и преследователи постоянно теряли их из виду. Может быть, женщины и
не собирались убивать мужчин, необходимых для продолжения рода, но в таком
состоянии они были крайне опасны.
Тонкий слух мальчика уловил, что топот начал стихать, погоня угасла. Он
огляделся по сторонам и вдруг обнаружил, что остался один. Странного
существа, с которым он только что бежал, не было. Но лес жил своей жизнью, и
воздух наполняли странные, непонятные шорохи. На джунгли опустилась плотная
непроглядная тьма. Мальчик вздрогнул. Он почти физически ощущал тяжесть этой
темноты, давившей на плечи. Кругом не было видно ни зги. Казалось, он ослеп,
но, лишенный возможности говорить, он не мог ни закричать, ни позвать на
помощь. Ему почудилось, что в темноте кто-то подкрадывается к нему, но он не
мог объяснить это словами. Ему отчаянно захотелось вновь оказаться рядом со
странным мужчиной, которого он отбил у своей сестры, и в его сердце тлела
надежда, что его не бросят одного в этой ужасной темноте. Мальчик был очень
испуган. До этого он ни разу не покидал пределов своей пещеры. Шорох в
кустах поверг его в неописуемый ужас. Нечто огромное двигалось в его
сторону. Прижавшись спиной к дереву, он окаменел от страха. Он принюхался,
но это был незнакомый запах джунглей. Однако инстинкт подсказывал, что
странный человек где-то поблизости и обязательно поможет ему. Мальчик ничего
не знал о львах и тиграх, но догадывался, что дикие звери страшны и свирепы.
Он никогда не отходил далеко от своей матери, а люди, возвращавшиеся с
охоты, ничего не могли рассказать об обитателях джунглей, ибо были лишены
языка.
Лев все ближе и ближе подкрадывался к мальчику, еле живому от страха.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Пробираясь сквозь заросли джунглей, Эстебан Миранда находился уже милях
в двадцати от страшного селения каннибалов. Он крепко сжимал ладонь
маленькой Уххи, вздрагивая от страха при звуках львиного рыка. Казалось,
одновременно рычат сотни львов. Ухха, заметив трусость Миранды, презрительно
воскликнула:
-- Ты не речной дьявол! Ты сам боишься! И никакой ты не Тарзан. Отец
говорил, что Тарзан не знает страха. Отпусти меня, я залезу на дерево.
Только трус или глупец будет стоять на земле, дожидаясь, пока его задерут
как безмозглую антилопу. Отпусти меня сейчас же!
Девочка рванулась, пытаясь вырваться из железных рук испанца.
