теле, а ты - в своем.
- Я не хочу жить в своем старом теле, - огрызнулась Закса.
Дар Тарус стоял и смотрел на Саг Ора - на свое собственное тело,
смотрел, как какой-то бестелесный дух - самая сверхъестественная ситуация,
какую я когда-либо встречал.
- Скажи мне, Саг Ор, - произнес он, - что с Карой Вазой? Когда мое
тело вернется ко мне, я не буду чувствовать вражды к тебе, если ты не
причинил вреда Каре Вазе и сообщишь мне, где она.
- Я не могу сказать, потому что не знаю. Вреда ей не было причинено,
но днем позже, после того, как ты был убит, она исчезла из Фандала. Мы
были уверены, что она была похищена своим отцом, но от него мы ничего не
узнали. Тогда его убили, - он мельком взглянул на Заксу, - но и после
этого мы ничего не узнали.
Раб сказал нам, что Кара Ваза с некоторыми воинами отца села на
флайер и вылетели в Гелиум, где она намеревалась просить защиты великого
военного владыки Барсума. Но так ли это, мы не знаем. Это все, что я могу
тебе сообщить. Я сказал правду, Дар Тарус.
Бессмысленно было обыскивать весь Фандал в поисках Кары Вазы, и
поэтому мы взяли курс на восток, к башне Рас Таваса.
13. ВОЗВРАЩЕНИЕ В ТАВАС
Всю ночь мчались мы под светом стремительных марсианских лун, и
компания наша была страннейшей из существовавших когда-либо, клянусь вам.
Двое мужчин, каждый из которых обладал телом другого; старая нечестивая
императрица, чье прекрасное тело принадлежало молоденькой девице, любимой
одним из этой компании; большая белая обезьяна, чьими действиями управляла
половина мозга человеческого существа; я, житель далекой планеты, и Гор
Хаджус, наемный убийца из Тунола, завершали этот сумасшедший список.
Я не мог отвести глаз от прекрасного лица и фигуры Заксы, и то, что я
был ею так очарован, оказалось очень кстати, так как я поймал ее в попытке
броситься за борт, так противна ей была перспектива жизни в собственной
оболочке, старой, сморщенной и безобразной. После этого я надежно привязал
ее к палубе, хотя испытывал душевную боль при виде веревок на этом
прекрасном теле.
Дар Тарус почти в равной степени был поглощен созерцанием своего
собственного тела, которое не видел в течение многих лет.
- Клянусь моим первым предком, - воскликнул он. - Я был, наверное,
самым тщеславным из парней. Даю вам слово, мне было приятно любоваться
собой. Теперь я могу сказать об этом без напыщенного самомнения, так как
речь идет о Саг Оре, - и он громко рассмеялся своей маленькой шутке.
Но факт оставался фактом - лицо и тело Дар Таруса были прекрасны и в
самом деле, хотя в глазах его проглядывал намек на жестокость, а сжатые
челюсти означали темперамент бойца. Естественно, что Саг Ор добивался тела
молодого воина, потому что его собственное, которым сейчас обладал Дар
Тарус, было отмечено столетиями беспутной жизни. И не было ничего
удивительного в том, что Дар Тарус жаждал вернуть свою оболочку.
Перед самым рассветом мы подлетели к одному из бесчисленных крошечных
островков, усеивавших Великие Тунолианские Топи и начали судорожно
продвигаться между стволами огромных деревьев. Здесь мы приземлились,
чтобы отдохнуть на земле; наполовину утопая в буйной яркой траве джунглей,
мы хорошо укрылись от возможной погони. Хован Дью нашел для нас фрукты и
орехи, безопасные, по мнению его обезьяньей половины мозга, для человека.
Инстинкт привел его к ближайшему источнику, из которого била ключевая
вода.
Мы все четверо были измучены голодом, сильно устали, так что вода и
пища были весьма желательными. Закса и Саг Ор также не отказались от них.
Поев, трое из нас легли на палубу корабля поспать, надежно приковав
пленников к кораблю, а четвертый бодрствовал, охраняя их. Так, сменяясь,
мы проспали весь день, и когда пришла ночь, были готовы продолжать путь.
Сделав большой крюк к югу, мы обогнули Тунол, и примерно за два часа
до рассвета увидели высокую башню Таваса. Думаю, все мы были взвинчены до
крайности, потому что судьба каждого зависела от успеха или неудачи нашего
предприятия. В качестве первой предосторожности мы связали руки пленникам
и заткнули им рты кляпами, чтобы они не предупредили о нашем прибытии.
Клурос уже закатился, а Турия стремительно неслась к горизонту, когда
моторы были заглушены, и мы дрейфовали без огней в одной-двух милях от
башни, несколько к югу, с нетерпением ожидая того времени, когда Турия
ввергнет небеса в темноту и освободит для нас путь. К северо-западу
сверкали огни Тунола на фоне ночного мрака, в нескольких окнах огромной
лаборатории Рас Таваса был свет, но сама башня была темна от цоколя до
верхушки.
И когда ближняя луна канула, как гирька, за горизонт, оставив нас и
сцену действия в темноте, Дар Тарус запустил удивительно бесшумный мотор
Барсума, и мы неспешно двинулись, прижимаясь к земле, к острову Рас
Таваса. Не было звуков, кроме мягкого журчания мотора, но и это никто не
мог услышать, если не было никого ближе ста футов, так тихо было его
вращение. У самого острова, у группы гигантских деревьев, мы сделали
остановку, и Хован Дью, перейдя на нос, совершил несколько рывков. После
этого мы стояли, вслушиваясь в темноту. Раздался шорох в густом подлеске
на берегу. Снова прозвучал негромкий зловещий рев Хован Дью, и пришел
ответ из черноты кустов. Хован Дью разговаривал на языке больших белых
обезьян, а невидимое существо отвечало.
Обезьяны беседовали около пяти минут, причем к разговору
присоединялись все новые и новые твари, а затем Хован Дью обратился ко
мне:
- Порядок, - сказал он. - Нам позволят укрыть под этими деревьями
корабль, а также выйти и сесть в него, когда все будет сделано. В это
время нам не будет причинено никакого вреда. Все, что они просят - это
оставить ведущие во внутренний двор ворота открытыми.
- Они понимают, что обезьяна, которая идет с нами туда, не вернется?
- Да, но они не обратят на это внимания.
- Почему они хотят, чтобы мы открыли внутренние ворота?
- Не спрашивай слишком много, Вад Варс, - ответил Хован Дью. -
Достаточно, что обезьяны дают тебе возможность возвратить в тело Валлы
Дайи ее мозг и спастись с нею из этого ужасного места.
- Да, этого достаточно, - ответил я. - Когда мы сможем приземлиться?
- Сейчас. Они помогут нам затянуть корабль под деревья и укрепить
его.
- Но сперва мы должны забраться на верхушку стены внутреннего двора,
- напомнил я ему.
- Да, правда, я забыл, что ворота с этой стороны открыть нельзя.
Он снова заговорил с обезьянами, которых мы не могли разглядеть, и
после этого сказал мне, что все в порядке и что они с Дар Тарусом вернут
корабль, высадив нас на стене.
Снова мы беззвучно взлетели и опустились на внешней стене,
соскользнув затем во двор вниз. Ночь была необычайно темной, за Турией
последовали облака и стерли звезды вслед за ее заходом. На расстоянии пяти
футов никто не мог увидеть корабль, а шума при передвижении мы почти не
производили. Осторожно мы спустили пленников и вдвоем с Гор Хаджусом
остались там, а Дар Турус с Хован Дью повели корабль назад в укрытие.
Наконец я снял запоры с ворот и стал ждать. Ни одного звука со
стороны громады здания за спиной, ни единого звука из джунглей за оградой.
Смутно видел я сливающиеся очертания Гор Хаджуса с Заксой и Саг Ором -
иначе можно было бы подумать, что я один во мраке и необъятности
пространства.
Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем я услышал легкое
царапанье по панели громоздких ворот. Я толкнул их, открывая, и Дар Тарус
с Хован Дью безмолвно ступили внутрь, закрыв их за собой. Гуськом -
впереди я с Дар Тарусом, сзади Хован Дью с Гор Хаджусом и пленниками -
пошли мы прямо в башне, нашли наклонный коридор и спустились в подвалы.
Все было спланировано настолько хорошо, что не встретились никакие
трудности с обнаружением погреба, который был нам нужен, и, оказавшись
внизу, мы сразу же заперли дверь, чтобы не бояться, что нас прервут - это
было нашей первой заботой - и затем я поспешил к месту, где спрятал Валлу
Дайю за телом сваленного в углу рослого воина. Сердце мое замерло еще в
тот момент, когда я побрел в ту сторону - я всегда боялся что Рас Тавас,
зная мой интерес к ней и отгадав цель моего путешествия, обследует каждую
камеру, осмотрит каждое тело, пока не найдет ту, которая так странно
исчезла, но страхи мои, к счастью, оказались необоснованными. Тело Заксы
оказалось здесь - старый, сморщенный гриб с прекрасным умом моей
возлюбленной; оно было там, где я его спрятал той самой ночью. Нежно я
поднял ее и понес на один из двух вертикально расположенных друг над
другом столов. Стоящая тут же Закса, связанная и с кляпом во рту,
наблюдала за всем этим стреляющими ненавистью и отвращением к безобразному
телу глазами - и в это тело она должна будет скоро вернуться!
Я положил Заксу на соседнюю плиту, но она попыталась вырваться из
моих рук и броситься к двери, но я удержал ее и привязал ремнями к месту.
Моментом позже она уже была без сознания. Гор Хаджус, Саг Ор и Хован Дью
следили с интересом, но для Дар Таруса это было старой историей, так как
он работал в лаборатории и насмотрелся более чем достаточно на подобные
операции. Не буду описывать ее ход. Это лишь повторение того, что я делал
много раз, готовясь к этому моменту.
Наконец все было завершено, и сердце мое замерло в волнении, когда я
заменил бальзамирующую жидкость живой кровью Валлы Дайи и увидел, как
наливаются румянцем ее щеки и поднялись в легком вздохе округлые груди и
упали вслед за этим. Затем она открыла глаза и подняла их на меня.
- Что случилось Вад Варс? - спросила она. - Ты так скоро вспомнил обо
мне... Что-то неладное? Или жидкость не подходит?
Ее глаза блуждали по лицам остальных.
- Что это значит? - спросила она. - Кто они?
Я мягко поднял ее на руки и указал на тело Заксы, лежащее бессильно
на верхней плите. Ее зрачки расширились.
- Уже?! - закричала она, хлопнув руками по лицу и ощутила что-то
свое, свое лицо, контуры которого были нежны и изящны, шея плавна. И все
еще не достаточно веря, она попросила зеркало, и я достал его из сумки
Заксы. Она долго смотрела в него, и слезы начали скатываться по ее щекам,
а затем она подняла взор на меня, посмотрела сквозь моросящих дождь
слезинок, положила прелестные руки мне на плечи и приблизила свое лицо к
моему.
- Мой вождь, - прошептала она. Это было все. Но этого было
достаточно. Потому что ради этих слов я рисковал жизнью, встречал лицом к
лицу неизвестные опасности, и также всегда буду поступать с удовольствием
за эту награду. Да, всегда!
Следующая ночь упала на Барсум, когда я завершил операции над Дар
Тарусом и Хован Дью. Заксу с Саг Ором и большую обезьяну я оставил
валяться во сне, подобном смерти, под действием удивительной анестезии Рас
Таваса. У меня не было намерений восстанавливать обезьяну, но в отношении
других я был связан обещанием вернуть их в Фандал, хотя Дар Тарус,
блистающий ныне в собственном теле и пышных одеждах Саг Ора, убеждал меня
не навязывать их снова исстрадавшимся фандалианам.
- Но я дал слово! - сказал я.
- Тогда они должны быть возвращены, - согласился он.
- Но кое-что я могу сделать впоследствии, - сказал я, потому что в
голову мне пришел смелый план. Я не раскрыл его Дар Тарусу, да и не имел
на это времени, потому что в тот же момент услышал, что кто-то снаружи
пробует дверь, затем прозвучали голоса и вскоре дверь толкнули снова, на
