хочет ее отобрать?" Гигантская тень, отброшенная серой фигурой на стены
комнаты, угрожающе раскачивалась меж черных силуэтов мебели. Валявшиеся
повсюду обломки и обрывки некогда целостного бытия стали враждебны к своему
бывшему хозяину и злобно шипели, сплетясь в клубок, как ядовитые змеи. На
верхушке стоявшего в углу шкафа происходило какое-то медленное движение.
Брошенный Эриком пистолет тускло блестел в ярких лучах фонаря -- совсем
рядом, в полуметре от его правой руки. "Даже не думай." -- понял
направление его мыслей голос. В конусе света появилось тяжеловесное
никелированное изделие и нацелилось Эрику в лицо. "Хе-хе-хе!... -- раздался
мелкий неприятный смех, -- Хе-хе-хе!..." И в этот момент Эрик догадался ...
вернее, почувствовал ... или даже понял ... что разговаривает с Человеком В
Сером Костюме!... Тем самым, вышедшим из его кошмаров!!... "Ха-ха-ха!
Ха-ха-ха!! -- торжествующий смех грохотал все громче и громче, огненные
глаза Человека горели в темноте, как огни курьерского поезда, --
Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!" Спасенья нет -- Эрик обречен ... был обречен с самого
начала ... ему осталось лишь достойно встретить свою смерть! Он всегда
знал, что Человеку В Сером Костюме суждено прикончить его!!... Стараясь не
думать о том, что через мгновение кусок раскаленного свинца пробьет его
лоб, Эрик протянул руку в сторону лежавшего на полу пистолета. (Краем глаза
он успел заметить, что -- одновременно с его движением -- на плечо серой
фигуры прыгнула с верхушки шкафа какая-то тень.) Бах-х! -- грохнул выстрел,
но Эрик остался жив ... на голову ему посыпались куски штукатурки. "А-а-а!
-- закричал отчего-то Человек, -- А-а-а!" П-пью! П-пью! П-пью! П-пью! Пули
летели друг за другом, дословно повторяя одну и ту же траекторию, в лицо
Человека В Сером Костюме ... разбивая его череп на куски ... разбрызгивая
серое содержимое черепа во все стороны ... Неясная тень метнулась в угол
комнаты и растворилась в темноте. Описав лучом гигантскую параболу, фонарь
вылетел из дергавшейся руки Человека и начал свое неумолимое движение к
полу. П-пью! П-пью! П-пью! П-пью! Клик!... Пистолет щелкнул и умолк --
кончились патроны. Фонарь долетел до своей цели и остановился, как
вкопанный, уперев равнодушный луч в слегка колыхавшуюся штору. Раздался
шорох скользящей по бумаге ткани -- Человек в Сером Костюме сполз по стене,
мягко повалился набок и застыл сгустком мертвой угрожающей темноты.
Эрик осторожно положил пистолет на пол и встал. В голове его царили
ясность, четкость и простота -- он точно знал, что ему нужно делать.
"Серый! -- позвал он, -- Иди сюда!" Раздалось неясное мяуканье, из темноты
появился Кот. Эрик подобрал фонарь и торопливо осмотрел зверя -- крови на
шерсти, вроде бы, не было. На полу блестел выпавший из руки кэпэгэшника
пистолет, под потолком перекатывалось эхо единственного прозвучавшего вслух
выстрела. Через какое время соседи вызовут милицию?... Через какое время
пьяные по случаю Нового Года милиционеры откликнутся на вызов?... Эрик
отвинтил от своего пистолета глушитель, завернул все вместе в валявшуюся на
полу наволочку и сунул в боковой карман дубленки; потом подобрал пистолет
кэпэгэшника, поставил на предохранитель и сунул во внутренний карман.
(Сквозь стены, потолок и пол квартиры не проникало ни звука. Кот смотрел на
своего хозяина сияющими зелеными глазами.) Эрик посветил на бесформенную
груду мертвеца -- в лучах фонаря костюм действительно казался серым. Брызги
крови на костюме казались темно-бордовыми, почти черными. Кэпэгэшника
следовало обыскать -- преодолевая страх и отвращение, Эрик приблизился к
убитому и быстро проверил его карманы, но нашел лишь удостоверение со
смутно знакомой фамилией Седов. Верхняя часть головы кэпэгэшника -- от глаз
и выше -- превратилась в кровавое неразборчивое месиво, подбородок
пересекала длинная ссадина. По стене над трупом стекали длинные красные
потеки. Эрик обтер куском простыни фонарь и положил его на пол. Потом
подхватил невесомого Кота (судя по всему, зверь ничего не ел со дня эрикова
ареста), подобрал свою шапку и вышел в переднюю. Встроенный шкаф для
верхней одежды был, конечно же, разорен ... Эрик зажег свет и несколько
секунд обследовал пол -- а, вот он!... Он подобрал котовий респиратор и
нацепил его зверю на морду -- несчастное животное было настолько измождено,
что даже не сопротивлялось. Эрик сунул Кота под дубленку, вышел на
лестничную площадку и вытер рукавом дверную ручку. Он вдруг ощутил
неумолимо бежавшие секунды -- на какой-то миг паника захлестнула его ...
Придерживая за пазухой Кота, он через три ступеньки бросился вниз по
лестнице. Пятый этаж ... четвертый ... третий ... Внизу хлопнула входная
дверь, потом дверь лифта ... что это, милиция?... Второй этаж ... первый
... С показным спокойствием Эрик прошагал последние несколько ступенек и
оказался в подъезде. Лифтерша уже вернулась в свою каморку: "Здравствуйте,
молодой человек." -- "Здравствуйте, Мария Оскаровна." Он надвинул на лицо
респиратор и вышел на улицу.
Цепочка сугробов обрамляла пустынный двор, начинавшаяся метель сдувала
с их верхушек нежно-зеленые облачка. Эрик выбежал на Оружейный переулок;
обегая немногочисленных прохожих, промчался до улицы Горького. Часы на
гостинице "Париж" показывали 6:45 -- он торопливо зашагал в направлении
метро. Огромный город вокруг него суетливо готовился к новому 1985 году.
Законопослушные граждане и гражданки волочили авоськи с покупками в
семейные гнезда. Ожидавшие их жены, мужья и дети сидели у семейных очагов с
радостными, но немного равнодушными, лицами. Около памятника Маяковкому
стояла украшенная портретами товарищей Романовых огромная елка. Эрик
спустился в метро и сел в поезд, шедший в сторону Каховки. Пассажиров было
мало -- он опустился на крайнее сиденье, прислонился к стене вагона и
закрыл глаза. Голод, только что полученные удары по затылку и поглощенные
вчера спиртные напитки напоминали о себе чудовищной головной болью,
тошнотой и дрожащими коленями. Распиханные по карманам пистолеты и
запрещенная литература кололи тело страхом и неуверенностью. Пошатываясь от
головокружения и слабости, Эрик вышел из поезда на Площади Свердлова,
подошел к ближайшей урне и бросил туда книгу и завернутый в тряпку
пистолет. Какая вероятность, что очищающие урны служители обратят внимание
на необычно тяжелый сверток?... А, плевать ... Эрик махнул рукой и
направился к переходу на Проспект Маркса. Он чуть не сбил с ног какую-то
старушку, потом столкнулся с расфуфыренной девицей и чуть не упал сам.
Наконец, он достиг лестницы и стал медленно подниматься. Уже после первых
трех-четырех ступенек у него перехватило дыхание, а сидевший под дубленкой
Кот непосильной ношей потянул к центру Земли. Сердце Эрика колотилось то в
горле, то в желудке, правую щеку свел нервный тик, глаза слезились.
Он преодолел последнюю ступеньку, протащился еще метров десять и встал
у стены (в этом месте коридор расширялся, так что он мог стоять, не мешая
проходившим мимо пассажирам). Держать глаза открытыми он был не в
состоянии. Думать тоже. В ушах нарастал странный гул -- будто неподалеку
взлетал реактивный самолет. Сила тяжести почему-то изменила свое
направление, так что для сохранения равновесия Эрику пришлось накрениться
вправо и прислониться к стене. Что он здесь делает?... Зачем он сюда
пришел?... Почему ему не удалось прожить свою жизнь спокойно и счастливо,
как остальным миллионам граждан?... Не находившие ответов разъяренные
вопросы бились внутри Эрика, сотрясая его грудную клетку. "Человек В Сером
Костюме мертв ... Человек В Сером Костюме мертв ..." -- монотонно шептал
кто-то невидимый ему в уши. Где-то глубоко, среди перекрученных судорогой
кишок зияла сосущая пустота -- как у больного раком, которому вместе с
опухолью врачам пришлось вырезать часть жизненно необходимого органа.
Тяжелые валы ошеломляющего, неуправляемого, безумного чувства освобождения
раз за разом захлестывали Эрика с головой, не давая вдохнуть воздух полной
грудью.
Прошло около пяти минут. Ничего не происходило. Через какое время он
уже не сможет противостоять желанию сесть на пол?... Чувствуя, что вот-вот
потеряет сознание, Эрик раскрыл глаза.
На него в упор смотрела смутно знакомая молодая женщина.
Он изо всех сил зажмурился, потом раскрыл глаза еще раз.
-- Эрька!... -- позвала женщина хриплым шепотом и шагнула вперед. -- Я
так и знала!... я знала ... -- у нее перехватило дыхание, а из глаз
брызнули слезы, но голос был полон ликующего торжества, -- Я знала, что ты
вспомнишь о нашем шуточном уговоре!...
---------------------------------------------------------------------------
1 января
На горизонте маячили снежные верхушки гор. Далеко внизу была видна
заполненная тропической растительностью долина. Эрик изменил положение рук,
и сделанные из тончайшего шелка и невесомых пластиковых соединений крылья
затрепетали в ровном потоке воздуха. Долина стала медленно поворачиваться,
открывая глазу голубую реку и большой белый дом под красной черепичной
крышей. Сидевшая в шезлонге на лужайке перед домом женщина подняла голову и
помахала рукой. (Она была босиком, одета в легкое белое платье, глаза
закрыты солнечными очками, пышные каштановые волосы лениво шевелились на
слабом ветру.) Эрик слегка повернул прикрепленные к его рукам крылья и без
усилия заскользил вниз ...
* * *
Теплая дружественная темнота заполняла комнату. Тишина по-братски
обнимала все находившиеся в ней предметы. Позади оконного стекла медленно
планировали бриллианты снежинок. На другом конце огромной многоспальной
кровати беззвучно спала Лялька. Промытые ею ссадины на затылке Эрика
напоминали о себе тупой несильной болью. Нежный аромат смешанных с тишиной
духов витал под потолком. С почти неразличимого в темноте стола
неразборчиво мерцала серебряная обертка на горлышке шампанского.
-- Эрька, ты спишь?
-- Нет.
-- Я тоже. -- Лялька завозилась, устраиваясь поудобнее, -- Давай,
поговорим?
Эрик протянул руку за лежавшими на тумбочке очками. Из темноты
выступили два стула со сложенной на них одеждой, белые тарелки на обеденном
столе, дверь в переднюю.
-- Вы с Мишкой когда догадались, что мне удалось бежать?
-- А как стали эти идиоты вопросы задавать -- кто мол у него друзья,
да у кого он может спрятаться ...
Ровно гудел кондиционер. Аквариум на фоне окна казался матовым
темно-голубым кубом.
-- Что ты собираешься делать? -- нарушила молчание Лялька.
-- Не знаю ... Выжду несколько дней -- пока бабошинские родственники
не вернутся. Потом попробую уехать из Москвы ... куда-нибудь в Сибирь.
-- Как ты там устроишься без документов?
-- Там видно будет ... на месте разберусь.
Из кухни доносились мерные звуки капель, падавших из плохо
закрученного крана.
-- Если ты будешь вести себя, как раньше, то долго в живых не
продержишься.
-- Я знаю.
-- И?...
Прежде, чем ответить, Эрик сделал паузу, прислушиваясь к себе.
-- Я могу измениться, но переделать себя -- не могу. -- Он помолчал,
не в силах выразить сказанное более ясными словами. -- Как и любой человек,
я могу стать другим лишь под воздействием ...
-- Я поняла. -- перебила Лялька.
Тяжелая бархатная штора еле заметно колыхалась в такт дуновений
кондиционера. Стрелки стенных часов светились в темноте.
-- Ты помнишь свою мать, Эрька?
-- Да.
-- Сколько тебе было, когда она исчезла?
-- Четыре года.
-- Ты похож на нее или на отца?
-- Не знаю ... у меня не осталось их фотографий.
Эрик закрыл глаза, наслаждаясь чистотой, теплом, сытостью, чувством
безопасности и почти полным отсутствием боли.
-- Ты думаешь, надежда есть? -- спросила Лялька.
-- У кого?
-- У нас всех -- у тебя, у меня, у Мишки ... у наших будущих детей ...
Прежде, чем ответить, Эрик помолчал.
-- Думаю, что нет.
