страны (Constitution Libre) и даже отмены династического преемства власти;
свою задачу он видит в том, чтобы привести государство к идеальному порядку
силой законной власти и затем от этой власти отказаться добровольно. Мечтая
о таком "лучшем образце революции, Александр обличает в себе последователя
рационалистических учений XVIII столетия. Когда же он предполагает, по
отказе от власти уйти в сентиментальное счастье частной жизни "на берегах
Рейна" или меланхолически говорит о том, что он не создан для придворной
жизни, - перед нами человек новых веяний, идущий от рассудочности к жизни
чувства, от политики к исканию личного счастья. Влияние двух мировоззрений
чувствуется уже в раннюю пору на личности Александра и лишает ее
определенности и внутренней цельности". (4)
II. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ АЛЕКСАНДРА I
Верную оценку личности Александра I, сделанную С. Платоновым, мне
думается необходимо дополнить тем, что по своему воспитанию и по своему
мировоззрению и по своим симпатиям, это был не русский Царь, а
республиканец только волею судеб оказавшийся на русском троне.
Видный идеолог русской интеллигенции Н. Бердяев в книге "Русская
идея", считает, что Александр I, так же как и Радищев, принадлежали к
начавшему формироваться в Александровскую эпоху ордену русской
интеллигенции: если Пушкин для Бердяева духовно чужой, то Александр для
него - свой брат интеллигент. Александр I - русский европеец, оказавшийся
на русском троне.
После "Императрицы-философа" на русском престоле в лице Александра I
появилась странная фигура Государя-полуреспубликанца.
В первые шесть лет правления, Александр I, - как своеобразно
выражается С. Платонов, - ...успел показать, что он способен к быстрым
переменам. Его внутренняя политика не удовлетворила ни людей "бабушкиного
века, ни членов интимного комитета; и те и другие увидели, что не владеют
волею и настроением Александра и не могут положиться на его постоянство".
(5)
Причиной этого непостоянства политики было вовсе не непостоянство
его характера, как это обычно утверждают, а двойственность его
мировоззрения, смешение в его мировоззрении двух враждебных политических
доктрин - монархической и республиканской.
Александр I несомненно желал принести пользу русскому народу. Но все
его самые лучшие намерения почти всегда роковым образом оборачивались и
против него и против исторических национальных интересов русского народа.
Причиной всех его неудач было его мировоззрение - странная
противоестественная смесь монархических идей с республиканскими,
православия с европейским мистицизмом, либерализма с консерватизмом.
Европейские идеи, которыми он руководствовался, не были тем
средством, которые были способны вернуть Россию на ее национальный
исторический путь. Болезнь русского государства Александр I старался лечить
теми же самыми европейскими идеями, с помощью которых Петр I нарушил
органическое развитие русской государственности и русского общества.
Если Александр I был для России "очаровательным сфинксом" - то
Россия для него тоже вероятно была сфинксом, которого он считал едва ли
очаровательным. В общем это был несомненный мезальянс, как для
Царя-республиканца, так и для монархически настроенного русского народа.
Действия правителей и государственных деятелей на основе ложных идей
создают почву для изменения психологии руководящего слоя. Усвоив чуждые
национальному духу, или, что еще хуже, ложные вообще в своей основе,
политические и социальные идеи, государственные деятели сходят с
единственно правильной для данного народа исторической дороги, проверенной
веками.
Измена народным идеалам, нарушая гармонию между народным духом и
конкретными историческими условиями, взрастившими этот дух, со временем
обычно всегда приводит к катастрофе. Так именно случилось и с русским
народом после совершенной Петром I революции.
Текла река времен и каждый день уносил русское государство прочь от
свойственных русскому народу идей. День за днем, неделя за неделей, год за
годом. И с каждым годом ширился мутный поток чуждых религиозных,
политических идей, пока не накопился достаточный запас взрывчатых сил,
которые уничтожили русское государство.
"...Монархический принцип развивался у нас до тех пор, - указывает
Л. Тихомиров в "Монархической Государственности", - пока народный
нравственно-религиозный идеал, не достигая сознательности, был фактически
жив и крепок в душе народа. Когда же европейское просвещение поставило у
нас всю нашу жизнь на суд и оценку сознания, то ни православие, ни
народность не могли дать ясного ответа на то, что мы такое, и выше мы или
ниже других, должны ли, стало быть, развивать свою правду, или брать ее у
людей в виду того, что настоящая правда находится не у нас, а у них?
Пока перед Россией стоял и пока стоит этот вопрос, монархическое
начало не могло развиваться, ибо оно есть вывод из вопросов о правде и
идеале",
"Развитие монархического принципа, его самосознание, - замечает Л.
Тихомиров в главе "Инстинкт и сознание", - после Петра у нас понизилось и
он держался у нас по-прежнему голосом инстинкта, но разумом не объяснялся".
"Чувство инстинкта, - пишет он в другом месте, - проявлялось в
России постоянно достаточно, но сознательности теории царской власти н
взаимоотношения царя с народом - очень мало. Все, что касалось теории
государства и права в Петербургский период ограничивалось простым
списыванием европейских идей. Усвоивши западные политические идеи часть
русского общества начало борьбу против национальной власти".
Самое же печальное - то, что в роли разрушителей традиционного
монархического миросозерцания выступают и сами носители высшей власти.
Таков был Петр I, такова была Екатерина II, таков же был и Александр I. 27
сентября 1797 года Александр писал Лагарпу: "Но когда же придет и мой
черед, тогда нужно будет стараться, само собою разумеется, постепенно
образовать народное представительство, которое, должным образом
руководимое, составило бы свободную конституцию, после чего моя власть
совершенно прекратилась бы, и я, если бы Провидение благословило нашу
работу, удалился бы в какой-нибудь уголок и жил бы там счастливый и
довольный..."
То есть, политическим идеалом Александра когда он был Великим Князем
- было уничтожение монархии в России и создание республики. В этом
направлении он и начал работать, когда вступил на престол.
Можно ли ожидать политической пользы для республики от президента,
чувствующего склонность к монархической идеологии? Можно ли надеяться, что
принесет хорошие политические плоды деятельность монарха, чувствующего
пристрастие к республиканскому устройству? Но именно таким монархом и был
Александр I, воспитанный швейцарцем Лагарпом в
республиканско-демократическом духе. Александр I, колебался в своих
политических симпатиях между либерализмом, республиканским строем и
стремлением укрепить независимость царской власти, освободив ее от опеки
дворянства и масонства.
Из всех русских царей русская интеллигенция с симпатией относилась
только к трем: к Петру I - разгромившему самобытные духовные и политические
традиции русского народа и насильственно насаждавшему чуждые его духу
европейские традиции, к Екатерине II - посеявшей на русской почве ядовитые
семена французского атеизма и рационализма, и к Александру I - царю не раз
высказывавшему явные симпатии республиканскому строю.
Царь-республиканец, частью добровольно, частью против своей воли,
снял отравленный урожай с ядовитых европейских идей легкомысленно посеянных
"Императрицей-философом" - Екатериной II. Вот почему русские историки и
идеологи из лагеря русской интеллигенции относятся к Александру I
несравненно снисходительнее, чем ко всем остальным русским царям. Вот что
можно прочесть, например, в книге еврея М. Цейтлина "Декабристы":
"Царь - влюбленный в свободу, воспитанный республиканцем Лагарпом,
Царь-республиканец, это было редкое, единственное в истории зрелище. Юная
дружба его и его прелестной почти девочки жены с такими же молодыми,
чувствительными, благородными, полными энтузиазма и стремления к добру -
как это было очаровательно. Они не только мечтали, но и пытались воплотить
в жизнь свои мечты, эти очень молодые люди, и тогда то и хлынула на Россию
волна конституционных проектов. Александр был первым в России учеником
французских просветителей, старшим братом тех людей, которые так страстно
его ненавидели и так долго с ним боролись. В сущности он был первым
декабристом. Даже впоследствии, когда он заблудился в дремучем лесу
мистических исканий, Александр остался им братом по духу."
Александр I долгое время питал склонность к республиканской форме
правления.
Так, готовясь войти в третью коалицию против Наполеона, Александр
выражал в своих письмах разочарование, что Наполеон ликвидировал республику
и стремится восстановить во Франции монархию.
Однажды, "...когда Император Александр I, воспитанный в
республиканских идеях, - пишет Лев Тихомиров (Монархическая
Государственность, Ч. III, стр. 122), - и считавший республику выше
монархии, думал об ограничении своей самодержавной власти - он услышал
красноречивый протест Карамзина.
"Если бы Александр, - писал Карамзин, - вдохновленный великодушной
ненавистью к злоупотреблениям самодержавия, взял перо для подписания себе
иных законов, кроме Божиих и совести - то истинный гражданин Российской
державы дерзнул бы остановить Его руку и сказать: Государь, ты преступаешь
границы своей власти. Наученная долговременными бедствиями, Россия, пред
святым алтарем, вручила Самодержавие Твоему предку и требовала, да
управляет ею верховно, нераздельно. Сей завет есть основной твоей власти:
иной не имеешь. Можешь все, но не можешь законно ограничить ее."
III. РАЗВИТИЕ НАЦИОНАЛЬНОГО СОЗНАНИЯ В НАЧАЛЕ
ЦАРСТВОВАНИЯ АЛЕКСАНДРА I
Начавшаяся еще в прежнее царствование реакция против увлечения
Западом и подражания ему, в царствование Александра I принимает более
широкие размеры. Положение "Русской Европии" перестает устраивать все
большее количество образованных людей Александровской эпохи, сумевших
преодолеть духовную заразу вольтерьянства и масонства. Возникает понимание,
что насильственный перерыв этих традиций Петром I и духовное подражание
Европе, счастья России не принесло и принести не может. Лозунг Державина:
Французить нам престать пора,
На Русь пора,
с каждым годом находил все больше и больше поклонников. Но их было,
конечно, все же значительно меньше, чем почитателей Европы и всего
европейского.
Что на "Русь пора" начали сознавать кроме Державина и Карамзина и
другие выдающиеся русские люди эпохи Александра I: Жуковский, граф
Ростопчин, любомудры и в конце Александровской эпохи - Пушкин, Грибоедов и
др.
В 1802 году Карамзин написал "Рассуждение о любви к отечеству и
народной гордости". Карамзин призывал русское общество покончить с рабским
подражанием ко всему иноземному, призывает вернуться к национальному
самосознанию и национальной самобытности.
"Хорошо и должно учиться, - пишет Карамзин, - но горе человеку и
народу, который будет всегдашним учеником. Мы никогда не будем умны чужим
умом и славны чужой славою."
Карамзин призывает бороться с разлагающим влиянием европейских идей,
начать борьбу с "теми развратными нравами, которым новейшие философы
обучили род человеческий и которых пагубные плоды, после толикого пролития
крови, поныне еще во Франции гнездятся".
На борьбу с подражанием Западу выступает Крылов (в баснях и комедиях
"Урок дочкам" и "Модная лавка").
Против "Русской Европии" выступает убежденный враг масонов, русских
вольтерьянцев и якобинцев граф Ростопчин, в свое время убедивший Павла I в
