симпатии и уважения к Павлу Петровичу, подчеркивая благородство и величие
души, которые, по его мнению, отличают русского царя. Одновременно
оказалось, что Первый Консул не только приказал вернуть русских пленных
(около 6 тыс. человек), но и распорядился, чтобы им всем были сшиты за счет
французской казны новые мундиры по форме их частей и выдано обмундирование,
новая обувь, возвращено оружие. Эта никогда никем при войне не
практиковавшаяся любезность сопровождалась личным письмом Бонапарта
Императору Павлу, в котором Первый Консул в дружественных тонах говорил,
что мир между Францией и Россией может быть заключен в 24 часа, если Павел
пришлет в Париж доверенное лицо".
"Ваш Государь и я, - сказал Бонапарт генералу Спренгпортену, - мы
призваны изменить лицо земли". (12)
Павел I вовсе "не внезапно из ярого врага Франции обратился в ее
доброжелателя", как это любят утверждать историки, желая подчеркнуть этим
"ненормальность" Павла.
Павел ответил Бонапарту сообщением, что он согласен на мир, так как
он хотел бы вернуть Европе "тишину и покой".
"Наполеон после этого первого успеха, - сообщает Тарле, - решил
заключить с Россией не только мир, но и военный союз. Идея союза
диктовалась двумя соображениями: во-первых, отсутствием сколько-нибудь
сталкивающихся интересов между обеими державами и, во-вторых, возможностью
грозить (через южную Россию в Среднюю Азию) английскому владычеству в
Индии".
А Англия была опасна не только Франции. Павел понял, что она
является также и врагом России. Правильность этого взгляда Павла на Англию
подтвердил весь дальнейший ход истории, вплоть до настоящего времени.
Превращение революционной Франции в монархию не устраивало ни европейских,
ни русских масонов, ни Англию, под шумок свирепствовавших на континенте
политических и революционных бурь, действовавшую, как всегда, в своих
эгоистических интересах.
"Во внешней политике государь прозревает теперь другое: не Франция
является историческим врагом России, а Англия. Он делает из этого
соответствующие выводы и начинает готовиться к война с ней. Сейчас, с
уверенностью можно утверждать, что все распоряжения Имп. Павла I, особенно
конца его царствования, всемерно искажались Паленом и другими сановниками,
чтобы вызвать у всех недовольство царем. Приготовления к походу на Индию, с
особым старанием обращали в карикатуру, потому что Пален и другие
заговорщики работали в интересах Англии, - это сейчас сомнению не подлежит.
Все приготовления были прерваны убийством царя, в котором роль английского
золота тоже сомнению не подлежит.
Поход на Индию рассматривается в нашей литературе, как несомненное
доказательство ненормальности Павла I-го. Но, вероятно, в этом деле
полезнее посчитаться с авторитетом Наполеона, а не очкастых мудрецов из-под
зеленой лампы". (13)
Автором похода на Индию был не столько Павел, скользко именно
Наполеон. В книге известного историка Е. В. Тарле "Наполеон" читаем,
например: "мысли об Индии никогда не оставляли Наполеона, начиная от
Египетского похода и до последних лет царствования". "После заключения мира
с Россией, - как сообщает Тарле, - Наполеон обдумывал - пока в общих чертах
- комбинацию, основанную на походе французских войск под его начальством в
южную Россию, где они соединились бы с русской армией, и он повел бы обе
армии через среднюю Азию в Индию".
Ничего фантастического в идее похода в Индию не было. Не надо
забывать, что поход в Индию начался 27 февраля 1801 года, а через
одиннадцать дней после его начала Павел I был убит заговорщиками,
находившимися в тесной связи с английским правительством.
В исторической литературе усиленно доказывается, что поход не
удался. На самом же деле поход был прекращен. Александр I, взойдя на
престол, немедленно послал приказ начальнику отряда, чтобы он вернулся
обратно в Россию.
VIII. "РЫЦАРЬ ВРЕМЕН ПРОТЕКШИХ..."
I
"Краткое царствование Павла I, - пишет в своих воспоминаниях
современник Павла I де Санглен, - замечательное тем, что он сорвал маску со
всего прежнего фантасмагорического мира, произвел на свет новые идеи и
новые представления. С величайшими познаниями, строгою справедливостью,
Павел был рыцарем времен протекших. Он научил нас и народ, что различие
сословий ничтожно".
"Все сознавали, однако, - пишет Шумигорский в своем исследовании
"Император Павел I", - что государственный корабль идет по новому руслу, и
все напряженно старались угадать его направление".
"Крестьянство и низшие сословия, то есть большинство народа,
смотрели на этот новый курс с надеждой и радостью, дворянство с тревогой и
недоброжелательством". "Люди знатные, - пишет полковник Саблуков, - конечно
тщательно скрывали свое неудовольствие, но чувство это иногда прорывалось
наружу и во все время коронации в Москве Император не мог этого не
заметить. Зато низшие сословия с таким восторгом приветствовали Императора
при всяком представлявшемся случае, что он приписывал холодность и видимое
отсутствие привязанности к себе дворянства, лишь нравственной
испорченностью его и якобинскими наклонностями".
И, в данном случае, оценка Павла была очень трезвой политической
оценкой. Высшие круги дворянства духовно и нравственно действительно были
сильно испорчены и заражены, кто духом вольтерьянства, кто масонством, а
кто и прямым якобинством.
Привязанность Александра I к Екатерина II не помешала ему трезво
расценивать моральный уровень "Екатерининских орлов".
"Нет ни одного честного человека среди них, - жаловался Александр
Кочубею в письме от 21 февраля 1796 года. - Я чувствую себя несчастным в
обществе таких людей, которых не желал бы иметь у себя лакеями, между тем,
они занимают высшие места, как, например, князья Зубовы, Пассек, князья
Барятинские, оба Салтыковых, Мятлевы и множество других, которых не стоило
даже называть и которые, будучи надменны с низшими, пресмыкаются перед
теми, кого боятся".
Если восшествие на престол Павла I было встречено дворянством с
тревогой и опасением, то позже они быстро переросло в ненависть. Ведь
"Золотой век" Екатерины был вместе с тем и золотым веком дворянства.. Все
самые смелые мечты созданного Петром шляхетства исполнились. Желание Павла
быть народным, а не дворянским царем означало конец этого золотого века.
Дарование дворянам права не служить в армии и на государственной
службе лишало крепостное право всякого политического основания. Крепостная
зависимость была создана в интересах усиления обороны национального
государства. Крестьяне были прикреплены к земле, а не к помещикам.
Крестьяне служили помещику, а помещик служил государству. Эта обоюдная
крепостная зависимость в интересах национальной независимости была понятна
крестьянину.
Освобождение дворян от обязательной службы государству отцом Павла
Петром III, но оставление крестьян в роли крепостных было воспринято
русским крестьянством как величайшая несправедливость. Нравственное
возмущение крестьян нашло свое выражение в стихийном бунте. возглавленном
Пугачевым. Именем Петра III Пугачев повел крестьян на борьбу - за
уничтожение крепостного права, из государственной необходимости
превратившегося в социальную несправедливость.
Павел понял, что возмущение крестьян имело законное нравственное
основание и он решил исправить ошибку своего отца. Если ему, при тогдашних
исторических условиях и было не под силу сразу положить конец крепостному
праву, то он хотел хоть вернуть ему былое политическое основание. Павел I
решил заставить дворян снова служить государству и этим оправдать
существование крепостного права. Поэтому, вместе с облегчением положения
крепостных и казенных крестьян, Павел издает ряд указов, постепенно
сводящих на нет право дворян не служить в армии и государственных
учреждениях, если они не желают.
Не пришелся по душе дворянству и указ Павла, устанавливающий твердый
порядок наследования царской власти. Он уничтожал значение Гвардии, как
орудия совершения государственных переворотов. Не по душе пришлись дворянам
и многие другие указы Павла I.
Употребляемый Ключевским термин "противодворянский царь", - как
правильно указывает Н. Былов, - нуждается в уточнении. Павел вовсе не был
противником дворянства, как благородного, высшего слоя общества. Борьба,
которую вел Павел против дворянства велась им в двух направлениях:
во-первых, он хотел положить конец своевольству дворянства, старавшегося
ограничить власть царя, привыкшему проявлять свою волю с помощью дворцовых
переворотов; во-вторых, Павел хотел, чтобы дворянство не только считалось
высшим и благородным сословием, а и действительно стало таковым.
"Чтобы ответить на этот вопрос серьезно, - правильно отмечает Н.
Былов, - надо коснуться Мальтийского рыцарства, введенного Павлом I.
"Русский государь взял на себя возглавление этого старинного ордена, целью
которого в прежние времена была защита Гроба Господня от неверных. Обычно в
русской истории и литературе эта "мальтийская затея" императора Павла, как
раз и приводится в доказательство его ненормальности. Посмотрим на "затею"
глазами россиянина, умудренного и революциями, и войнами, и скитаниями по
чужим странам". (14)
Орден Мальтийских рыцарей или как он именовал сам себя "Державный
орден св. Иоанна Иерусалимского" существовал сначала на острове Родос, а
позже на острове Мальта. Несколько столетий орден пользовался правами
независимого государства: ведет дипломатические сношения с разными
государствами, содержит флот для борьбы с пиратами, ведет войны с врагами
христианства. "Рыцарство везде уже отжило свое время, и только мальтийские
рыцари, озаренные блеском военной доблести и героических подвигов,
совершенных их предками, остались могущественным средством в борьбе
консервативных и религиозных сил против тех, кто получил свою власть от
революции.
В течение ряда лет русский император лелеял мысль сгруппировать
вокруг Мальтийского ордена все духовные и военные силы Европы, без различия
национальности и вероисповедания, чтобы подавить движение, которое угрожало
не только "престолам и алтарям", но также всему существующему порядку в
мире. Кто знает, размышлял российский монарх, не суждено ли и сейчас этому
Ордену, так долго и успешно боровшемуся против врагов христианской Европы,
объединить все лучшие элементы и послужить могучим оплотом против
революционного движения? Помимо того Имп. Павла прельщали в Мальтийском
ордене его традиции, рыцарский уклад и его мистически религиозное
направление, так отвечающее его собственному религиозному мировоззрению.
Перед воображением императора рисовался образ идеального рыцарского
союза, в котором, в противовес новым идеям, исходившим из революционной
Франции, процветали принципы, положенные в основу Ордена: строгое
христианское благочестие и безусловное послушание младших старшим". (15)
II
"Ненормальный Павел" понял то, чего до сих пор не понимают,
например, все политические деятели современного западного мира. Павел
понял, что с вредными идеями надо бороться тоже идеями, что одна физическая
борьба против носителей растлевающих идей победы не принесет.
Россия и Европа того времени не знали, как защитить себя от
растлевающих идей французской революции. В момент восшествия Павла I на
престол Робеспьер был уже убит, революция как будто бы шла на убыль. У
власти стоял Консул Бонапарт. Вначале трудно было понять, хочет ли он
продолжать революцию или ее потушить. Во время первых своих походов он
выглядел скорее якобинцем, чем противником революции. И Павел, не
раздумывая, посылает в Европу для борьбы с ним Суворова. Но действия
Суворова и предательское поведение союзников убедили Павла, что оружием их
победить нельзя. Что даже несколько Суворовых не смогут в данном случае
