- Как что? - сказала она, удивленно поглядев на Улисса. - Это же
Шибнева дубина!
- Что?! - Улисс почувствовал, что покрывается ледяным потом. Знакомо
закружилась голова. Откуда-то донесся гулкий тяжелый удар. Шибнева дубина.
Город. Свирепень. Полифем. Шахта. Это не сон! Это здесь, рядом. Это сзади!
Вот куда нужно посмотреть - назад!
И сейчас же за спиной послышался негромкий скрип. Улисс стремительно
обернулся. В рубиновом свете аварийных огней он увидел наклонившееся над
ним невообразимо толстое, покрытое буграми и выростами змеиное тело,
переходящее в огромную круглую голову с ячеистыми глазами и широкой
пастью. По сторонам головы, словно небольшие кожистые крылья, дрожали
полупрозрачные перепонки. Усеянная острыми зубами пасть медленно
приближалась, и не было сил ни бежать от нее, ни защищаться.
Но Улисс не испытывал страха перед неведомой тварью, его гораздо
больше угнетало другое. Он вдруг понял, что ни лужайки перед домом, ни
Ксаны в белом платье не было на самом деле - все это привиделось ему.
Толстая безмозглая змея обманула его, усыпила, заставила поверить
несбыточной мечте, и все это только для того, чтобы без помехи подкрасться
к нему и насытить свое брюхо!
Улисс поглядел на зажатый в руке топор и вдруг бросился навстречу
раскрытой пасти, поднырнул под тяжелую нижнюю челюсть и ударил в то место,
откуда росла перенонка. Вот тебе! За Ксапу и за меня! Резкий толчок
отбросил его в сторону, но и змея испуганно отпрянула и отступила в
коридор. Перепончатые крылья у нее за головой сложились, и сейчас же Улисс
почувствовал, как ушла из мозга боль, не дававшая нормально думать, или,
может быть, шум, заглушавший мысли.
Он вскочил на ноги и, размахивая топором, бросился к двери. Чудовище
готовилось отразить нападение, своими страшными зубами оно могло бы
перекусить его пополам, но Улисс вдруг остановился и, ухватившись за
створки двери, рванул их на себя. Дверь захлопнулась перед самым носом
змеи.
- Вот так, - бормотал он, закрывая задвижку, - если ты не догадаешься
тянуть за ручку, то еще повозишься, а мне много времени и не надо,
остались пустяки.
Он достал из кармана спички и свечу, зажег ее и огляделся. Ага, вот
он, тот самый ящик с черным треугольником на крышке! Улисс подошел к нему,
пристроил свечу рядом и взялся за топор. В это время раздался тяжелый удар
в дверь.
- Не сразу, не сразу! - прошептал Улисс, засовывая лезвие топора под
крышку. - Не запирай, дура!
Крышка слетела на пол. В ящике оказалась коробка поменьше, к ней,
собираясь в пучок, со всех сторон шли черные блестящие кабели.
- Они! - закричал Улисс во весь голос. - Нашел!
Дверь вдруг задрожала и под страшным напором прогнулась внутрь.
- Сейчас, сейчас! - Улисс размахнулся и изо всех сил ударил по
кабелям.
Из-под топора брызнули искры. В комнате вдруг вспыхнул яркий свет,
пронзительный вой разнесся по всей шахте.
И сейчас же со всех сторон послышался дробный стук, писк, скрежет и
топот. Где-то на разные голоса дребезжали звонки.
- Забегали! - кричал Улисс, продолжая рубить.
Вой сирены еще усилился и заглушал теперь даже тяжелые удары в дверь.
Рваное треугольное отверстие появилось уже в одной из створок, но Улисс не
смотрел в ту сторону. Широко взмахивая топором, он перерубал последний
кабель.
Черный человек привычным движением нажал кнопку, даже не взглянув на
циферблат. Еще один час. Ночь подходит к концу. Где же парень? Почему
застрял? Перепиливает засовы? Или заблудился в лабиринте монтажного лаза?
А может быть... Нет. Только не это. Если Улисс погиб, он даже не сможет
ничего толком об этом узнать. Снова потекут годы беспросветного сидения в
подземной тюрьме. Тюрьме без решеток и запоров, и оттого еще более мрачной
и холодной.
- Господи, помоги ему!
Человек встал и заходил по комнате.
- Растяпа, слизняк! - шептал он, обращаясь к себе. - Почему ты не
пошел сам? Куда ты отправил его, зеленого мальчишку, почти дикаря! Убийца!
Старый, трусливый убийца!
И вдруг под потолком вспыхнула и замигала белая лампочка, заверещали,
запели сигналы тревоги, и бесцветный синтетический голос произнес:
"Внимание, авария в системе контроля напряжения. Авария в системе тепловых
датчиков. Авария в системе автоматического старта. Автоматический старт
невозможен. Внимание..." Человек медленно опустился в кресло.
- Ну, вот и все, - произнес он, обращаясь к циферблату на стене, - ну
вот и все.
Слезы текли по его щекам, черным от въевшегося в них пепла войны.
"Я говорил Улиссу, - думал он, - что война длилась один день. Я
обманул его. Она кончилась только что. Она шла, не переставая, все это
время, потому что пока опасность висит над головами людей, война
продолжается".
Он еще долго сидел, глядя в пространство, а потом вдруг вскочил, как
ужаленный.
- Да что же это я? Ему ведь, наверное, нужна помощь! Скорее туда, к
нему!
Он подхватил стоявший у стены автомат и бросился было к выходу, но у
двери остановился и, обернувшись, поглядел на циферблат. Конечно, этот
механизм не играл теперь никакой роли, но стрелка продолжала двигаться, и
уйти сейчас, когда она снова приближалась к красной черте...
- Хорошо, - сказал себе человек, - я останусь и дождусь этого
момента. Главное - вытерпеть всего несколько минут. Это излечит меня сразу
от всех страхов.
Он сел в кресло и впился взглядом в циферблат.
Стояла глубокая тишина, белая лампочка продолжала вспыхивать и
гаснуть. Стрелка медленно приближалась к красной черте. Вот уже не толще
волоса зазор между ними. Пальцы человека стальной хваткой стиснули
подлокотники кресла. Глаза его готовы были выскочить из орбит.
И вот стрелка коснулась красной черты, наползла на нее, миновала...
и, упершись в правый конец шкалы, замерла. Тишина ничем не нарушалась.
Последний снаряд войны уже не мог взлететь. Но человек в кресле не
шевелился. Он был мертв.
Солнце уже поднялось, когда Улисс выбрался наконец из тумана. Он
оглянулся и увидел долину совсем такой же, как в первый раз. Высокие
отвесные стены, освещенные восходящим солнцем, казались розовыми, туман
клубился кипящим морем. Улисс перебросил автомат за спину и, бережно
прижав к груди коробку с ампулами, зашагал в гору.
"Ксана, - думал он. - Жива еще, может быть, Ксана!.."
