Очнулись они на полу, лежа на одеяле, и левая нога девушки упирались в
бок пьяному соседу, который однако даже не пошевелился.
- Пить хочу, - жалобно попросила Лана. - Сил никаких нет.
Сергей поднялся, нашел недопитую с ночи (Лана с собой принесла)
бутылку шампанского, налил в выскочившие из автомата одноразовые
стаканчики.
Лана присела на койку, обмотавшись одеялом, словно древнегреческой
тогой, и сильно похожая на римскую патрицию.
- Я люблю тебя, - вдруг тихо и быстро произнесла она, беря
обнаженной рукой стаканчик. - Честно, честно...
Сергей проснулся только после обеда. Сон его был неспокойный - в
голове в тугую кашу переплелись горы розовых шариков, бескрайние
пустыни красного песка и заброшенные космические станции. Сбив одеяла
и простыни он некоторое время бессмысленно смотрел в потолок купе, а
потом с облегчением поднялся, ощущая боль в мышцах и голове. Напротив
него на своей кровати сидел сосед с зеленым лицом и синими мешками под
заплывшими глазами.
- Что, то же после вчерашнего? - сипло спросил он.
- Да, что-то вроде того, - неопределенно ответил Сергей, потирая
виски.
- Пойдем в пятое? - предложил сосед. - Там запасов на три дня пути.
Все не должны выпить. Полечимся.
Сергей прислушался к своему внутреннему состоянию - боль в мышцах и
голове, это еще ерунда, а вот в душе полный кавардак - Элора, Лана,
"Как вы мне надоели...", "Я люблю тебя...".
- Хорошо, - кивнул он, - умоюсь только.
- А я так пойду, - махнул рукой сосед. - Лучше все равно не стану.
Сергей умылся - стало полегче - подумал немного и решил не ходить.
Скорый состав развивал довольно приличную скорость, к тому же шел без
остановок, и к вечеру должны были прибыть на место. И он лег на койку
лицом к окну.
Вид за окном уже капитально изменился. Вместо серых домов с
осыпавшейся штукатуркой, несвежими рамами и разбитыми стеклами, сейчас
перед ним проплывали аккуратные и холодные кубы из стекла и бетона.
Это уже была территория десятого округа. Высокие дома, стоявшие
плотной стеной и отражавшие своими бесчисленными окнами солнце, ровные
чистые улицы - говорят, их моют шампунями, - аккуратно одетые, никуда
не спешащие прохожие.. Вся эта чужая жизнь приковывала к себе
внимание.
И тут Сергей почему-то вспомнил свои первые шаги в этом гигантском
супергороде, раскинувшемся почти по всему континенту и разбитому на
округа-государства.
Он тогда, прикрывшись обрывками какой-то бумаги - был совершенно
голый, - долго бродил сквозь гигантские завалы по трущобам окраины,
пока не прибился к группе каких-то оборванных людей, неторопливо
шаривших на огромной помойке. Его приняли за своего, напоили чем-то
горячим и бодрящим, дали какие-то тряпки. Язык местных жителей,
состоящий из смеси большинства староевропейских слов, он освоил
быстро, без труда влившись в коллектив бедолаг, не имеющих ни работы,
ни жилья, ни средств к существованию. Здесь внизу, на самой земле,
было постоянно темно - свет не доходил, закрываемый множеством плотно
стоявших небоскребов с бесконечными ответвлениями ниток соединительных
переходов, эстакад и других коммуникаций. И жизнь города начиналась
где-то этажа с 50 - ниже просто невозможно было жить. А где-то выше
200-го начинались престижные районы - судя по морю огней. Впрочем,
тот, верхний мир был абсолютно недосягаем для жителей этих трущоб, и
воспринимался как сказка, как что-то несбыточно-нереальное. Здесь,
внизу в редкие минуты отдыха, люди тьмы поднимали головы, жадно глядя
на огни вверху и мамы рассказывали своим несправедливо обделенным
детям всякие небылицы про жизнь наверху, и как-то во все это верилось,
особенно после тяжелых, изнуряющих и нескончаемых поисков хоть чего-то
стоящего, что время от времени падало сверху сюда, в эту гигантскую
свалку отходов, и главное - надо было успеть перехватить это, иначе
оно достанется крысам, этим вечным соперникам людей в борьбе за
выживание. Впрочем, ловили и крыс - ведь здесь, в постоянной темноте и
вечной гнили больше ничего и не жило. А из растений был только мох, да
пожалуй и плесень, хотя последнее скорее всего относится к грибам.
Правда, жизнь на помойках продолжалась не долго - в первой же
облаве, когда их посадили в отстойник и проводили идентификацию
личности, его вдруг выделили из общей массы людей, отвели в чистый
отдельный кабинет, где за обширным столом в одиночестве сидел
гладковыбритый мужчина средних лет.
- Клиф Рейнольдс, - представился он. - А вас как зовут?
Сергей пожал плечами, привыкнув обходиться без имени.
Мужчина взял со стола какие-то бумаги.
- Вы Серж Харви, год и место рождения неизвестны. Также неизвестна
дата занесения вас в базу данных, и даже кто это сделал.
Мужчина внимательно посмотрел на Сергея.
- Как вы объясните тот факт, что из 12 миллиардов людей у вас у
одного такие данные?
Сергей снова пожал плечами. Мужчина вздохнул и нажал невидимую
кнопку. Тот час появился охранник.
- Помыть, приодеть и доставить в отдел, - коротко бросил он,
удаляясь.
И где-то, через некоторое время, во вновь заведенном на него личном
деле, на первой странице появилось короткое слово - Амнезия.
Сергей встряхнул головой, отгоняя воспоминания. Амнезия, так
амнезия. Очень удобно, никто не пристает с дурацкими расспросами о
детстве, школе, друзьях по улице и училищу. И в контору он попал опять
же через Рейнольдса - сначала привлекли как имеющего связи внизу,
среди мало контролируемых слоев общества, а потом как-то незаметно
продвинулся по службе - здесь тоже ценили образованность и живой ум.
Он отвернулся от окна, отвлекшись на шум в коридоре.
Дверь в купе была приоткрыта и Сергей видел проходивших по коридору
пассажиров. Вот прошел тучный профессор, специалист по двигателям
космических кораблей, держа в руках полотенце и позвякивающий
внутренним содержанием бумажный пакет, - то же наверное не спал всю
ночь. Вот лениво прошел охранник. А вот две девушки... Они
остановились у окна, как раз напротив Сергея, и в одной из них он
узнал Элору. Она была в коротких легких шортах с разрезами на бедрах и
в короткой майке, открывающей загорелую спину и подтянутый живот.
Девушки весело разговаривали, рассматривая что-то за окном. Сергей не
мигая смотрел на Элору, почему-то стараясь запомнить всю ее фигуру,
каждый изгиб ее тела, ее жесты, повороты головы, ее улыбку и тембр
голоса, и потихоньку сходя с ума, словно он видел ее в последний раз.
Постойте еще, не уходите, внутренне умолял он. Что вам стоит, ведь за
окном так много интересного! Бесконечно-широкая гладь Атлантического
океана, гигантские белые акулы, лениво отдыхающие возле плавучих
опор...
И девушки не уходили и не уходили, а ему становилось все хуже и
хуже. И когда они наконец скрылись из поля зрения, он с трудом присел
на койке, слабо нащупывая ногами тапочки. Нет, решительно подумал
Сергей, все-таки надо заглянуть в пятое купе, иначе сломаюсь.
- Профессор, и вы здесь!? - воскликнул Сергей, заходя.
- Все дороги, как известно, ведут в Рим, - ответил тот философски.
- Что пьем?
- Да вот, сухим лечусь.
- Бросьте, - вмешался вдруг сосед Сергея. - Не по профессорски это.
Давайте лучше водочки по сто грамм.
- Да нет уж, извольте. Печень-с. А вы пожалуйста. Что вам молодым.
У своего купе он встретил Лану.
- Добрый день, - улыбнулась она. - А я стучусь, стучусь... Пойдемте
к нам?
- А что у вас?
- Компания небольшая, собрались партию в роббер. Нужен четвертый.
- А если я не умею?
Лана чуть отстранилась, внимательно глядя ему в глаза и стараясь
понять, шутит он или говорит правду.
- Тогда и я не буду, - твердо произнесла она и ему вдруг стало
жалко девушку.
- Да нет конечно. Я пошутил, - сказал он. - Пойдем.
У девушек в купе кроме Элоры сидел Август Зелински. Элора сухо
кивнула Сергею, секретарь радушно улыбнулся, неприятно сверля его
своим взглядом.
- Составите нам компанию? - спросил он. - Лана ни в какую не хочет
без вас начинать.
- Ну почему же, - пожал плечами Сергей, еще не отошедший от
вчерашней обиды. - Только я неважный игрок.
- Да тут, наверное, все такие, - сказал секретарь кидая жребий на
картах. - Кстати, есть на эту тему любопытный анекдот. Не возражаете?
Никто не возражал.
- Сын заходит заплаканный. Мама - Что случилось? - Меня папа
наказал. - А что ты такое сделал? - Да ничего. Зашел к ним в комнату.
Он с друзьями в карты играет. Я спросил - Папа, сколько время? Он
говорит - десять. А его товарищи тут же - вист, вист...
Сергей невольно улыбнулся, представив эту картину.
Первым играть выпало секретарю и Элоре против Сергея и Ланы. Давно
не игравший в такие игры Харви в этой партии присматривался к
партнерам и картам, стараясь запоминать выходы, тусовки, сдвиги и
анализировать, кто как предпочитает ложить карту на руках. Поэтому эта
партия прошла с переменным успехом и незначительным проигрышем в
конце. В следующей мужчины играли против женщин, и тут секретарь
показал себя с новой стороны, явно подыгрывая слабо играющей Лане.
А в последней партии Сергей играл вместе с Элорой.
Сергей закрыл глаза. Итак, карты выходили в таком-то порядке в
предыдущей партии. Секретарь их немного перетасовал, так что основной
строй не должен был нарушиться. Он посмотрел в свои карты.
Ориентировочно можно представить, что получили остальные, но это
требует корректировки.
- Три червей, - сказал Сергей, вопросительно посмотрев на Элору
поверх карт. Девушка чуть повела бровью, медленно перекладывая свои.
С червой у нее туго, подумал Сергей, и эти две правые крайние,
скорее всего и есть ее черва, причем, наверное, мелкая. Значит у нее
длинная буба, судя по перекладываниям, длинная пика и три кресты. А
как обстоят дела у остальных? И Сергей продолжил внимательно и
незаметно наблюдать за тем как секретарь и Лана раскладывают на руках
свои карты, продолжая рассуждать примерно следующим образом - так, у
меня валет червей. С ним вместе прошлый раз вышли дама, десять и
восемь. Дама и девять сверху. Значит, скорее всего девятка ушла Лане,
а у Элоры дама. Это хорошо. Поехали дальше.
Элора вдруг оказалась чрезвычайно сильной партнершей. Он с
удивлением заметил, что они понимали друг друга с полужеста и
полуслова, игра у них шла и они раскатали своих соперников в пух и
прах, не смотря на все титанические усилия Августа Зелински.
- Да, вам вдвоем можно выступать на чемпионате мира, - сказал
секретарь после окончательного подведения итогов не скрывая досады и
доставая бумажник.
- Бросьте, что вы, - возразил Сергей. - Мы же на просто так.
- Игра на просто так - зря потерянное время, - ответил Зелински
нравоучительно, выкладывая деньги.
- Играя на деньги теряешь друзей, - отпарировал Сергей, и Элора
вдруг с какимто удивлением посмотрела на него. Впрочем, секретарь тоже
бросил на него свой знаменитый сверлящий взгляд.
- Ну, мне пора, - Август Зелински хлопнул себя по коленям и встал.
- Надеюсь, еще увидимся.
Они остались втроем и в купе повисла неловкая тишина. Элора
неторопливо убирала со стола и они старались не смотреть друг на
друга.
- Может, сходим пообедать? - осторожно предложила Лана.
- Да, пора, наверное, - с облегчением согласился Сергей, глядя на
часы и привставая. - Спасибо за игру, - сказал он Элоре, но девушка
сделала вид, что не заметила.
И тут раздался требовательный стук в дверь, которая, не дожидаясь
приглашения решительно распахнулась. В дверном проеме неуверенно жался
