Сверкнули длинные острые ножницы.
Лариса завопила...
- Чушь собачья, - ледяным тоном заявил Сергей Петрович, - в саду
никого нет.
И тут раздался довольно громкий стук в стекло.
- Мама! - взвизгнула Клара и задрожала. Анна, сильно побледнев,
спряталась за меня.
Кузьминский, сжав губы, решительно подошел к подоконнику, снова
распахнул окно и громко сказал:
- Это ветка. Качается от ветра и задевает стекло. Лариса Викторовна
рухнула на кровать и заколотилась в рыданиях.
- Хватит, - поморщился хозяин.
- Дайте ей коньячку, - посоветовала Маргарита.
- Ты считаешь спиртное панацеей, - Анна не упустила случая уколоть
сестру, - сейчас сбегаю за валокордином.
- Коньяк - лучшее средство от всех печалей, - заявила Маргарита,
обнимая Беллу.
- Тебе видней, - ядовито заметила Анна, - кто у нас в наркологической
клинике валялся.
С этими словами она ушла.
- Я лежала в кризисном диспансере, - возмутилась Маргарита, - лечилась
от нервного переутомления!
Было очевидно, что сестры не способны провести вместе и десяти минут,
чтобы не поссориться. Но сейчас я даже радовался такому повороту событий:
пусть уж лучше ругаются, чем орут от страха.
- Ладно, - устало подвел итог Кузьминский, - пора спать.
Нестройная цепочка домочадцев потянулась к лестнице.
- Все-таки глотни "Хеннесси", - посоветовала напоследок Маргарита.
Лариса Викторовна громко шмыгнула носом и ничего не ответила.
Я пошел было в кабинет, но меня остановил Сергей Петрович:
- Иди спать, Ваня.
- А как же вор?
- Он сегодня, наверное, не придет.
- Может, лучше покараулить?
- Нет, завтра.
Я не стал спорить. В конце концов, Сергей Петрович платит мне деньги,
следовательно, ему и заказывать музыку.
Я прошел в свою комнату и рухнул в койку. Ноги были свинцово-тяжелыми,
голова гудела, словно пивной котел. Никогда раньше я так не уставал, хотя,
если вдуматься, сегодня ничего особо трудного не делал. Весь день просидел,
читая газеты и журналы, изображал работу. У Норы мне порой не удается даже
вздохнуть, хозяйка заставляет меня мотаться двадцать часов кряду по городу.
Но все равно такой усталости не бывало.
Я закрыл глаза и почувствовал, что кровать вращается. Пришлось
распахнуть глаза. Отвратительное ощущение головокружения исчезло. Наверное,
дело не в количестве проделанной работы, а в атмосфере, которая царит в
доме. У Норы, несмотря на ее вздорный характер, светлая аура. А у
Кузьминских на вас что-то давит - черное, неприятное, какое-то предчувствие
беды, скорого несчастья.
Я повернулся на правый бок и попытался заснуть. Да вы, Иван Павлович,
оказывается, истерик.
Эк вас занесло: предчувствие беды, скорого несчастья. Как бы не начать
по-бабски визжать. Мои веки опустились, и я погрузился в сон.
Я счастливый человек, мне никогда не снятся кошмары. Вот маменька
очень любит позвонить и начать повествовать, как всю ночь убегала от
чудовища или падала с пятидесятиэтажного небоскреба. Я же сплю, аки тюфяк,
по большей части без всяких сновидений, но сегодня приснилась какая-то
чертовщина...
Сначала я очутился посреди большого поля, усеянного мелкими желтыми
цветочками. У меня ботанический кретинизм, с трудом могу отличить березу от
дуба, поэтому название растения, хоть убейте, не назову. Потом прямо передо
мной возникла темно-серая фигура без лица и голосом Кузьминского заявила:
- Вава, ты голый!
Я собрался деликатно намекнуть нашему с Норой клиенту, что не переношу
фамильярного обращения "Вава" и впредь прошу меня так не называть, но тут
вдруг сообразил, что стою абсолютно обнаженный, и покрылся от стыда гусиной
кожей.
Видение сначала захохотало, потом заухало, завизжало почти в диапазоне
ультразвука.
В ту же секунду я проснулся, резко сел и потряс головой, ощущая, как
бешено колотится сердце. В комнате было светло, часы показывали ровно
шесть. Ну и чушь привиделась мне, интересно, как бы истолковал ее дедушка
Фрейд? Небось завел бы песню о неудовлетворенных желаниях. И как быстро
закончилась ночь! Только-только закрыл веки, как уже утро. Я хотел
откинуться на подушку, но тут из коридора вновь долетел крик.
Я машинально схватил халат, недоумевая: "Это что, все еще сон?"
Ноги вынесли меня в коридор. Звук доносился из кабинета Сергея
Петровича. Я вбежал туда, увидел Ларису, жавшуюся между книжными шкафами, и
обозлился:
- Да что же вы все время орете? Что за скверная привычка!
Лариса, дергаясь, словно мышь, попавшая под ток, вытянула вперед
дрожащую руку:
- Там!
- Прекратите.
- Посмотрите! - Что?
- Там!
Я окинул взглядом кабинет и устало сказал:
- Это пылесос. Вы его испугались? Действительно, очень страшная штука,
когда гудит, но сейчас-то он выключен!
- За столом, - продолжала заикаться Лариса, - там... Глафира...
Надеюсь, вы не осудите меня, когда узнаете, что я испытал сильнейшее
желание надавать истеричке пощечин?
- Лариса, - сурово сказал я, - мне кажется, вам следует обратиться к
доктору. Сейчас много средств, замечательно успокаивающих больные нервы.
Хотя бы "Новопассит"!
- Она там, - еле выдавила из себя Лариса.
- Кто? Глафира? - усмехнулся я.
- Да, - прошептала экономка, - да, гляньте...
Чувствуя себя полным идиотом, я обогнул огромный письменный стол,
больше похожий на аэродром, с которого взмывают в небо стратегические
бомбардировщики, и уже собирался сказать: "Глупости, никого тут нет", как
взгляд упал на полную женскую ногу, обутую в уже не новый башмак черного
цвета.
От неожиданности у меня вырвался абсолютно бабий вскрик. Услыхав его,
Лариса зажмурилась, выставила вперед руки, растопырила пальцы и завизжала.
Я в ужасе осмотрел тело. Коричневая юбка, серая футболка с красным
воротником, руки, раскинутые в разные стороны, длинные перепутанные
каштановые волосы, лицо с широко открытыми глазами... Катя! Горничная! В ту
же секунду до меня дошло, что красный воротничок - это на самом деле кровь,
а из основания шеи, около ключицы, торчит что-то ярко блестящее.
Стараясь сохранить относительное спокойствие, я шагнул назад и успел
подхватить падающую без чувств Ларису.
В кабинет ворвались Анна и Белла, за ними вошел Сергей Петрович.
Поднялась суматоха. Женщины заметались по дому. Маргарита припала к бутылке
с коньяком, Анна схватилась за валокордин. Клара и Белла рыдали в голос,
Павел, очень бледный, твердил:
- Ой, как плохо, просто ужас, сейчас ментов понаедет!
Я похлопывал по щекам закатившую глаза Ларису. Сергей Петрович с
кем-то разговаривал по телефону, один Валерий не появился в кабинете -
очевидно, он мирно спал, решив, что домашние разберутся без него.
Часа через полтора прибыла милиция, да не простые парни на
раздолбанном "уазике", а высокое начальство на иномарке со спецсигналом и
красивый минивэн, набитый вежливыми ребятами в костюмах.
Сталкивались ли вы когда-нибудь с правоохранительными органами? Если
нет, то от души желаю никогда не иметь с ними дела. Потому что, даже если
представители МВД вежливы и ни в чем плохом вас не подозревают, стоит им
войти в дом, как мирное, уютное жилище мгновенно превращается в кошмар. Дом
Кузьминских не стал исключением. В кабинете начала работу следственная
бригада, в столовой Сергей Петрович угощал приехавшего генерала чаем, в
гостиной устроились трое мужиков, допрашивающих домочадцев, еще двое парней
бродили по зданию, абсолютно бесцеремонно распахивая все шкафы и заглядывая
в каждую щель.
Я бесцельно маялся в спальне. Через час прибыл еще один минивэн. Я
увидел в окно, как из него высыпала группа людей, и покачал головой: ну и
незадача.
Впереди всех шел довольно полный лохматый мужик - мой лучший друг
Максим. Прежде чем выйти из комнаты и протянуть ему руку с приветствием,
следовало обдумать свое поведение.
Дело в том, что, вызвав милицию, Сергей Петрович подошел ко мне и
шепотом предупредил:
- Ваня, очень прошу, ни слова о пропавших деньгах. Говори всем, что я
нанял тебя для составления генеалогического древа. Исчезнувшие баксы -
чисто внутреннее дело нашей семьи.
Я кивнул, потому что хорошо понимаю Кузьминского. Кто бы ни присвоил
деньги, он его родственник, и Сергей Петрович сам разберется с нечистым на
руку членом клана.
Но Макс слишком хорошо меня знает, я же не умею врать.
Как и следовало ожидать, приятель ни на секунду не поверил моему
рассказу.
- Значит, - прищурился он, - Элеонора временно одолжила тебя
Кузьминскому?
- Да, - осторожно кивнул я.
- Чтобы ты написал родословную его семьи?
- Ну, в общем, так.
- Почему Кузьминский обратился именно к вам, - не успокаивался Макс, -
есть же профессионалы, историки?..
- Об этом лучше спросить у Сергея Петровича, - нашелся я, - сам
знаешь, я - личность подневольная, что приказали, то и делаю.
- Значит, Нора решила временно остаться без своих запасных рук и ног,
- протянул Макс, - чтобы оказать дружескую услугу Кузьминскому. Да, это
очень на нее похоже!
Приятель ухмыльнулся. Я постарался сохранить серьезное выражение лица.
- Ты врун, - заявил Макс, - ну да ладно, думаю, потом озвучишь
истинную причину твоего появления в доме. Очевидно, Кузьминский - ваш новый
клиент. И что у него стряслось? Кто-то из домашних тырит деньги из сейфа?
Я еще раз поразился профессионализму Макса: надо же, сразу выдвинул
верное предположение.
- Так как? - улыбался Воронов. - Я угадал? Но тут, на мое счастье,
появился следователь и сказал:
- Иван Павлович, ответьте на пару вопросов.
С огромной радостью я порысил в гостиную, сунув по дороге нос в
кабинет. Тело уже увезли. На полу остались очерченный мелом абрис и пара
темно-красных пятен. Кузьминскому придется менять паркет, если он не хочет
каждый день спотыкаться о то место, где были кровавые лужи.
Я начал давать показания: пришел на крик, увидел тело, в шее торчали
ножницы, как у несчастной Глафиры...
- Это кто такая? - искренне удивился оперативник.
Я поразился в свою очередь: неужели никто до меня не удосужился
озвучить дурацкую "легенду"? Придется вводить милиционера в курс дела.
Парень слушал внимательно, я говорил и говорил, потом ткнул рукой в
портрет:
- Вот Глафира.
- Мама! - по-детски воскликнул мент.
- Я испугал вас?
Милиционер уставился на полотно, я тоже посмотрел на него и второй раз
в жизни заорал от неожиданности.
На шее дамы в районе ключиц ярко краснело круглое пятно.
Глава 6
Сами понимаете, что этот день превратился в сущий ад. Никто из членов
семьи не уехал в город. Белла и Клара прогуляли занятия. Сергей Петрович
бросил служебные дела. Маргарита, Павел и Анна сидели на втором этаже в
холле. Впрочем, законная супруга Кузьминского скоро так накушалась коньяка,
что всхрапнула на диване.
В районе семи вечера зазвонил мой мобильный. Я взглянул на
определитель: Жанна.
- Ванечка, - защебетала она в трубку, - приезжай ко мне на городскую
квартиру, Григорий улетел в Тюмень.
Она могла бы и не уточнять место встречи. Все свидания у нас
происходят в здании у метро "Октябрьское Поле". В загородном особняке
Кукина - это фамилия Гриши - я никогда не был. В доме полно любопытной
прислуги, которая не преминет настучать хозяину о визите любовника.
Городская квартира Кукиными практически не используется, изредка Григорий
