"Памятки".
* * *
В целом деятельность командования федеральных сил в Чечне по ознакомлению
военнослужащих с нормами гуманитарного права не приняла сколько-нибудь
серьезного систематического характера и не исправила коренным образом
положения вещей.
Более того, "практики" учили солдат совсем другому. В газете "Российские
вести" были приведены слова солдата разведывательно-диверсионной группы
пограничных войск, воевавшего в Чечне:
----------------------------------------------------------------------------
"Я крепко запомнил слова, которые нам говорили на переподготовке в
Ставрополе: война не может вестись в белых перчатках. Если ты воюешь - ты
будешь убивать. Разбрасывай мины-ловушки, и по фигу, кто на них подорвется
- женщина или ребенок. Ребенок вырастет моджахедом, а женщина родит нового
боевика. Сначала стреляй, а потом думай - это твоя главная забота"3.
----------------------------------------------------------------------------
Комиссия по правам человека при президенте России в своем Докладе "О
соблюдении прав человека и гражданина в Российской Федерации в 1994-1995
годах"4 констатировала, что "военнослужащие всех рангов и званий,
участвующие в боевых действиях в ЧР, не знакомы с элементарными нормами
гуманитарного права о законах и обычаях войны и, в частности, о защите
гражданского населения в ходе боевых действий; не знают также об
ответственности за серьезные нарушения законов и обычаев войны,
квалифицируемых по международному праву как военные преступления".
В подтверждение вышесказанного можно привести слова человека, отдавшего
службе в армии двадцать пять лет, - профессора, полковника медицинской
службы в отставке В.Власова:
----------------------------------------------------------------------------
"Советские, а теперь и российские законы молчат о проблемах военнопленных.
В стране не проведено ни одного медицинского исследования на эту тему.
Женевская конвенция 1949 года была объявлена к употреблению в Вооруженных
Силах только в 1991 году, но на ее основе в армии так и не появилось ни
одного документа, регламентирующего поведение военнослужащего в плену или
обращение с пленным противником или с мирным населением5. Может быть,
отчасти поэтому российские солдаты не колеблясь брали в заложники мирных
жителей в Чечне"6.
РОССИЯ-ЧЕЧНЯ: цепь ошибок и преступлений
3.14. РАССЛЕДОВАНИЕ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫМИ ОРГАНАМИ РФ ПРЕСТУПЛЕНИЙ,
СОВЕРШЕННЫХ В ЧЕЧНЕ ВОЕННОСЛУЖАЩИМИ ФЕДЕРАЛЬНЫХ СИЛ И СОТРУДНИКАМИ МВД РФ
ПРОТИВ ГРАЖДАНСКИХ ЛИЦ
Комиссия ООН по правам человека в 1995 и 1996 гг. на пятьдесят первой и
пятьдесят второй сессиях призвала власти РФ к тому, чтобы все, кто совершил
нарушения прав личности в связи с вооруженным конфликтом в Чечне, предстали
перед судом.
Комитет ООН по правам человека 26 июля 1995 г. выразил сожаление в связи с
тем, что "никто не понес ответственности за бесчеловечное обращение с
пленными и другими задержанными лицами", а "проводившиеся до сего времени
расследования по обвинениям в нарушениях прав человека российскими
вооруженными силами, включая убийства гражданских лиц, оказались
недостаточными". Комитет призвал власти РФ "тщательно и незамедлительно
расследовать случаи грубого нарушения прав человека, имевшие место и
продолжающие происходить в Чечне, наказать виновных и обеспечить
компенсацию потерпевшим".
Комитет ООН по ликвидации расовой дискриминации также призвал к тому, чтобы
все, кто совершил нарушения прав человека и международного гуманитарного
права в ходе конфликта в Чечне, были привлечены к ответственности.
25 января 1996 г. ПАСЕ приняла Заключение щ 193 по заявке России на
вступление в Совет Европы. В этом Заключении ПАСЕ рекомендовала Комитету
министров Совета Европы "пригласить Российскую Федерацию стать членом
Совета Европы" на основании того, что Россия "имеет четко выраженное
желание и в ближайшем будущем будет способна соответствовать критериям
членства в Совете Европы". В этом Заключении среди прочих положительных
аспектов происходящего в России отмечалось, что "лица, признанные виновными
в нарушении прав человека, в особенности в связи с событиями в Чечне, будут
привлечены к судебной ответственности". По мнению авторов доклада, это
утверждение Парламентской Ассамблеи СЕ не имеет отношения к реальному
положению вещей; нам неизвестны факты, на которых оно могло бы
основываться.
* * *
Согласно российскому законодательству, в большинстве случаев вопрос о
возбуждении уголовного дела, его приостановке или прекращении находится в
ведении сотрудников милиции или прокуратуры. Благодаря специальному решению
Конституционного суда России граждане РФ получили возможность в судебном
порядке обжаловать решение следственных органов о прекращении уголовного
дела. Однако ни потерпевший, ни его адвокат не могут знакомиться с ходом
расследования, они не могут также в судебном порядке обжаловать решение
следователей, если те по каким-то причинам считают нужным приостановить
следствие. В таком случае у потерпевшего остается единственная возможность
- жаловаться в вышестоящие органы прокуратуры.
Прокуратура РФ в такой же степени, как и МВД или МО, подчинена
президентской власти. Военная же прокуратура является еще в меньшей степени
"независимой" инстанцией, способной провести объективное расследование
действий силовых структур. Законодательство, между тем, в данном случае не
предусматривает возможности какого-либо другого расследования, способного
довести дело до суда.
* * *
В состав Объединенной группировки федеральных войск в Чечне входили
формирования МО и МВД РФ (внутренние войска и милицейские подразделения -
ОМОН, СОБР).
На территории Чечни, контролируемой федеральными силами, обеспечением
правопорядка и расследованием преступлений занимались:
- правоохранительные органы ЧР (промосковской администрации): прокуратура и
МВД ЧР, входящие в состав прокуратуры и МВД РФ;
- правоохранительные органы прямого федерального подчинения: органы военной
прокуратуры, Кавказская межрегиональная прокуратура, Главное управление
оперативных штабов МВД РФ (ему подчинены различные отряды и службы МВД);
- военные комендатуры и командиры воинских частей, которые, согласно
российскому законодательству, также должны производить дознание по делам о
преступлениях, совершенных подчиненными им военнослужащими.
Уголовные дела, возбужденные по фактам преступлений, совершенных
военнослужащими (МО, ВВ МВД, пограничники), согласно российскому
законодательству, расследуются военными прокуратурами, подчиненными Главной
военной прокуратуре. Главная военная прокуратура, хотя и подчиняется
Генеральной прокуратуре РФ, но в силу многих причин находится в тесной
связи с военным руководством.
В Чечне все преступления, совершенные военнослужащими, расследовала военная
прокуратура Грозненского гарнизона (войсковая часть 44662).
Преступления же, совершенные сотрудниками милиции (ОМОН, СОБР и т.п.),
командированными в Чечню из разных регионов России, расследовались
Кавказской межрегиональной прокуратурой.
Уголовные дела, возбужденные органами прокуратуры ЧР по фактам
преступлений, совершенных военнослужащими или милиционерами,
командированными в Чечню из регионов России, передавались, соответственно,
либо в военную прокуратуру, либо в Кавказскую межрегиональную прокуратуру.
Закрепляя это правило, заместитель генерального прокурора РФ издал 14 июня
1995 г. распоряжение щ 15-6-95, пункт 2 которого предписывал "прокурору
Чеченской Республики <...> направлять для разрешения по существу военному
прокурору в/ч 44662 материалы и уголовные дела в случае, если будут
бесспорно установлены факты совершения правонарушений со стороны
военнослужащих Министерства обороны и внутренних войск России".
Удивительное требование предоставления бесспорных доказательств дало
сотрудникам военной прокуратуры неограниченные возможности для того, чтобы
уклоняться от расследования направляемых им уголовных дел и материалов.
Прокурор ЧР В.А.Абубакаров писал об этом в письме на имя генерального
прокурора РФ:
----------------------------------------------------------------------------
"<...> сотрудники военной и Кавказской межрегиональной прокуратур
отказываются расследовать дела и по истечении длительного времени
возвращают их без выполнения следственных действий по мотивам отсутствия
бесспорных доказательств виновности конкретных военнослужащих. <...>
Необоснованность попыток сотрудников специализированных прокуратур
переложить на правоохранительные органы Чеченской Республики бремя
доказывания вины конкретных военнослужащих в совершении преступлений против
мирных граждан очевидна. Военнослужащие федеральных сил отказываются давать
показания работникам органов прокуратуры и МВД ЧР, не предоставляют оружие,
транспортные средства и т.п. Кроме того, сотрудников правоохранительных
органов ЧР для выполнения следственных действий по приказам анонимных
командиров даже не пускают в расположение воинских частей и блок-постов.
При этих условиях сотрудники прокуратуры и МВД ЧР лишены практически
возможности закрепить доказательства по горячим следам"1.
----------------------------------------------------------------------------
Впрочем, командиры частей и подразделений федеральных сил часто
препятствовали и действиям сотрудников органов прокуратуры федерального
подчинения (военной, Кавказской межрегиональной). Их так же зачастую просто
не пускали в расположение воинских частей. Однако ни военная, ни
Генеральная прокуратуры серьезных шагов для того, чтобы исправить
положение, не предпринимали.
Так, например, в мае 1995 г. на территорию 503-го мотострелкового полка не
был допущен старший помощник военного прокурора временных объединенных сил
в Чечне К.И.Рейтер, прибывший туда для проведения следственных действий по
факту исчезновения задержанных людей. В июне 1995 г. он сообщил
представителям НМПО В.М.Гефтеру и А.Г.Алтуняну, что направил жалобу в
Генеральную прокуратуру РФ о воспрепятствовании командованием 503-го полка
его деятельности. Однако Генеральная и Главная военная прокуратуры в
ответах на запросы "Мемориала" и депутата Государственной Думы РФ
Ю.А.Рыбакова этот факт отрицали.
По словам военного прокурора временных объединенных сил в Чечне
В.Ю.Шендрика2, его представителей не допускали в фильтрационный пункт
Грозного и в расположение ГУОШ МВД.
19 апреля 1995 г. члены группы Уполномоченного по правам человека РФ
А.Ю.Блинушов (рязанский "Мемориал") и Ю.А.Рыбаков (депутат Государственной
Думы РФ) встретились с прокурором Кавказской межрегиональной прокуратуры
Ю.А.Джаповым. Прокурор сообщил, что военное руководство неохотно идет на
контакт с прокуратурой, зачастую отказывается предоставлять необходимые
сведения. Кроме того, Джапов пояснил, что спецподразделения МВД перед
выездом из Чечни уничтожают свою документацию. Действуют они при этом в
масках, без форменных знаков различия на одежде, все офицеры вместо
подлинных фамилий пользуются псевдонимами3. Как привлечь к ответственности
этих сотрудников МВД, прокурор просто не знал.
В целом же прокуратура (и военная, и Кавказская межрегиональная, и
Генеральная) демонстрировала нежелание "выносить сор из избы" и серьезно
наказывать виновных в противодействии проводимым расследованиям. Военный
прокурор временных объединенных сил в Чечне И.В.Шевченко в октябре 1996 г.
в разговоре с представителями Правозащитного центра "Мемориал" и
Международной Хельсинкской Федерации вообще отрицал факты каких-либо помех
работе прокуратуры со стороны командования воинских частей4.
В феврале 1996 г. за воспрепятствование служебной деятельности прокурора
было возбуждено уголовное дело против командира дивизии ВВ МВД РФ
генерал-майора Г.П.Фоменко и нескольких подчиненных ему офицеров. Поводом
для этого послужил инцидент, произошедший 24 декабря 1995 г. на блок-посту,
расположенном между населенными пунктами Серноводск (Чечня) и Слепцовская
