РОССИЯ - ЧЕЧНЯ : ЦЕПЬ ОШИБОК И ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Составители О.П.Орлов и А.В.Черкасов
ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ
Прошло два года после окончания самой кровавой из войн, происходивших на
территории бывшего Советского Союза после его распада. И в России, и в
Чечне (независимо от ее будущего статуса) обществу необходимо осмыслить
трагический опыт Чеченской войны и сделать из него выводы. Иначе наши
надежды на мир и благополучие останутся лишь призрачными мечтами.
Однако мы видим, как набирает силу другой процесс - создание мифов,
вытеснение ими реальной памяти и реальных знаний. Так обычно происходит
после любого значимого исторического события, и в этом таится большая
опасность.
Именно в помощь трудной работе осмысления произошедшего авторы и
предназначают данный сборник, который включил в себя тексты, очень разные
по жанру, стилю и даже подходу к материалу исследования. В "Хронике
событий" сделана попытка проследить основную их канву, включая
предшествовавший войне период. Статья В.Когана-Ясного посвящена
политическим аспектам предыстории конфликта. В третьем тексте - докладе
Правозащитного центра "Мемориал" - делается попытка оценить действия обеих
сторон вооруженного конфликта с помощью универсальных критериев
гуманитарного права и норм прав человека.
Следует отметить, что в Чечне во время войны работали представители многих
российских и международных правозащитных организаций. Часть из них
координировала свою работу в рамках постоянно действовавшей Наблюдательной
миссии правозащитных общественных организаций в зоне вооруженного конфликта
в Чечне (НМПО), организатором которой выступил Правозащитный центр
"Мемориал". В 1995-1997 гг. Наблюдательная миссия и Общество "Мемориал"
подготовили и издали ряд докладов и материалов. Обычно они были посвящены
либо отдельным аспектам происходящего (условиям содержания задержанных,
положению пленных военнослужащих, практике захвата заложников,
использованию гражданского населения в качестве "живого щита"), либо
отдельным эпизодам войны. В представленном в этом сборнике докладе авторы
попытались обобщить собранную Наблюдательной миссией информацию, привлекая
для этого и уже опубликованные, и еще не публиковавшиеся материалы.
Сборник не претендует на полноту в описании событий. Более того, авторы
понимают, что очень многого они не знают, очень важная информация остается,
к сожалению, недоступной; о многом приходится судить лишь по внешним
проявлениям, не имея даже возможности точно определить, откуда исходили те
или иные приказы и распоряжения. Кроме того, за рамками этого сборника
остались вопросы нарушения прав человека на территории Чечни в период
1991-1994 гг., а вместе с тем необеспеченность защиты этих прав, в том
числе прав многочисленного русского населения, привела уже тогда к
вынужденному исходу из Чечни десятков тысяч человек (об этом ПЦ "Мемориал"
писал еще в 1991 г.).
Тем не менее в представленных материалах мы стремились, по мере своих
возможностей, к точности и четкости. Насколько это удалось - судить не нам.
Предлагаемый сборник не мог бы появиться без постоянного сотрудничества и
помощи со стороны общественных организаций, журналистов, государственных
структур и неправительственных фондов - всех их мы здесь просто не можем
перечислить.
Особую благодарность мы выражаем организациям солдатских матерей России,
чеченскому обществу "Жертвы войны", чеченскому отделению общества
"Мемориал", а также Хьюман Райтс Вотч/ Хельсинки. Мы выражаем
признательность президенту Республики Ингушетия Р.С.Аушеву и
вице-президенту Б.Н.Агапову, содействовавшим работе Наблюдательной миссии
правозащитных общественных организаций в зоне вооруженного конфликта в
Чечне. Мы хотели бы поблагодарить всех депутатов Федерального Собрания РФ,
поддержавших и принявших участие в работе Наблюдательной миссии. При
подготовке этой книги широко использовались материалы, предоставленные
Информационно-экспертной группой "Панорама" и мониторинговым агентством
"WPS". Наконец, и работа Наблюдательной миссии в зоне конфликта, и работа
над этой книгой были бы невозможны без поддержки Фонда Форда и Института
"Открытое общество".
РОССИЯ-ЧЕЧНЯ: цепь ошибок и преступлений
ПОЛИТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ОТНОШЕНИЙ ФЕДЕРАЛЬНЫХ ОРГАНОВ ВЛАСТИ РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ С ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКОЙ в 1990-1994 гг.
Автор В.В.Коган-Ясный щ (Правозащитный центр "Мемориал", общественная
организация "Право на жизнь и гражданское достоинство")
Переработанная статья из книги: Коган-Ясный В.В. Чеченские перекрестья:
Статьи, очерки, документы. М., 1995.
Активизация общественного движения за политическое самоопределение Чечни в
конце 80-х-начале 90-х гг. была обусловлена несколькими факторами.
Во-первых, для чеченцев исторически актуальным оставался вопрос выживания
как этнически-территориальной общности, а историческую память о войне
против Российской Империи, о сталинских репрессиях и всеобщей депортации
хранили все поколения. Попытка местной партийной власти "спрятать вопрос"
обернулась обратным эффектом, как только появилась возможность открыто
обсуждать политические темы. Во-вторых, этому способствовали политические
заявления Б.Н.Ельцина, избранного в июне 1990 г. председателем Верховного
Совета РСФСР и являвшегося популярным лидером в борьбе с разваливающейся
коммунистической системой, отождествлявшейся в общественном сознании с
"союзным центром" М.С.Горбачева. В-третьих, те, кто оказывал политическое
сопротивление планам Ельцина поднять статус государственности РСФСР, в свою
очередь, использовали против него как бы его же оружие, способствуя
поднятию статуса территорий внутри самой РСФСР.
Здесь необходимо сделать отступление.
И юридически, и политически союзные республики бывшего СССР и автономные
республики в составе союзных находились в очень разном положении, хотя это
было нелегко уловить. Создавая многоступенчатую структуру советских
национально-территориальных образований, Сталин и его соратники просто не
принимали в расчет юридический аспект вопроса и отводили правовым
формулировкам лишь легко забываемую ритуальную роль, считая нерушимым
механизм реальной унитарной вертикали власти, базирующейся на структурах
ВКП(б)-КПСС и на общесоюзной индустриальной и силовой бюрократии. Но когда
диктатура ослабла, а на каждом шагу стали говорить о власти Закона,
приоритете права и об общечеловеческих ценностях, немедленно выяснилось,
что бесспорной правовой и политической базы для сохранения Советского Союза
как единого государства нет. Стало ясно, что союзные республики с
созданными в них номенклатурно-правовыми системами, ограниченными в
реальной власти, но структурно полностью подобными "центральной" союзной
системе, склонны и в состоянии сами выступать в качестве независимых
политических субъектов, по крайней мере с точки зрения формальных
требований международного права. Правовая противоречивость и политическая
двойственность ситуации породили в 1988-1991 гг. невиданные правовые
"новации" в виде разного рода "частичных" суверенитетов союзных республик -
экономического, культурного и даже экологического. В этой ситуации
политики, исходя из политической конъюнктуры, часто просто жонглировали
словом "суверенитет" в попытках представить обладание им то как полную
независимость, то как нечто совершенно иное - притом, что на
международно-правовом языке суверенитет и независимость вполне синонимичны
и этот "секрет" знает каждый, кто открывал хотя бы Дипломатический словарь.
Автономные образования в составе РСФСР начиная с 1990 г. по разным причинам
стали также принимать декларации о суверенитете, аналогичные принимаемым
союзными республиками. Но политические возможности этих национальных
автономий и их формально-правовое положение были совершенно иными, нежели у
союзных республик, а значит, и реально достижимые цели в ходе "парада
суверенитетов" не могли быть аналогичными. Ни в одной, даже самой
организационно сильной и склонной к традициям титульного этноса автономной
республике не было политической инфраструктуры, способной без значительной
поддержки из Москвы контролировать ситуацию хотя бы на уровне общественного
порядка. К тому же РСФСР, в отличие от СССР, не была договорной федерацией,
не была формально создана "снизу" (при всем том, насколько вообще можно
ориентироваться на сталинское советское право), а потому ее субъекты имели
куда меньше оснований ставить вопрос о ее полном или хотя бы частичном
разрушении "снизу". (Право народов на свободное самоопределение, вплоть до
образования самостоятельного государства, провозглашенное в Декларации прав
народов России 2(15) ноября 1917 г. и перешедшее затем в международные
документы, не имеет в мировой практике стандарта реализации, и реальная
политика в этом вопросе всегда базируется на сочетании произвольных
решений.) Ввиду названных причин - прежде всего политического характера -
внутрироссийский "парад суверенитетов" носил двойственный и гораздо более
неопределенный характер, чем тот, что шел на союзном уровне.
Эта неопределенность постоянно проявлялась в том, что некоторые лидеры
национально-территориальных образований России (а за ними и руководители
областей и краев) сочли полезным для достижения своих куда более локальных
целей, нежели обретение хотя бы на ритуальном уровне государственной
независимости, выступать в двойном качестве: независимом от России и
включенном в Россию, в разных ситуациях подчеркивая то одно, то другое.
Руководство же России, будучи заинтересованным в политической поддержке со
стороны всех тех территорий, которые оно привыкло называть "субъектами
Федерации", а также будучи уверенным в своей способности при необходимости
с успехом надавить на них, не предприняло никаких шагов для того, чтобы
установить более внятную и вместе с тем не упрощенную, не ведущую к
потрясениям систему взаимоотношений с этими сильно отличающимися друг от
друга территориями.
Президент СССР М.С.Горбачев не был готов к тому, что процесс политической
дезинтеграции Советского Союза становится неизбежной реальностью, и вел
себя крайне противоречиво, допустив ряд серьезных и трагических ошибок.
Фактически он стал инициатором применения силы против населения в тех
регионах СССР, где уже успели созреть мощные центробежные движения.
Напротив, Б.Н.Ельцин быстро и уверенно нашел общий язык с лидерами союзных
республик и сумел использовать политический альянс с ними для укрепления
влияния "российской" Москвы и собственного статуса реального
государственного руководителя. В сложившихся условиях "союзный центр" не
препятствовал проявлениям "внутрироссийского" сепаратизма, так как видел в
этом противовес резкому усилению позиций Ельцина и правящих кругов других
союзных республик.
С.М.Шахрай (в то время главный консультант Б.Н.Ельцина по правовым вопросам
политики) обосновал теоретическую схему противостояния двух центров власти
в Москве (союзного во главе с Горбачевым и федерального российского во
главе с Ельциным), которую приблизительно можно выразить формулой:
"целостность России против целостности Союза". Шахрай считал, что Советский
Союз может и должен распасться и что это та жертва, которую следует
принести ради сохранения целостности Российской Федерации.
Возникшая коллизия наиболее резко, в сравнении с другими территориальными и
национально-территориальными образованиями в составе РФ, проявилась в
Чечне, хотя на пороге 90-х гг. это была всего лишь часть одной из самых
политически незаметных российских "автономий" - Чечено-Ингушской АССР, а
главным источником потенциальной внутрироссийской национально-региональной
"фронды" выступал Татарстан. Чечено-Ингушетия, по крайней мере внешне, не
без оснований считалась чуть ли не самой советской из всех советских
автономных республик. Никто не заметил, что там десятилетиями развивался
своеобразный культурный и политический андеграунд.
Руководил республикой с 1983 г. партийный функционер чисто бюрократического
