парень, Ваня! Хотя ему еще не приходилось сражаться, но его воспитывали
лихие вояки - Атос, Портос и Арамис! Так что он тоже не подведет!
Готовьтесь к бою, спайдеры! Точите ваши ядовитые когти! Вспомните о
счастливых летах вашей цивилизации! Не бойтесь смерти в бою - она
прекрасна! Не то что на поварне! Исполняйтесь решимости!
Голоса его гулко раскатывались по всей тюрьме, и сначала замерли в
своих клетках обреченные узники, потом зашипели и зашуршали, приникли
головогрудями к решеткам, а когда Двуглавый Юл умолк, запыхавшись,
отовсюду понеслось свистящей поземкой:
- Мы готовы! Ведите нас, земляне! Веди нас, полководец Макомбер! Веди
нас. Двуглавый Юл! Положись на нас, храбрый парень Ваня! Победа или
смерть! Мы вонзим наши когти в ненавистного врага!
И тут же из всех клеток послышались зловещие чиркающие звуки:
спайдеры принялись точить свои когти.
- Что значит хорошая зажигательная речь! - гордо сказал Двуглавый Юл.
- Еще лучше хороший зажигательный пример, - осадил его флагман
Макомбер. - Для начала необходимо открыть клетки и вывести спайдеров в
коридор.
- Для начала нам самим надо выбраться из клетки, - проворчал
Двуглавый Юл.
- А что сказал д'Артаньян? - лукаво произнес флагман Макомбер.
- Он много чего говорил, - отозвался Ваня, улыбаясь.
- Кто это такой - д'Артаньян? - осведомился Двуглавый Юл.
- Лучший друг Атоса, Портоса и Арамиса, - ответил флагман.
- Никогда о нем не слышал, - проговорил Двуглавый Юл.
- Это не суть важно, дорогой Юл... А дело в том, что в аналогичных
обстоятельствах д'Артаньян сказал: "Эта мышеловка была достаточно прочна
для двоих, но для троих она уже слабовата". По моим расчетам, примерно
через час должен явиться этот тип - тюремный смотритель. Его надо заманить
к нам в клетку.
- Вас понял, - проговорила левая голова Двуглавого Юла.
- Ох-х-х, ох-х-х, ох-х-х... - восторженно-испуганно пропыхтел Рамкэг.
И смотритель своевременно появился, старый, подслеповатый тарантул,
потерявший в каких-то давно забытых драках две ноги и половину морды, и
Двуглавый Юл окликнул его и попросил добавочную порцию жратвы в обмен на
золотую цепь, и смотритель, натурально, пожелал взглянуть на эту цепь, а
Двуглавый Юл предложил ему искать дураков в другом месте, цепь же будет
предъявлена против жратвы, а без жратвы не видать, смотрителю этой цепи,
как своих... гм... как своей спины. Сразу было видно, что смотритель либо
никогда не имел дела с землянами, либо привычка к абсолютной власти над
узниками вошла в его плоть и кровь. Не теряя ни секунды драгоценного
времени, он отомкнул замок стержневым ключом, прикрученным к его
единственному уцелевшему жвалу, распахнул дверь и молча ринулся на
Двуглавого Юла. Тут-то и бросились на него с двух сторон флагман Макомбер
и Ваня. В два счета тарантула перевернули на спину, расчалили за лапы
посередине клетки (Рамкэг и сосед слева поднатужились и отпустили на это
дело по десятку аршин отборной паутины) и забили ему ядовитую пасть
мусором, чтобы не орал без толку.
Флагман Макомбер снял со смотрителя двуручный меч с обоюдоострым
лезвием, Двуглавый Юл отвязал от тарантульего жвала ключ, и друзья
выскочили в коридор. В клетках возбужденно шипели и пыхтели спайдеры,
подскакивали на задранных углами мохнатых лапах, блестели лошадиными
глазами.
Немало, ох немало времени понадобилось для того, чтобы освободить и
вывести в коридор всех узников. Двуглавый Юл взмок, бегая от двери к
двери, - шутка сказать, отомкнуть двести замков! Ваня подхватывал
спайдеров, ошалевших от нетерпения и готовых мчаться куда глаза глядят, и
подталкивал их к флагману Макомберу, который выстраивал их шеренгами,
похлопывал по щетинистым головогрудям и произносил ободряющие слова.
Наконец построились - плотной колонной в сорок шеренг по пяти чуть ли не
на всю длину тюремного коридора. Земляне встали во главе колонны перед
закрытыми воротами. Ваня туго намотал на правый кулак свой кожаный пояс с
металлическими бляхами, а Двуглавый Юл ничем не стал вооружаться - стоял и
сжимал и разжимал костлявые кулаки.
Флагман Макомбер повернулся лицом к шеренге.
- Друзья! - негромко произнес он.
Стало тихо, только неровным зуденьем слышалось взволнованное дыхание
через бесчисленные трахеи.
- Друзья! - произнес флагман Макомбер. - Сейчас мы вступим в бой.
Там, за воротами тюрьмы, нет никого, кроме наших врагов. Пощады не ждите и
потому сами не давайте пощады. Возможно, мы все погибнем, но все равно
заря свободы встанет сегодня над Спайдой!
Он повернулся к Двуглавому Юлу.
- Ворота! - приказал он.
Двуглавый Юл выбежал вперед и откатил широкую воротину.
За воротами открылся ярко освещенный тоннель с влажными от пахучей
слизи стенами. А поперек тоннеля, во всю его ширину, неподвижно,
безмолвно, грозно стоял тупым углом вперед строй тарантулов.
12
- Кажется, нам конец, - с отвращением произнес флагман Макомбер.
Ваня всей спиной почувствовал, как подалась назад колонна спайдеров.
- Привет, голубчики! - глумливо проскрипела Конопатая Сколопендра,
поднимая верхнюю часть туловища над строем тарантулов. - Не ждали, а?
И сейчас же где-то под потолком тоннеля раздался жирный голос:
- Кончай с ними. Конопатая! В гробу я видел таких заложников. Сдохни,
Двуглавый! Сдохни и ты, храбрый сопляк! Ты слишком храбрый, чтобы дозреть
до старости... И ты сдохни, флагман Макомбер, у меня от тебя голова болит!
Кончай их, конопатая ведьма!
Теперь представьте себе эту картину. Поперек тоннеля стоит боевой
строй тарантулов, из шеренг которого высовывает свою гнусную башку
Конопатая Сколопендра. В двадцати шагах перед их фронтом стоят флагман
Макомбер с мечом и Ваня, за ними, стиснутая решетчатыми стенами тюрьмы,
теснится зыбкая колонна спайдеров. А слева, если смотреть со стороны Вани,
еще держится за откинутую воротину Двуглавый Юл.
- Впрочем, - произнес флагман Макомбер, едва замолк голос Великого
Спрута, - сделаем, что сможем.
И тут Ваня выскочил вперед. Он ведь был прирожденный артист, этот
Ваня, что бы ни думал о нем Атос. Он весело и угрожающе запел:
А как известно, мы -
Народ могучий
И не выносим
Мерзости паучьей,
И любим мы трясти
Паучьи души...
(- Ваня, Ваня! - укоризненно прошептал флагман Макомбер. - Как тебе
не стыдно! Ведь спайдеры тоже в некотором смысле пауки...
- Ничего, ничего, пусть поет, это он про тарантулов! - прошипел за
его спиной Рамкэг.)
Пусть они скрипят,
Пусть они скулят,
А ты послушай!
- пел Ваня, на ходу переиначивая песенку из любимых своих "Бременских
музыкантов":
Мы раз-
Мы бо-
Мы бойники!
Разбойники! Разбойники!
Раз в глаз,
И вы покойники!
Покойники! Покойники!
Невооруженным глазом было видно, что тарантулы слегка обалдели.
Конопатая Сколопендра застыла, выпучив свои гнойные бельма. Ваня пел:
А кто увидит нас,
Тот сразу ахнет,
И для кого-то
Жареным запахнет,
И кое-что
За пазухой мы держим...
(- Правильно, Ванька! Давай! - восторженно шептал Двуглавый Юл. -
Давай, все правильно!
Да, было, было кое-что за пазухой, только Ваня этого не знал, а
Двуглавый Юл знал отлично!..)
Ну-ка, пауки!
Ну-ка, дураки!
Держись, невежи!
Тарантулы, да и сама Конопатая Сколопендра, словно завороженные,
глядели на поющего Ваню. Такого они еще не видывали. Противник не
сражается, не просит пощады, не клянчит выпить и закусить, а что-то такое
воет, это надо же! А флагман Макомбер - недаром был он выдающимся
полководцем самой драчливой планеты во Вселенной! - потихоньку разводил
передовые шеренги спайдеров по флангам. Перед тупым углом тарантульего
строя образовался вогнутый строй - в миниатюре это становилось похоже на
построение войск Александра Невского перед "свиньей" тевтонских псов.
А Сколопендру мы
В гробу видали!.. -
пропел с соответствующими телодвижениями Ваня. И тут Сколопендра
вынырнула из транса. Она зашипела, забрызгала ядом и одним неуловимым
движением перелилась через передние шеренги своих головорезов. Ее всю
трясло от ярости.
- Я сама!.. - исступленно бормотала она. - Сама! Я их сама...
Мальчишка будет первым!
Она изогнулась, готовясь к смертельному прыжку. Ваня побледнел,
замолчал и стал отводить кулак, обмотанный ремнем. Флагман Макомбер встал
рядом с ним и поднял меч. И в то же мгновение Двуглавый Юл гаркнул в обе
глотки:
- Эй ты, дрянь! А ну, повернись ко мне!
Он сорвал с правой своей головы черную повязку.
Дальше счет пошел на секунды.
Когда-то, еще первоклашкой, выслушав в сотый раз от своего
закадычного двухголового друга легенду о взятии Планеты Негодяев, Ваня
спросил его, как он относится к Великому Спруту сейчас, когда все уже
позади. Двуглавый Юл ответил на своем кухонно-пиратском жаргоне:
- Я его терпеть ненавижу, не то чтобы что.
- Почему? - с любопытством осведомился маленький Ваня. - Ведь ты сам
бывший пират.
- То-то и оно! - сразу отозвалась правая голова. - Да, я был пиратом.
Грабил, пленял, убивал. Лил кровь всех цветов и оттенков. Но при этом я
сам рисковал жизнью, у меня вся шкура в дырах, подо мной три корабля пошли
ко дну, обломки их и по сию пору носятся где-то на границах обозримой
Вселенной... А эта скотина Великий Спрут сидел жирным мешком в своем
медном купоросе и только денежки подсчитывал... Эксплуататор!
Униженно кланяясь, представал он перед Галей, любящей и нежной
Ванькиной мамой, неловко подносил ей самодельные натюрморты из голотурий,
морских звезд и морских ежей, но так и не дождался от нее ничего более
любезного, нежели холодная улыбка и холодные слова благодарности. Нет, так
и не забыла ему Галя ни похищения через экран телевизора, ни грязного
карцера, ни угрозы быть сожранной заживо. И допустила его дружбу с младшим
сыном только под настойчивым нажимом добродушного мужа и старших
сыновей...
- Ты знаешь, Ванька, - как-то задумчиво сказал Двуглавый Юл своему
маленькому закадычному другу, - тысячи лет болтался я по Вселенной и ни
разу не встретил никого, похожего на меня. Решительно не знаю, откуда я
взялся. Носитель разума без родины - подумать только! Самое раннее
воспоминание мое - держит меня на теплых щупальцах старая полипиха с
планеты Желтых Трав... Я там побывал спустя несколько веков, разграбил и
сжег один тамошний город... Да, добрая она была старуха, кормила меня
полупереваренной хлореллой, без нее я бы сдох, конечно. А обретались мы в
трюме у знаменитого тогда работорговца, Кровососа Танаты. Потом в трюме
разразилась чумка, Кровосос Таната приметил меня и взял к себе каютным
слугой. Бил он меня зверски и укатал бы насмерть, да тут команда
