лежит в другой больнице. Неопрятные соседи по даче вылили в туалет ведро
керосина. Керосином они морили вшей. А он, человек серьезный и образо-
ванный, но большой любитель курения, бросил под себя спичку.
- Следующий! - сестра набирала шприц. От слова "следующий" у бывшего
психиатра закололо под ложечкой и очень захотелось еще водички.
"Мука облагораживает, она целебна, - утверждал великий Каин. - Не по-
мучаешься - не порадуешься, потому что не с чем будет сравнивать!"
Ложась лицом вниз на клеенчатую кушетку, Денис Александрович видел,
как вошел за ним и стыдливо прислонился в углу у стеночки Женщина. Жен-
щина был в пышной кудрявой бороде и имел рокочущий бас.
- Что смотришь-то? - спросила сестра.
- А я привыкаю, - прогудел в ответ Женщина. - Привыкаю, мне доктор
привыкать велел.
Женщина получил года два назад производственную травму, правда, трав-
му эту, хоть и полученную на производстве, так и не сочли производствен-
ной.
В семилетнем возрасте его пытались изнасиловать в подъезде два взбе-
сившихся гомосексуалиста. Мальчик отделался, как тогда показалось, лег-
ким испугом.
В Женщину Фрол Кузьмич обратился как-то вечером. Он работал дежурным
сантехником и сильно устал. Вернувшись в свою каморку, включил радио и,
услышав голос диктора, мгновенно сошел с ума.
- Голубые уснули! - рявкнул диктор, и радио с треском замолчало: отс-
кочил проводок.
То, что это была лишь первая неполная строка, и то, что не "голубые
уснули", а "голубые уснули леса" Женщина так никогда и не узнал.
- Фантастические какие существа вы, мужчины, - сказал Женщина Денису
Александровичу. - Загадочные.
Денис Александрович не любил Женщину и ввязываться в разговор не счел
нужным.
Мария всегда была в черном платье и в черной шали, а младенец всегда
был голенький. Достаточно было закрыть глаза после укола, как во вращаю-
щихся мириадах звезд выплывал ее теплый образ. Достаточно открыть - зву-
чал голос Эрвина Каина.
"Привыкнуть было трудно, почти невозможно. Разнообразие миров поража-
ло своим движением, красками, запахами. Он метался средь них, не уста-
вая, и вдруг увидел, что кругом люди. Все цивилизации без исключения ки-
шели людьми. Попадались, правда, разумные собаки, рыбы... Однажды он
встретил даже разумную курицу, но главными были люди. Вселенная, насе-
ленная людьми. Только какие-то розовые камни напели ему часть истины: не
было нигде никаких людей. Миры подводны, воздушны, подземны, разумные
миры гнездятся в раскаленных жерлах солнц... Просто являясь в каждый
следующий мир, человек приобретает его форму и его суть. Что было одина-
ково во вселенной, так это зрение. Видели все как раз, во всех без иск-
лючения мирах одинаково. Он думал, что общается с людьми, так же как ка-
кой-нибудь таракан с Альдебарана, считал, что вселенная населена тарака-
нами. Великим средством адаптации была неизменная, все та же самая кипя-
ченая вода".
Денис Александрович сидел на кровати и записывал недостающие строки
романа, а Сидоров прочитывал их через его плечо. Сидоров был единствен-
ный, с кем бывший психиатр делился Эрвином Каином. Знакомый с Сидоровым
до больницы только по йоговскому руководству к переводу, он не мог не
восхищаться этим человеком. Человеком, прошедшим все, все школы, от при-
митивной Хатхи до масловрачевания. Путь его лежал через ежевание, олене-
вание, моржевание, путь его лежал к упражнениям раков. Моржи кидались в
ледяную воду проруби, раки, антиподы моржей, ныряли в ванну с крутым ки-
пятком, и наконец - последняя ступень совершенства - "раки-фри". Сидоров
сделался одним из основателей и духовников этого вида спорта. Ловцы здо-
ровья купались в кипящем масле. После нескольких смертных случаев с но-
вичками была наконец изобретена машина-доставатель. Даже тренированный
спортсмен не может находиться в кипящем масле более четверти секунды.
Сам человек за такое время выпрыгнуть не успевает, и ему помогает маши-
на. Машина опускает, достает, моет спортсмена охлажденным бензином. Ин-
вентарь не дешевый, но игра стоила свеч. Сидоров был арестован на часо-
вом заводе ночью, когда пытался украсть оттуда запчасти для реле времени
механизма. В тюрьму он не пошел, при его знании философии ничего не сто-
ило симулировать сумасшествие.
- Пошли обедать! - сказал Сидоров, перелистывая страницы тетради. -
Пошли, сегодня рис дают без подливки! - он перевернул еще одну странич-
ку. - А вот это любопытно, странная какая-то помесь Раджа-йоги с Ко-
нан-Дойлем, впрочем необоснованно... Необоснованно, но остроумно!..
Чушь. - И он процитировал: - И везде, где бы он ни был, сохранялось ощу-
щение, что кто-то невидимый, какая-то сила наблюдает за ним. Наблюдает
за всеми, наблюдает всегда, наблюдает, как может наблюдать только Бог".
В этот последний день на обед действительно был рис. Огорчало то, что
на третье давали компот, и ни Генерал, ни Профессор компотом не подели-
лись.
- Все миры изучаете? - вылавливая из своего стакана кусочек яблока,
спросил Профессор. - Миры - это неплохо, доктор говорит, что в каждом
человеке мир.
- Все вы шизофреники, - пробурчал Сидоров с полным ртом, он перевари-
вал рис прямо во рту, облегчая работу желудку. - И доктор ваш шизофре-
ник.
- А почему шизофреник? По-моему, все верно, - сказал Генерал. - Каж-
дый человек за мир, и выпить бы сейчас, это неплохо! - он посмотрел на
свой компот. - Эх, выпить бы!..
"Почему он говорит, что нечего выпить, - чувствуя нарастающее голо-
вокружение, думал Денис Александрович. - Немного, но есть! Что-то мы с
ним по разному видим! - вероятно, увеличили дозу лекарства, потому что
стол уплыл куда-то, затошнило и заболел живот. - Я же сумасшедший!
-вдруг осознал Денис Александрович. - Я сам сочиняю этот роман и сам
поклоняюсь ему! Но если я это понимаю... Нет, это я сейчас понимаю, че-
рез минуту забуду... Живот отпустит, и я забуду такую простую и ясную
мысль!.. Но неприятно, когда болит живот... И Мария, мое дитя на ее ру-
ках - это же святое! Как там написано, у меня в тетради:
"Обследуя миры в поисках Бога, герой запутался, наконец, и вернулся
домой, и тут Бог сам пришел к нему. Плечистый мужчина с огромной белой
бородой, в носу золотое кольцо и бриллиантовые серьги в ушах. "Вы Бог?"
- спросил его герой. "Да, я Бог!" - ответил Бог. Герой был очень
расстроен. Бог оказался непохожим на идеал, хотя все видел и понимал.
Правда, в отличие от него, человека, ничего сделать не мог, ни одного
чуда..."
Бред! Ерунда! Я сам это придумал, я сам...
Но остается же Мария!.. Боже мой, зачем я пью эту воду, у меня же бу-
дет водянка! Не буду больше пить! - взрывались белые точки звезд. Он ви-
дел Марию, ее белое лицо, ее загадочную улыбку. Мария шла по цветущему
лугу, она шла по цветущей вселенной, и вокруг нее под ее легкими босыми
ногами просыпались цветы...
Неимоверным усилием воли Денис Александрович открыл глаза. Мария ис-
чезла. Повисал почти над ним белый мраморный край подоконника.
- Ну, очухался?! Молодец! - Профессор гладил бывшего психиатра по ще-
ке. - А то тебя уже вызывали.
- Куда вызывали? - садясь на постели, спросил Денис Александрович.
- Забыл? Свидания сегодня! - Профессор хмыкнул. - С родственничками.
К тебе пришли, к Генералу пришли!.. - глаза его, несмотря на улыбку, на-
полнялись слезами, - а ко мне нет!
Денис Александрович поднялся и, стараясь ступать как можно тверже,
пошел по коридору.
"Я все помню! - думал он. - Не пить. Не писать. Я не сумасшедший.
Нужно только помнить о том, что я не сумасшедший".
Сестра открыла блестящей отмычкой дверь, пропуская его в комнату для
свиданий. Здесь было много народу, и бывший психиатр не сразу увидел Ге-
нерала. Он сидел на стуле, выпятив живот, а перед ним приплясывали два
молодых офицера.
- Денис! - услышал бывший психиатр женский голос. - Денис, это же я,
Мария?.. Ты не узнаешь меня?
Перед ним стояла немолодая худенькая женщина. Красный широкий костюм,
блестящие лакированные туфли, сильно накрашенное, какое-то сморщенное
лицо...
- Ты? - спросил Денис Александрович.
- Я, Денис, - женщина с грустным видом пожала плечами.
- А где мой сын? Он же родился! - мир опять завертелся, побежали вок-
руг, затрещали, лопаясь, световые галактики. - Он же родился лет трид-
цать назад, ты помнишь?! Я помню, точно тридцать три, где он?
- Успокойся, милый, - Мария попыталась взять его за руку. - Успокой-
ся! Это была девочка, она умерла... Еще тогда умерла, тридцать лет на-
зад.
- Умерла, - ошалело повторил Денис Александрович, чувствуя уже, что и
сам умирает.
Пол аккуратно наподдал по спине, а сверху перед глазами закрепился
потолок.
- Доктор! Сестра, ему плохо! - кричала Мария. - Помогите же кто-ни-
будь! Ему плохо, помогите?
"Я умираю, я действительно умираю? - подумал Денис Александрович. -
Что делать?"
- Воды! - приподнимаясь на локте, истошно заорал бывший психиатр. -
Скорее, пока я еще не умер, принесите хоть пару ведер воды!..
* НА ТОМ СВЕТЕ
Путешествие в памяти не сохранилось, но без сомнения это была уже
другая планета. Наконец-то, он переместился.
Вокруг было поле. Планета находилась где-то в космосе очень далеко от
Земли, и она напоминала постылую старушку Землю, просто во всех деталях,
походила: цвета, ароматы, вечерняя прохлада, звон кузнечиков в траве,
ненавязчивая гравитация, осознание себя, как личности в определенной
точке пространства-времени. Не перепутаешь!
Глубокая печаль и красота в каждой травинке, в каждом лепестке, в
каждом собственном вздохе. Прямо перед Денисом Александровичем на земле
сидела зеленая лягушка. Лягушка держала во рту золотую стрелу, похожую
на стрелку часов из романа Эрвина Каина.
"Страшное дело, одного ведра воды хватило! - Подумал Денис Александ-
рович. - Вот оно воплощение мечты!"
Он сглотнул непроизвольно, и под его пристальным взглядом лягушка ис-
чезла, с хлопком растворилась в воздухе. Золотая стрела упала на траву.
"С мечтою нужно быть осторожным, - сказал он себе, наступая на стрелу
ногой. - Мечта, как женщина, не терпит пристального внимания".
С легоньким треском стрела распалась под его подошвой, и одновременно
с тем над головой в еще светлом небе проявились золотистые звезды. И
будто затикали вокруг миллионы невидимых часов.
Время пошло.
Он был вне родной планеты, вне рамок своей жизни, он выпил ведро воды
и вырвался в космос. Только мысль оставалась та же - ясное глубокое по-
нимание сути.
Конечно, это была не Земля, хотя переход через миллиарды световых лет
случился с ним мгновенно. Он будто скользнул мыслью сначала очень мед-
ленно куда-то влево, а потом очень быстро куда-то вперед.
Первый трепет угас, коленки перестали дрожать, и он понял, что не все
детали окружающего пространства совпадают с тем, что он знал раньше. И
то, что не совпадало, было особенно приятно.
Небо над головою поблескивало, как лед, и по этому темнеющему голубо-
му льду, сметая золотые звезды, скользило белое двойное солнце. Чернел
холм за полем, постепенно из зеленого превращаясь в черно-красный. Смы-
кался лес вокруг. И совсем уже родные все звонче и звонче с наступлением
сумерек захлебывались птичьи голоса.
Переместившись на другой конец вселенной, Денис Александрович оказал-
ся в полном одиночестве. Но насладиться одиночеством не успел. Тотчас
оно было разрушено. Достаточно оказалось просто обернуться. Рядом, широ-
ко расставив ноги в сапогах, стоял Эрвин Каин.
- Я верю вам! - сказал Денис Александрович, зачем-то протягивая руку.
- Верю, но не все понимаю! - рука так и осталась висящей в воздухе. -
Здесь так знакомо... Так чисто... Так ясно... - Он потер потную руку об
одежду. - Я читал ваши книги. Я знаю вас как писателя! Я узнал вас. Но я
