-- Да кто я? Просто невежда, стоящий на интеллектуальном уровне 125
и дающий советы супермодели на уровне 160? Особенно, если он знает, что это
неправда и единственный в проекте, кто мог иметь коэффициент 200 был...
Брось, Иво. Ты лучше меня знаешь, что эти цифры ничего не значат. Я
тебе искренне говорю, что ситуация безнадежная, а Шен единственный,
известный мне, кто способен разобраться в ней. Я имею право позвать его,
когда он мне нужен. Но прошло уже двадцать лет, и сейчас он мне
действительно нужен. Он нужен Земле, и ты должен это сделать.
-- Я думаю не только о себе. Брад, ты же знаешь, стоит только
выпустить джина из бутылки -- ты же помнишь Шена. Твоя работа, твоя
девушка...
-- Я могу пожертвовать всем. Я уверен. У меня нет выбора.
-- А у меня есть. И ты должен, черт возьми, доказать мне, что лекарство
не хуже, чем сама болезнь.
-- Для этого мы и здесь. Я хочу тебя ознакомить с устройством и
работой макроскопа, прежде чем объясню, в чем проблема.
-- Только попроще, пожалуйста. Я даже не понимаю, что там у тебя на
циферблатах.
-- Хорошо, по сути, макроскоп -- это огромный кусок уникального
кристалла, который реагирует на излучение, не ведомое до сих пор человеку. В
результате получается очень слабый, но информативный пространственный
сигнал. Встроенный компьютер отфильтровывает шум и транслирует сигнал в
оцифрованный зрительный образ. Процесс сложный, но мы имеем дело с
пространственным разрешением, которое намного превосходит то, что можно
получить, используя любой другой вид излучения. Вначале это было серьезным
препятствием.
-- Высокое разрешение представляло проблему?
-- Я сейчас продемонстрирую.
Брад придвинулся к громоздкому аппарату, надел нечто вроде шлема с
матовыми окулярами и склонил голову, как бы прислушиваясь. Иво опять
овладело чувство нервозности, и он понял, что оно исходит от внешнего
сходства окуляров шлема с очками, которые он купил, когда пытался улизнуть
от Гарольда Гротона. Даже по прошествии времени он почувствовал
неловкость, вспоминая об инциденте, в котором он вел себя столь глупо.
Иво выбросил все из головы и сконцентрировал внимание на
движениях Брада.
Его левая рука парила над клавиатурой, напоминающей терминал
компьютера. "А это, вероятно, и есть терминал компьютера",-- заметил про
себя Иво.
Рука оператора удерживалась рядом с клавиатурой с помощью
браслета; было бы нелегко нажимать клавиши в невесомости, если тело не
закреплено в какой-либо точке. Правая рука сжимала тонкий рычаг с круглым
набалдашником, очень походивший на переключатель скоростей в старинных
автомобилях. Пальцы Брада пробежали по клавиатуре, и большая выгнутая
полусфера над его головой засветилась мягким светом.
-- Сейчас покажу тебе главный экран,-- сказал Брад.-- Смотри, с
клавиатуры я ввожу параметры программы; это расстояние, диапазон, фокус,--
реакции человека недостаточно, чтобы контролировать хотя бы один
параметр. Да одни только особенности орбиты планеты учесть довольно
сложно, особенно если мы захотим сфокусировать прибор на определенную
точку.
-- Я имею представление об орбитах планет,-- он вспомнил свою старую
мозоль.-- Я как-то разобрался в небесной механике, когда хотел
раскритиковать идею путешествий во времени. Если бы у человека была
возможность совершать прыжки во времени вперед или назад, не двигаясь в
пространстве, то он бы попадал либо в космос, либо глубоко под землю, так
как планета все время движется. Это все равно что пытаться перепрыгнуть с
одной летящей ракеты на другую.
-- Тем не менее, мы путешествуем во времени, при помощи макроскопа,-
- улыбнулся Брад.
-- Уж не собираешься ли ты подсмотреть, как зачали твоего дедушку?
-- Порядочность не позволяет.-- Руки Брада задвигались.-- Сейчас центр
обзора в заранее запрограммированной точке: планета Земля. Компьютер
учитывает движение всех планет и спутников в Солнечной системе, а также
перемещение множества планет и астероидов. Правая ручка -- точная
регулировка, после грубой установки мы можем ею изменять высоту с шагом в
несколько футов и управлять углом обзора. Сейчас мы вращаемся вокруг
Солнца на расстоянии девятьсот тысяч миль от Земли -- рукой подать по
космическим масштабам. Но достаточно далеко, чтобы не чувствовалось
влияние Луны. Смотри.
На экране была темно-красная масса.
-- Если это Земля, то политическая ситуация на ней сильно изменилась,
пока я был здесь,-- заметил Иво.
-- Но это Земля. Самый центр. В геометрическом смысле.
-- Центр? Буквально?
-- Ну, это вопрос терминов. Сейчас начало координат находится в
центре тела. Масштаб один к одному.
-- То есть как в жизни? Так значит...
-- Да, макроскоп проникает сквозь материю. Как я тебе говорил, мы
имеем дело не со светом, хотя временная задержка та же. Это изображение
раскаленного ядра нашей планеты, каким оно было пять секунд назад,
отфильтрованное и обработанное компьютером, разумеется. Необходимо
подниматься от этой точки около пяти тысяч миль, пока не выберешься на
поверхность, на которую, как думают многие, только и смотрят в макроскоп.
Теперь ты можешь понять, какое это имеет значение для геологии, разведки
ископаемых, палеонтологии.
-- Палеонтологии?!
-- Ископаемые останки. В ходе обычного сканирования мы уже сделали
впечатляющие находки. Для кого-то это работа на всю жизнь.
-- Постой-ка. Не такой уж я невежда, профессор. Я думаю, что кости
лежат не слишком густо, даже в богатых останками отложениях. Как вы можете
их различить, если находитесь, скажем, внутри, а не смотрите сверху? Так вы
ничего не увидите.
-- Поверь мне, сынок. Мы делаем проход на удвоенной скорости по
определенному уровню и записываем данные на ленту. Машина делает
спектроскопический анализ записи и выдает сообщение, если есть что-то
интересующее нас. И это только начало.
-- Спектроскопический анализ? А ты говорил, что макроскоп не
использует свет.
-- Он не использует, но мы используем. Мы запрограммировали
спектры всех элементов периодической системы. Таким образом, приходящий
сигнал превращается в изображение, совсем как в телевизоре. На самом деле
макроны сильно отличаются от световых квантов. Они не диффрагируют,
отсутствует такая неприятность, как красный сдвиг. Спектроскопия -- это
поверхностный метод, на это приходиться идти, так как пока мы можем
анализировать и записывать только световое излучение. Но когда мы научимся
работать с исходным сигналом, разрешение увеличится на два порядка.
-- Неужели это возможно?
-- Возможно, Иво. Мы знаем только малую часть возможностей этого
инструмента. Изобретение макроскопа значит для науки больше, чем открытие
атомного распада значило когда-то для энергетики.
-- Я об этом читал. Но я туповат, сам знаешь. Ты тут мне говорил, что
трудно работать при высоком разрешении, даже с компьютером.
-- Так оно и есть. Смотри, вот поверхность Земли, сорок футов над
уровнем моря, вид сверху. Это еще одна запрограммированная позиция.
На экране замелькали разноцветные пятна.
-- Позволь мне самому догадаться! Значит, твоя камера неподвижна, а
планета вращается, причем эквивалентная линейная скорость составляет около
тысячи миль в час. Это все равно, что лететь на реактивном бомбардировщике
на малой высоте над экватором и смотреть в бомбовый прицел.
-- Для пацифиста у тебя сильное воображение. Хотя, где-то так оно и
есть. Где над океанами, где над сушей, иногда сквозь горы, если они вдруг
выше уровня съемки. Но если чуть подняться...-- манипулируя ручками, он
сфокусировал изображение.-- Высота около мили. Картина более понятная, но
слишком высоко, чтобы различать детали.
Иво наблюдал проплывающую перед ними поверхность Земли.
-- А почему мы не видим просто слой воздуха? Сейчас мы имеем
полноценное изображение, с перспективой и всеми атрибутами.
-- То, что мы видим, это ретрансляция макронного образа,
дополненного видимым излучением, которое проходит через точку наблюдения.
Давай-ка я лучше дам тебе после почитать техническую документацию.
-- Ладно. Скажи мне, если так хорошо видно Землю, с расстояния пять
световых секунд, можно ли наблюдать другие планеты? Скажем, посмотреть на
Юпитер с высоты в одну милю, или даже на Плутон. А можно ли...
Брад серьезно кивнул.
-- Ты начинаешь понимать, какой могущественный инструмент у нас
здесь. Да, мы можем исследовать другие планеты Солнечной системы с высоты
одна миля или один дюйм -- если, конечно, имеется твердая поверхность, как
таковая. Мы можем исследовать планеты других систем, с малой потерей
разрешения, так как расстоянием можно пренебречь.
-- Других систем...-- Это было явно больше, чем можно было ожидать.--
И как далеко...
Практически в любой точке Галактики. Правда, ближе к центру
Галактики интерференция перекрывающихся образов сильно усложняет дело,
но есть много других интересных мест, которые дадут нам работу на несколько
веков.
Иво покачал головой.
-- Я, должно быть, тебя неправильно понял. Насколько я представляю,
наша Галактика, Млечный Путь, имеет в поперечнике около ста десяти тысяч
световых лет, а мы находимся на расстоянии тридцати пяти тысяч световых лет
от центра. И ты утверждаешь, что можешь получить изображение один к
одному планеты, которая вращается вокруг звезды, находящейся за, ну скажем,
сорок тысяч световых лет от нас.
-- Теоретически, да.
-- Вот и отпадает надобность в космических путешествиях. Зачем идти
на шоу, если его можно посмотреть по телевизору?
-- Так оно и есть. Но все осложняется теми прозаическими проблемами,
о которых мы говорили. Мы можем довольно хорошо учитывать вращение,
орбиту, движение звезды, но не все планеты ведут себя так смирно, как Земля.
Он что-то нажал, и опять появилось изображение с высоты сорок
футов, но на этот раз неподвижное.
-- Если ввести все необходимые параметры, то компьютер может
держать в фокусе любую выбранную точку планеты, отслеживая малейшие
колебания орбиты -- что, собственно он и делает сейчас; так получается
неподвижное изображение. Все это требует очень точной юстировки, но для
этого и предназначена эта аппаратура. Как минимум, необходимые поправки
нам известны.
-- Но тебе не известны траектории движения планет, которые не видны
в обычные телескопы. Правда, ты можешь их определять с помощью...
-- Да мы не можем даже найти эти планеты, Иво. Это же старая задачка
об иголке в стоге сена. Ты хоть имеешь представление, сколько звезд и
космической пыли в нашей Галактике? Наше пресловутое разрешение
бесполезно, если мы не знаем точно, куда сфокусировать прибор. Это займет
годы интенсивных поисков -- обнаружение хоть небольшого количества планет
за пределами нашей Солнечной системы, а спрос на рабочее время макроскопа
огромен, мы просто не можем тратить его попусту.
-- Да. Помню, как я уронил пенни на некошеной лужайке. Я знал, где он
был, в десяти футах, но через пять минут должен был отходить автобус. Не
думаю, что я еще когда-нибудь был так взбешен! -- Он нащупал в кармане
монету: тогда Иво пропустил автобус и нашел пенни,-- и до сих пор не потерял
его.
-- Замени пенни на дробинку, лужайку на пустыню Сахара, а автобус --
на пикирующий штурмовик -- и у тебя получится некое подобие
действительности.
-- Так у кого из нас сильнее воображение? Ну, я понимаю дробинку,
понимаю пустыню -- но штурмовик?
-- Я к этому еще вернусь. Собственно, вот потому-то нам и нужен Шен.
В любом случае, необходимы тысячи макроскопов для подобного рода
исследований, но даже этот финансируется скудно. Есть много более важных
задач на Земле.
-- Более важных, чем геология, в то время как ресурсы Земли
истощаются? Чем тайны мироздания? Чем вопрос, есть ли где-то еще разум и
одни ли мы во Вселенной?
Внезапно он остановился и начал с другого конца.
-- Брад, ты имеешь в виду политическое вмешательство?
