раздобыть...
ШУ: В лесу найдем... Там много чего растет.
ПАРЕНЬ: Ну рассол там уж точно не растет...
ШУ: А это что?
ПАРЕНЬ: Да так, ничего... Пошли.
Молодые люди выходят из барака и обнаруживают, что окружены плотной
шеренгой солдат в серой форме, стволы автоматов направлены на них. За их
спинами видны странного вида агрегаты, висящие в метре от поверхности
земли, похожие на жестяные короба, выкрашенные в серый цвет, с кабиной
впереди - средства передвижения на антигравитационной тяге.
ШУ: Серые...
ПАРЕНЬ: Елки-моталки...
Ночь, точнее раннее утро. Зима. Московский двор.
Крупными хлопьями падает снег.
Крупный мужчина лет сорока, с лохматой бородой чуть тронутой проседью
убирает снег с дороги большой фанерной лопатой. Напевает себе под нос
песенку.
МУЖЧИНА:
Елки-моталки,
Просил я у Наталки,
Просил я у Наталки
Колечко поносить...
Пройдя через высокую арку, во дворе появляется уже известный нам в
лицо парень. На нем те же потертые джинсы и та же телогрейка, только
плотно застегнутая и подвязанная шерстяным шарфом, на голове - черная
вязаная шапочка, а в руках - обломки лопаты для уборки снега.
ПАРЕНЬ (крайне стеснительно): Извините пожалуйста... Я тоже работаю
дворником... в том дворе... Недавно, третий месяц... А тут снег... первый
снег... Я хотел бы... Я несколько...
Мужчина поднимает голову.
МУЖЧИНА: Тебе нужна лопата?
ПАРЕНЬ (облегченно вздохнув): В общем, да... А как вы догадались?
МУЖЧИНА (хмыкнув): Это весьма наглядно. Ты подожди минут двадцать - я
закончу. Сегодня поработаешь моей лопатой, а к вечеру я тебе сделаю новую
- твою собственную.
ПАРЕНЬ: Да что вы... Спасибо... Я уж сам как-нибудь...
МУЖЧИНА: Как-нибудь - не годится. Я тебе сделаю хорошую лопату.
ПАРЕНЬ: О, я и так вам очень обязан...
МУЖЧИНА:
Ни в чем и никому я не был в жизнь обязан.
А если я кому платил добром,
То все не потому, что был к нему привязан;
А - просто - видел пользу в том.
ПАРЕНЬ: Я вам не верю...
МУЖЧИНА:
Кто велит вам верить.
Я к этому привык с давнишних пор.
И если бы не лень, то стал бы лицемерить...
Но кончим этот разговор...
Мужчина громко смеется. Парень, избавившись от своей стеснительности,
тоже хохочет.
МУЖЧИНА: Поясняю. Теперь лопата будет твоим основным орудием
производства. А если через неделю она сломается - ты ведь снова придешь ко
мне? Так что, я сделаю тебе лопату вовсе не из соображений альтруизма, а
наоборот - из неприкрытого эгоизма. Только пусть это тебя не обижает...
Ты, я вижу, мужик умный, порядочный - я рад тебе помочь... Тоже, кстати,
из эгоистических соображений - общение с такими, как ты, доставляет мне
удовольствие... Ты похож на приезжего - куда поступал?
ПАРЕНЬ: В универ, на филфак.
МУЖЧИНА: О, да мы коллеги... К вашим услугам кандидат филологических
наук... Докторскую не успел... А ты небось еще и стихи пишешь?
ПАРЕНЬ (неохотно сознается): Пишу...
МУЖЧИНА: Покажешь?
ПАРЕНЬ: Да, конечно... Вы заходите ко мне...
МУЖЧИНА: Это обязательно... Вот тебе лопата, работай, а к вечеру жди
меня в гости с новой.
ПАРЕНЬ: Спасибо вам огромное...
МУЖЧИНА: Ну-ну, ладно тебе...
Парень часто кивает головой, поворачивается и уходит в сторону арки.
МУЖЧИНА (окликает): Звать то тебя как?
ПАРЕНЬ: Женя.
МУЖЧИНА: А меня - Максим Максимычем... Вот и познакомились...
Женя и Шу сидят на штабелях древесных стволов внутри просторного
жестяного короба. Сверху, сквозь зарешеченные окошки попадает немного
света. Время от времени короб потряхивает.
Слышится негромкий гул.
ЖЕНЯ: Ты уж извини - это, наверное, из-за меня...
ШУ: Да нет - это я уши развесил. Ты-то не в курсе, а я знал, что
Серые и Бурые ходят друг у друга по пятам... Если прошли Бурые - вскорости
жди и Серых. Ну ничего, значит судьба такая... Голова-то твоя как?
ЖЕНЯ: Болит. Поменьше, но все еще ноет. Зато я теперь вспомнил, как
меня зовут.
ШУ: Да-а? Ну, и как же?
ЖЕНЯ: Меня зовут Евгений, можно просто Женя...
ШУ: А откуда ты?
ЖЕНЯ: А черт его знает... Только там все по-другому - там солнце
одно, и в космосе пока еще не воюют!
ШУ: Врешь!
ЖЕНЯ: Какой смысл? Мне теперь выбираться отсюда как-то надо.
ШУ: А как ты сюда попал?
ЖЕНЯ: А кто ж его знает... Похоже, мы с Максим Максимычем вчера
слегка перебрали... Что уж там было - не помню... Только очнулся - голова
раскалывается, и солнца два...
ШУ: Вот это да... А что значит - "перебрали"?
ЖЕНЯ: Ну, надрались...
ШУ: Подрались?
ЖЕНЯ: Да нет же... Напились просто.
ШУ: А чего напились?
ЖЕНЯ: Да водки, небось - точно не помню...
ШУ: Водки... А что это такое?
ЖЕНЯ: Ты смеешься? Да? Или у тебя тоже память отшибло?
ШУ (обиженно и смущенно): Ну, не знаю я, что такое "водка"!
ЖЕНЯ: Вот это да... Ну, водка... Алкоголь...
ШУ: Не знаю.
ЖЕНЯ: У вас, наверное, это как-то по-другому называется... Бормотуха,
брага, огненная вода...
ШУ: Не знаю.
ЖЕНЯ: Ну-у... Это такой напиток, который пьют, когда хреново... и
когда весело, тоже пьют... чтобы... ну, забыться... Чтобы привести себя в
состояние... как бы это сказать... эйфории. Одним словом - оттянуться!
Понял?
ШУ: Нет. У нас ничего такого не пьют.
ЖЕНЯ (удивленно): Правда? Тогда у вас, наверное, все курят?
ШУ: А это как?
ЖЕНЯ: Тогда, может быть, - жуют, нюхают, колются?
ШУ: У нас вообще не приводят себя с состояние этой... эйфории.
ЖЕНЯ: Не может быть!
Женя и Шу удивленно смотрят друг на друга, переваривая полученную
информацию.
ЖЕНЯ: В конце концов у меня поедет крыша...
ШУ (после паузы, неуверенно): У нас есть поговорка: "Настоящий
мужчина пьянеет в бою", - но смысл слова "пьянеть" утерялся в веках... Я
никогда не понимал этого выражения.
За штабелями дров слышится шорох - Женя и Шу оборачиваются.
Из-за дров появляется третий молодой человек. Он среднего роста,
очень тонок, у него длинные, плохо расчесанные волосы, на нем порванные и
залатанные брюки и куртка, он с ног до головы увешан браслетами, цепочками
и прочими фенечками из бисера, кожи, дерева и морских ракушек. Внешне он
больше всего напоминает пародию на хиппи, а занудно-морализаторской
манерой говорить - кролика из мультфильма про "Винни-Пуха".
ТРЕТИЙ: Одни воюют, другие - водку пьют. Какая разница... Это лишь
разные способы жить, и разные способы убивать себя и себе подобных.
Военные чины - это те же хронические алкоголики. Так же стремятся заразить
своим пристрастием всех вокруг... Так же...
Женя и Шу ошарашено смотрят на парня, потом друг на друга, трут себе
глаза.
ЖЕНЯ (перебивая): Ты откуда взялся?
ТРЕТИЙ: Я здесь уже давно. Когда дрова начали грузить - я в сторонку
отполз... Потом вас загрузили. Я выбираться не стал - думал сначала, мало
ли кто...
ШУ: Это не дрова! Это стратегическое топливо!
ТРЕТИЙ: Дрова это... Врали вам все про стратегическое топливо. Чтобы
вы пилили спокойно и другим воевать не мешали...
ШУ: Да нас все уважали! Нас даже в армию не брали по причине нашей
важности! Ни Серые, Ни Бурые... Мы соблюдали этот... нейтралитет!
ТРЕТИЙ: В армию вас не брали по причине беспросветной вашей тупости.
А дрова ваши на гробы шли...
ШУ: Да я тебя...
Шу бросается на третьего парня с кулаками. Тот испуганно прячется за
бревна. Женя удерживает Шу, морщась от головной боли.
ЖЕНЯ: Стой ты... Остынь... Погоди...
Шу успокаивается.
ЖЕНЯ: Эй, ты, выходи. Я его держу.
Парень показывается из-за бревен.
ЖЕНЯ: А ты сам-то кто будешь? Откуда?
ТРЕТИЙ (с чувством собственного достоинства): Меня зовут Ллаэллин,
оба раза по две "л", но можно просто Лин. Я ниоткуда, я Одинокий Скиталец,
путешествую с планеты на планету.
ЖЕНЯ: Каким образом?
ЛИН: По-разному. В основном - автостопом.
ЖЕНЯ: О! Так, может быть, ты знаешь, как мне домой вернуться?
ЛИН: А ты откуда?
ЖЕНЯ (огорченно): Не помню... Понимаешь, голова так болит...
ЛИН: Это плохо...
Короб, в котором находятся ребята, перестает покачиваться,
останавливается. Стихает гул.
ЛИН: О! Кажется, приехали.
Шустрый мужичок в серой форме с золотыми пуговицами, петлицами и
развевающимися по ветру аксельбантами, выскакивает из кабины летающего
короба, висящего в метре от поверхности земли.
Он забегает сзади и распахивает дверцы.
Из темноты проема первым показывается Лин, за ним - Женя, из-за его
плеча выглядывает Шу. Ребята щурятся от света.
Шустрый мужичок жестом предлагает им вылезать.
Ребята вылезают - вид их крайне смешон и карикатурен. Они похожи на
кого угодно, только не на будущих солдат.
Два военных чина в форме серого цвета смотрят на них оценивающе.
Один, как водится, большой и толстый, второй, соответственно, - низкого
роста, весьма щуплый. Судя по количеству побрякушек, кисточек и
аксельбантов, навешенных на них с разных сторон - это самые высокие чины,
из уже виденных.
Шустрый мужичок заискивающе смотрит на своих начальников.
ШУСТРЫЙ: Вот... Обратите внимание - новобранцы...
ТОЛСТЫЙ: Это - все?
ШУСТРЫЙ: Да. Три новобранца... и десять бревен.
ТОЛСТЫЙ: Лучше бы, наоборот.
Тупо ржет.
МАЛЕНЬКИЙ (манерно): Да. Какая разница...
ШУСТРЫЙ (ребятам): Новобранцы! Вы удостоены величайшей чести влиться
в бескрайний коллектив Вооруженных сил Великой Серой Империи! Это ваше
высшее начальство: максигенерал Муркус (показывает на толстого) и
минигенерал Крузариус.
Максигенерал, не сказав больше ни слова, поворачивается спиной и,
махнув рукой минигениралу, уходит. Минигенирал, так же без слов, спешит за
ним следом. А шустрый мужичок продолжает речь, бодро вышагивая перед
импровизированным строем.
ШУСТРЫЙ: А я - ваш непосредственный командир, архиефрейтор Катуня.
Вы, стало быть, мой боевой отряд; я буду вас учить, чему надо, буду вами
командовать... И вот мой первый приказ - сейчас же приведите себя в
порядок... (архиефрейтор запахивает телогрейку Жени, дергает Лина за одну
из висящих на нем кожаных кисточек, внимательно рассматривает ее на ладони
и хмыкнув выбрасывает за спину), ознакомьтесь с уставами и на медосмотр...
Прямо завтра начнутся тренировки, строевая и прочая подготовки... За-а-а
Мной!
Архиефрейтор Катуня бодро марширует. Ребята вразвалочку плетутся за
ним.
Пройдя вдоль кирпичной стены, тоже равномерно серой, архиефрейтор со
своим отрядом резко выскакивает из-за угла.
Глазам ребят предстает бескрайний плац, заполненный людьми в
одинаково-серой форме. Несколько командиров одновременно выкрикивают
команды, группы солдат выполняют различные упражнения: одни - приседают,
другие - кувыркаются, третьи - маршируют, четвертые - бегают кругами или
вьются змейкой друг за другом. Издали это походит на клокотание однородной
серой массы. Стоит невыносимый шум и невероятное столпотворение.
ШУ: Ого!
ЖЕНЯ (затыкая уши и морщась от приступа боли): Елки-моталки...
Женя открывает входную дверь. В комнату заходит Максим Максимыч.
Одной рукой он ставит в угол свежеоструганную лопату, а другой лезет в
бездонный карман брюк и танцующей походкой направляется к столу, напевая
себе под нос.
МАКСИМ МАКСИМЫЧ:
Елки-моталки...
