загадочному диску (как оказалось, это были археологи, проводившие раскопки в
этом районе). Сам диск, расколовшийся от удара или в результате взрыва,
казался сделанным из металла, напоминавшего загрязнившуюся нержавеющую
сталь. Подойдя ближе, Б.Барнетт увидел, что археологи рассматривали какие-то
странные тела небольшого по нашим стандартам роста, лежавшие около диска.
(Джин и Берн Мальтэз не помнили, сколько, по словам Барнетта, было тел, но
утверждали, что несколько.) Безволосые головы казались круглыми и
непропорционально большими относительно роста, глаза были странно
посаженными. Одежда - цельнокроеные комбинезоны серого цвета без каких-либо
застежек или поясов. Барнетту было ясно, что они не были такими же, как мы,
людьми.
Очень быстро появились военные, оцепившие весь район и предупредившие всех
присутствовавших об ответственности за разглашение информации.
Но раз военные появились быстро, то, значит, они уже были на подходе к этому
конкретному месту! Значит, они знали, куда идут! Хотя никто из военных ранее
тут еще не был, иначе оставили бы часового. Вот и вся история. Или, может,
супруги Мальтэз многое позабыли? (Рэй Сантилли как-то упомянул кадры, на
которых виден Трумэн. В дальнейшем он говорил, что ошибся. Но во время
Шеффилдского конгресса в августе 1995-го Б.Шелл сказал, что эпизод с упавшим
на землю кораблем и Президентом на месте катастрофы может находиться в
коробке со склеившейся пленкой, обработка которой проблематична. Этот вопрос
пока в тумане. Интересно, однако, отметить, что внешне Барнетт был
чрезвычайно похож на Трумэна. Не засняли ли на кинопленку всех некстати
оказавшихся на месте катастрофы людей подоспевшие военные? Тогда могут быть
понятны так называемые кадры с Трумэном. Но это всего лишь мое
предположение.) Р.Сантилли избегает, похоже, демонстрировать кадры, на
которых хорошо видны лица людей. Понять его можно: родственники опознанных
могут потребовать свою долю пирога, и имеется немало способов учинить
скандал и добиться через суд приличных денег, например, за "нанесение
морального ущерба в результате несанкционированного наследниками показа
близких им людей в фильме, украденном у правительства США". (Таким образом,
ждать в ближайшее время разгадки истории с опознаваемыми лицами не имеет
смысла.) Похоже, что Барнетт имел какую-то возможность получения
дополнительной информации, так как он сказал своим друзьям, что объект был
вскоре увезен с места падения. Или все было еще проще: некоторое время
спустя он оказался в том же районе по работе, а там уже пусто...
Барни Барнетт не указал точно места, где он видел упавший на землю странный
объект, или если и указал, то ни Берн, ни Джин Мальтэз этого не помнили, но
исходили из достоверно известного: вообще-то Барнетт ездил по всему штату,
но основным рабочим районом была все-таки зона западнее Сокорро, в сторону
равнины Сан-Агустин, да и сама контора, куда он отправлялся ежедневно,
находилась в Магдалине.
Вот отсюда и предположение Джин, что этим районом была равнина Сан-Агустин,
поскольку ей запомнилось слово "равнина". А вот по мнению Верна, в своем
рассказе Барнетт упоминал район города Магдалины, но Магдалина сама
находится на восточном краю равнины (опять-таки западнее Сокорро).
Попытка увязать рассказ Барнетта с событиями в районе Розуэлла провалилась:
уж никак он не вписывался в то, что удалось выяснить в результате опроса
сотен людей. В то же время нельзя было отбросить случай Барнетта, так как в
ходе расследования обнаруживались элементы, свидетельствовавшие о реальности
связки "1947 год - Барнетт - летающая тарелка".
Надо было искать людей, знавших Барни Барнета по работе. И У.Мур нашел
координаты Джона "Флэка" (прозвища среди американцев встречаются сплошь и
рядом) Дэнли, непосредственного начальника Б.Барнетта в течение многих лет.
По словам Дэнли, однажды Барни пришел в бюро взволнованный и сказал:
- Флэк, вы знаете, эти летающие тарелки, о которых говорят?.. Так вот,
они действительно существуют.
Затем Барни сказал, что вроде видел только что сам одну из них.
- А я был по-настоящему занят в это время, и у меня не было никакого
настроения заглатывать подобные истории. И послал его подальше,- вспоминает
Дэнли.
Но через день или два, желая загладить свою грубость, Дэнли сам спросил
Барнетта, что же он все-таки видел, и услышал в ответ, что это было похоже
на тарелку, но что это больше его, Барнетта, не интересует.
Дэнли припомнил, что это было летом 1947 года, но назвать более точной даты
не смог.
Ветеран первой мировой войны, в прошлом служивший в Американском легионе,
Барнетт, судя по отзывам знавших его, в том числе и бывшего мэра города, был
образцовым гражданином, консерватором по своим убеждениям, и не стал бы
рассказывать то, чего на самом деле не видел или не знал.
Бывший шериф Сокорро Ли Гарнер помнил Барнетта и даже археологическую
экспедицию, работавшую в их районе, поскольку сам интересовался поисками
черепков керамической посуды индейцев. По его мнению, экспедиция была из
Мичигана, но в ней могли участвовать и студенты из Пенсильванского
университета.
Неутомимый С.Фридман нашел человека, жившего по соседству от Барнетта,
скончавшегося в 1969 году от рака. Незадолго до этого сосед как-то спросил
Барнетта, по каким причинам могла навалиться на него эта болезнь? И Барнетт
ответил, что, вероятно, это результат нахождения вблизи от тел инопланетян
на равнине.
Равнина Сан-Агустин располагается к западу от Розуэлла. И там, кстати,
находится мощная система радиотелескопов.
Что же получается? Могли ли исследователи предположить в 1979 году, что в
рассказе Барнетта речь шла о каком-то другом случае, а не о розуэллском?
Все, вроде, мешало: ранчо Брейзела находится в двухстах сорока километрах от
Сокорро по прямой. И допустить, что неизвестный аппарат рассыпал часть от
самого себя там, а сам полетел дальше и плюхнулся здесь, как-то не
вырисовывалось. Тем более что между этими двумя географическими точками
хватало препятствий: тут были горы, а далее, к западу, за долиной реки
Рио-Гранде, опять горный район, и только за ним, по другую сторону гор, и
простирается равнина Сан-Агустин. Вроде далековато, а объект летел
достаточно низко, если судить по площади участка, на котором были найдены
обломки, ворвавшиеся в спокойную жизнь фермера Брейзела.
О втором случае катастрофы Э.Гувер написал черным по белому. Но общая
тенденция, определенная Рэндлом и Шмиттом, заключалась в увязывании концов с
концами вокруг Розуэлла, а в такого рода подтасовках и кроется беда:
зачастую сводят воедино нестыкуемое, отбрасывая все, что не вписывается в
заранее определенные границы.
Археологи К.Рэндл и Д.Шмитт возражали и продолжают возражать против версии с
равниной Сан-Агустин и Магдалиной, подчеркивая, что в июле 1947 года (они
говорят только об июле, чтобы все состыковывалось с Розуэллом) там было
много людей. В городе и в его окрестностях людей всегда предостаточно, а на
равнине действительно работали археологи, и многие из потенциальных
очевидцев событий того времени могли быть живы.
Исследователи занялись поисками археологов, о которых упоминал Барни
Барнетт. Археологов этих пытались разыскать и прежде, но безуспешно.
С.Фридман составил список людей, которые могли бы работать в то время на
равнине Сан-Агустин, и это позволило ему выйти на некоего Роберта Дрейка,
вспомнившего, что служивший в архиве Лос-Аламоса Р.Вилмет рассказывал ему о
катастрофе и трупах, увезенных в обстановке строжайшей секретности.
С.Фридман нашел номер телефона Р.Вилмета, и они договорились о встрече,
которая так и не состоялась: через три дня после телефонного разговора Роско
Вилмет скончался от сердечного приступа в возрасте 59 лет.
Многое всплывало на свет случайно. Так, однажды в 1989 году, после
телепередачи "Неразрешенные тайны", позвонила телезрительница Мэри-Энн
Гарднер, работавшая некогда медицинской сестрой в отделении для раковых
больных сэн-петерсбургского госпиталя (Флорида). Гарднер рассказала, что у
них находилась больная, скончавшаяся в конце семидесятых годов, фамилию
которой она не помнит. Эта больная была заброшена и забыта всем миром и
умирала в полном одиночестве. Гарднер часто подходила к ее кровати, а
умиравшей хотелось что-то рассказать о себе, о своей жизни. Запомнилось, что
она говорила о годах учебы и об участии в раскопках на территории штата
Нью-Мексико, и, в связи с этим, у Гарднер остался в памяти рассказ умиравшей
о том, как они набрели на космический корабль - тела валялись на земле, -
пришли военные и всех удалили из района, приказав держать язык за зубами и
пообещав, что, если вымолвят хоть одно слово, правительство их найдет. А о
самих телах говорила только одно: маленькие, с большими головами и большими
глазами.
Мэри-Энн Гарднер была убеждена, что этот бред был спровоцирован
медикаментами, которые получала умирающая. Каково же было ее удивление,
когда она услышала об этом по телевизору! Гарднер утверждала, что, если ей
покажут список всех побывавших в отделении больных, она сумеет найти нужную
фамилию. Рэндл и Шмитт связались с упомянутым госпиталем, но оказалось, что
за это время у него сменился хозяин, и все старые дела были уничтожены.
В отделении антропологии в Санта-Фэ и в музее штата Нью-Мексико в списках
людей, работавших в те времена, ничего обнадеживавшего Рэндл и Шмитт не
обнаружили.
Наконец им удалось выйти на след археолога Герберта Дика, который провел
июль и август 1947 года на восточном краю равнины Сан-Агустин, но, по его
словам, именно в то время других групп по соседству не было. (Кстати, Г.Дик
припомнил, что между семьдесят пятым и восьмидесятым годами кто-то уже
задавал ему те же вопросы, но кто - так и не удалось выяснить.) Тот же Г.Дик
направил исследователей на поиски Фрэнсис Мартин, проживавшей в городке
Дэйтил (западная часть равнины на уровне Магдалины). В те далекие времена
она была хозяйкой бара на бойком месте, у стойки которого пересказывались
вслух и по секрету все последние сплетни. Нашли Фрэнсис Мартин (в 1989-ом ей
был 91 год); увы, она ничего не помнила о катастрофе, никаких военных тогда
в районе не появлялось, но уверена, что если кто-либо и знал все о
происходящем в округе, так это только она, поскольку бар находился на бойком
месте. А коль не знает, то, значит, и не было ничего такого .
В поисках археологов наибольший успех выпал на долю Тома Кэри,
перевернувшего все архивы и опубликованные в университетских сборниках
материалы. Таким образом у него получился список из шестидесяти человек,
которые могли оказаться летом 1947 года в центральной части штата
Нью-Мексико. И разговаривая с каждым из них, он попал наконец на
восьмидесятишестилетнего известного палеонтолога Бертрама Шульца.
- Вам нужен не я,- сказал ему Шульц.- Но я знаю, кого вы ищите. Это
Холден. Он руководил группой, члены которой рассказывали мне об обнаружении
летающей тарелки в 1947 году. Том Кэри и Кевин Рэндл установили, что в 1947
году Холден регулярно выезжал на раскопки в штат Нью-Мексико.
В ноябре 1992 года Холден, которому было 96 лет, болел, но тем не менее
согласился их принять. В течение краткого разговора он трижды повторил: "Я
там был и все видел". Решили его не утомлять и прийти в другой раз для более
детальной беседы. Другого раза не получилось, так как в апреле 1993 года
