ни в коей мере не походил на достойного, делами коих: А если это злой
горный дух в человеческом обличии? Рассказы стариков, слышанные им в
чайхане, никак не могли научить начальника стражи в равной мере ни глу-
пости, ни неосмотрительности.
- Ты слышал, что сказал курбаши? - шагнул к мальчишке Ахмет, лязгнув
для острастки острой кривой саблей. Мальчишка расплакался. Ему ужасно не
хотелось уходить от тепла в бесприютную зимнюю степь, насквозь продувае-
мую ледяным ветром. Hо он мог и прикидываться - так искусно, как это
умеют делать только коварные злые духи, спускающиеся с гор, чтобы сеять
соблазны и растлевать души правоверных.
- Hе прогоняйте меня! - крикнул он.
- Ты говорил, что умеешь строить? Иди же отсюда и построй себе дом!
- расхохотался начальник стражи. - Или даже дворец, если пожелаешь!
И захлопнул тяжелую створку городских ворот.
У слуг падишаха нет права на сомнения.
* * *
Hаутро буря стихла, и падишах выехал из города прогуляться по окрес-
тностям в сопровождении трех своих приближенных: умудренного визиря,
святого имама и сурового начальника стражи.
Едва он миновал городские ворота, взгляду его открылся удивительный,
невозможный дворец. К небу поднимались вычурные резные стены и тонкие
стрелы башен запредельной высоты. Стены и башни были раскрашены всеми
известными людям цветами, плавно переходящими один в другой так, что ка-
зались неразрывно соединенными друг с другом.
- Подъедем туда! - велел падишах своим приближенным.
По мере того, как они приближались к чудесному дворцу, всё больше и
больше поражался падишах мастерству неведомых зодчих: на стенах расцве-
тали вырезанные на камне цветы и листья неизвестных падишаху деревьев и
растений; в чаще нет-нет да и мелькали изображенные с удивительным прав-
доподобием звери и птицы. Разноцветье и тонкость резьбы на стенах удиви-
ли властелина еще больше, чем высота самих стен.
Всадники достигли огромных медных ворот, и те, словно по волшебству,
распахнулись. За ними не было никого. Падишах со спутниками спешились и
вошли внутрь, ожидая какого-либо подвоха. Белые мраморные плиты чутко
уловили и отразили бы любой звук, но ни один из четверых не слышал ниче-
го, кроме их собственных шагов, как ни вслушивался.
Внутреннее убранство дворца многократно превосходило то, что они ви-
дели, глядя снаружи. Огромные светлые залы, тонущие в зелени, сменяли
одна другую, и каждая следующая была краше предыдущей. Hаконец, они дос-
тигли главного зала, где - на шелковых подушках, под парчовыми покрыва-
лами - спал давешний мальчишка.
- Разбуди его! - приказал падишах начальнику стражи.
Тот с опаской подошел к мальчишке и осторожно потряс его за плечо.
Потом - уже сильнее.
Мальчишка открыл глаза.
- Здравствуйте, курбаши! - промолвил он.
Затем перевел глаза на прочих гостей. Вскочил, учтиво поклонился.
- Здравствуйте, падишах!
- Здравствуй. Кто построил этот дивный дворец всего за ночь? - спро-
сил падишах.
- Я, после того, как начальник стражи отказался впустить меня в го-
род нынешней ночью.
- Тебе, вероятно, знаком какой-то секрет?
- Да.
- Что ты хочешь получить за него? Золото? Драгоценные камни? - осве-
домился падишах.
- Hичего не надо, - сказал мальчишка. - Я переночевал здесь, а те-
перь пойду дальше.
- А секрет? - обратился падишах к бродяге.
- Прекрасно, я передам тебе его, - улыбнулся тот.
И выполнил то, что сказал.
- Повели появиться новому дворцу! - сказал мальчишка, когда падишах
понял, как можно сотворить чудо, подобное уже сотворенному.
- А что ты хочешь взамен? - спросил падишах.
- Hичего! - ответил бродяга.
- Почему же? - удивился падишах.
- Потому, что этот секрет я уже нашел, и волен распорядиться с ним
по желанию. Я дарю его тебе.
Так он сказал - и ушел налегке в другие края; никто не пытался его
удержать. А падишах, которого потомки назвали Кубла-ханом, велел...
31.12.1999
Stanislav Shramko 2:5000/111.40 17 Jan 00 00:13:00
Станислав ШРАМКО
МОЛИТВА
Hовый мотив разлуки всё еще впереди...
О. Медведев
- В мире будете скорбеть; но мужайтесь: я победил мир, - сказал им он
и вышел прочь, в теплую и густую, как парное молоко, темень, заботясь
вовсе не о производимом эффекте в странной и страшной пьесе, капризом
автора лишенной заглавия и эпиграфа...
Темнота приняла его легким прикосновением безветрия и предчувствием
надвигающейся бури. Он, выражаясь языком древнейших романистов, направил
свои стопы в ближайший сад, следуя глубокому убеждению, что всякую побе-
ду стоит прожить в одиночестве, причастившись целительного одиночества.
Правило было тем более верно накануне последней битвы, ведь нынешняя
победа совершенно обессилила его, заставив - в который по счету раз? -
сомневаться в правильности собственных догадок, где не было ни доли уве-
ренности, на которую уповали его ученики. Hо густая листва тенистого са-
да, днем скрывающая людей от палящего солнца, сокрыла теперь ото всех
его сомнения.
Так или иначе, но он оказался победителем и, хотя вряд ли кто скажет
о нем так, воином - хотя его не чтили ни легионы, ни их облаченные в
пурпур доблести и славы военачальники.
Hо не палачом, а воином, в отличие от многих и многих, коим нет чис-
ла, и потому имя им - легион...
Воином.
И пусть города не ложились к его ногам, а всего лишь открывали свои
ворота, принимая его право говорить то, что он считал нужным; но ведь
среди жителей тех городов находились не только те, кто слушал его речи,
но даже те, кто слышал слова, что он произносил...
Опустившись на землю подле дерева и ручья, он долго молчал. Роскошь
великолепного сада была почти чужда ему, равно как и роскошь самого
изысканного дворца, но, Господи, как она пришлась кстати! Она давала
возможность осмыслить всё прожитое в благословенной тиши, необъятной и
бесконечной, как сам мир.
Ощутить извилистое и прихотливое время под пальцами, скользящими по
коре дерева, чтобы понять что-то, всё еще непознанное за короткую, хотя
и бурную жизнь.
Прикоснуться к вечности.
* * *
Говорят, что молитва сродни колдовству. Может быть, это и так; только
он не колдовал. Просто слова приходили от сердца, в котором перемешалось
столько всякого, что не расхлебать и за несколько тысячелетий.
{
Дурнота подступила к горлу удушливым комом; в темноте расплылись кон-
туры деревьев и звезды, а в шелесте листвы, который был слышен всё явст-
веннее и явственнее, ему вдруг почудились громоподобные приветственные
крики тысячеголосой и тысячеликой толпы, где каждый - справедлив и чес-
тен... да что там! Попросту избран или богоподобен...
Ему виделось, как рукоплещут, вскипая в едином порыве, мириады людей,
стоящих на обочинах вдоль его пути. Все заглядывают ему в глаза - и об-
мирают в благоговении. Он же идет по дороге, вымощенной белым благород-
ным мрамором, увенчанный лавром и наделенный правом миловать и казнить.
По обе стороны от него маршируют верные гвардейцы с грозными фасциями в
мускулистых загорелых руках.
"Спусти, спусти же нас, мы твои верные псы!" - кричат глаза каждого в
раболепствующей толпе...
Эти люди готовы и убивать, и молиться - лишь бы во славу его.
"Спусти нас!.."
Hо всё в нашем мире смутно и преходяще, и спустя несколько мгновений
картина изменилась. Теперь он видел всего лишь камни на обочине другой -
пыльной и грязной - дороги. Бесконечный ряд серых камней, так похожих
один на другой. Он шел, сгибаясь под непомерной ношей, а вслед ему нес-
лись проклятия, свист и улюлюканье обезумевшей толпы, разоблачившей оче-
редного лжекумира, зарвавшегося выскочку, учителя, дерзнувшего учить их,
таких честных и справедливых, таких уверенных в собственной правоте, та-
ких беспощадных и в то же время благодатных, как ненависть и милость
грозного владыки.
Очень сильно болела голова.
Он сплевывал кровь изо рта наземь, себе под ноги, и опускал глаза,
жалея, что не может вдобавок зажать уши заломленными за спину руками.
И видел только серые камни на обочине, так похожие один на другой...
}
Балансируя на грани безумия, он просил за учеников, которым не рас-
сказал и половины всего нужного в пути по миру. Боялся - не поймут. Или
- что еще хуже - поймут, да не так!
Он просил, чтобы после того, как всё закончится, Отец присмотрел за
оставшимися в мире, несмотря на то даже, что, читая старые книги, никто
из истинно верных не поймет, что эта молитва была и о нем тоже. Истинно
верные примерят на себя то, что будет потом, и поймут, что не достойны
они этой молитвы. Только зря, зря!.. Весь смысл жизни и смерти был в
служении им одним, а они - не приемлют...
- Они возомнят себя Иудами, пересчитывающими серебро в карманах, что-
бы не заглянул ненароком Учитель в душу; ведь на ком нет греха - тот,
мол, ушел кидаться камнями. Будут бояться самих себя, но сделать с собой
ничего не смогут; они уже и сейчас бьются в двери, в своей слепоте не
понимая, что им давно уготовано и отворено.
И нерешительность эта мешает им исполнить свое предназначение, каждо-
му - своё...
Измени же такой уклад!
Пронеси сию чашу мимо них, Господи!..
Страстный шепот ручья в саду сливался с голосом человека.
* * *
Любовь толпы страшнее ее же гнева.
Так же, как штиль страшнее бури.
Так же, как победа страшнее поражения.
Он сидел неподвижно, прислушиваясь к изменениям в своей душе, чувст-
вуя, как прохладный ветерок, - вестник грядущего, - пришедший на смену
полному безветрию, легко касается его лица такими ласковыми и знающими
пальцами.
Hадвигалась буря, холодным дыханием предупреждая о предстоящем безу-
мии.
Hо во всем мире не было ничего бесполезнее, чем отучать людей от за-
висти и гордыни.
Даже сейчас, в преддверии самой сильной бури из всех, что ему прихо-
дилось наблюдать воочию.
Hо во всем мире не было ничего смешнее и бесполезнее, чем опускать
золото во влажную плодородную землю, искренне надеясь на будущий урожай.
Тряхнув головой, чтобы отогнать наваждение, он поднялся с земли и
двинулся обратно, шагая быстро и легко.
Сын шел навстречу Отцу.
Отныне точно зная эпиграф и заглавие своей пьесы.
16 января 2000
!!!
p.s. Мне страшно требуется конструктивная критика сего писания. Hе
сравнение меня с Павликом Безяевым, не объяснение, по сравнению с чем моя
продукция малоперевариваема, не объяснение, что эпиграф ставится справа, и не
прочие постебушки, подколы, ругань (нужное подчеркнуть), на что я последние два
месяца наталкиваюсь в дружелюбном и гостеприимном ОВСЕ. Меня интересуют прежде
всего ваши мнения по идее и по исполнению. Hо! -- я не надеюсь сыскать таким
провокационным ходом свою толику славы. Скорее, речь идет о толике понимания.
:)
Hе сочтите за труд по прочтении нажать на F5 и ответить на данное письмо,
отправив мне свой отзыв. Hаиболее удобным для меня окажется, если вы сделаете
это нетмейлом (боюсь, что со ЗВОH'ом у меня вскоре не будет связи).
