голубоватого прыща на носу.
- Уходи, Скотт. - В шепоте Никлина слышалась мольба. - Я не могу
смотреть на тебя.
- Хорошо, я уйду, но должен сказать, что глубоко разочарован в тебе,
Джим. - Хепворт начал отступать в темноту. - Я мог бы помочь тебе
подготовиться к тому, что последует дальше. Встречи с тобой ждут другие, и
я мог бы подсказать, как обращаться с ними...
Когда подобие Хепворта скрылось в темноте, Никлин схватился за ручку
двери и судорожно рванул ее вниз. Ручка не повернулась. Впрочем, ничего
другого он и не ждал. Теперь к нему приближались еще две фигуры. На губах
Кори Монтейна играла плаксивая кривоватая усмешка, рядом с ним шла
хорошенькая молодая женщина, выглядевшая бы вполне здоровой и невредимой,
если бы не рукоятка кухонного ножа, торчавшая из ее груди. Нож покачивался
в такт ударам ее сердца.
- Мы с Милли теперь счастливы, Джим. - Монтейн обнял женщину за
талию. - И я хочу, чтобы вы знали - вы тоже можете стать счастливым. Для
этого нужно лишь...
- Вы мертвы! Вы тоже мертвы! - закричал Никлин. - Не подходите ко
мне! Не приближайтесь! Вы мертвы! И вы хотите заставить меня поверить, что
и я тоже мертв! Но я еще жив! Все это только сон!
Монтейн обменялся с женой обеспокоенным взглядом. Они все еще
приближались к Никлину.
- Вы мне не нравитесь, Джим, - сказал Монтейн. - Это все лишнее.
Нужно только выслушать...
- Убирайтесь! - заорал Никлин и крепко прижал ладони к глазам.
Он стоял с закрытыми глазами, пока немного не успокоился. Никлин
боялся, что эти кошмарные существа украдкой подошли к нему, и теперь их
сочувственные лица покачиваются совсем рядом. Но когда он открыл глаза,
Монтейн и его жена исчезли. Окружающая тьма вновь была спокойна. Но теперь
Джим мог видеть несколько дальше, и им вновь овладело первоначальное
впечатление бескрайней степи. На неуловимом, неощутимом расстоянии можно
было различить что-то огромное, какие-то черные кривые в таком же черном
мраке. Может, это холм, гора из обсидиана, отражающая свет невидимых
звезд?
"За что мне все это? За что?" - Никлин еще раз безрезультатно
подергал ручку двери.
- Я скажу тебе, за что. - За пределами круга маслянистого желтого
света раздался одновременно и знакомый и совершенно неузнаваемый голос. -
Ты забил свою голову нигилизмом и ложными идеями, малыш Джимми. И именно
за это ты держишь теперь ответ.
- Кто вы? - дрожащим голосом спросил Никлин. Дурные предчувствия
вновь навалились на него. - И почему вы называете меня Джимми? Никто не
звал меня так с тех пор, как...
- С тех пор, как ты вырос, не так ли?
Огромная фигура дядюшки Ренара вступила в унылый конус света.
Никлин снова съежился от страха и ужаса. Он видел - это вовсе не тот
сохранившийся в его памяти дядюшка Ренар. Этот человек, точнее, это
существо было совсем иным. Это был дядя Ренар из его сна. То самое ужасное
существо, с которым мать заставляла обращаться как с совершенно обычным
человеком, несмотря на его огромный рост, колючую рыжую шерсть, дикие
желтые глаза и острую морду. И, как и прежде, едва Никлин узнал его,
существо лишилось своей силы.
- Ты не напугаешь меня! - с вызовом крикнул Джим.
- А почему кто-то должен бояться такого симпатягу, как я? - Нос лиса
горделиво выглянул из стоячего ворота засаленного сюртука девятнадцатого
века. - Я прекрасно понимаю, почему ты не захотел иметь дело с остальными,
особенно с той ужасной женщиной. Ты видел этот нож? Тьфу! - Гримаса
отвращения сморщила морду лиса. - Между нами говоря, Джим, ты совершенно
правильно сделал, что избавился от этого сброда.
- От тебя я тоже хочу избавиться. Ты не существуешь!
- Что за странные вещи ты говоришь. - Лис обеспокоенно оглянулся
через плечо, затем рассмеялся, разинув пасть, полную острых зубов. - Да ты
ведь не смог бы со мной разговаривать, если бы меня не существовало.
Логично, не правда ли? Видишь ли, это место, где мы с тобой сейчас так
славно беседуем, находится в мысленном пространстве. Поэтому выдуманные
существа здесь столь же реальны, как и физические. Ты ведь помнишь, что
тебе рассказывали о мысленном пространстве?
Никлин покачал головой.
- Я не позволю тебе существовать ни в каком пространстве.
- Не делай этого, Джимми! - Дядя Ренар вновь оглянулся в темноту,
стряхнув со лба нарисованные капельки пота. - Я могу подготовить тебя к
предстоящему. Ты скоро встретишься с Гэ Пэ, и я могу...
- Убирайся!
Лис отступил, его фигура покрылась рябью, и вдруг он превратился в
худого, лысоватого человека лет сорока самого разнесчастного вида. Что-то
шевельнулось в памяти Никлина. Перед ним стоял настоящий дядя Ренар.
- Ты тоже можешь уматывать, - приказал Никлин.
- Джимми, дай мне объяснить одну очень важную для тебя вещь, -
существо становилось назойливым. - Ты думаешь, что все это сон, но это не
так! Ты сейчас находишься в мысленном пространстве, Джимми. Ты должен
вспомнить, что говорила тебе Сильвия Лондон. Ты ведь помнишь ее? Такая
шикарная женщина. Так вот, все сказанное ею абсолютная правда!
Никлин нахмурился.
- Это значит, что ты существуешь независимо от чего бы то ни было, и
я не могу причинить тебе вреда?
- Да, но я не являюсь истинно сапионным существом. - Фигура быстро
оглянулась в сторону той темной массы, присутствие которой почувствовал
Никлин. Лицо его стало еще несчастнее. - Настоящий дядя Ренар находится
где-то в ином месте этого континуума. Я существую лишь потому, что являюсь
проекцией твоих детских воспоминаний, и если ты начнешь вмешиваться в...
- Ты имеешь в виду, если я вырасту?
- Ты давным-давно вырос, Джимми. - Существо хитро и заискивающе
улыбнулось. - Ты здорово вырос! Было приятно наблюдать, как ты разнес в
пух и прах этих громил в Альтамуре. Особенно третьего, когда он уже был
уверен, что спасся. А потом, эта стерва Фартинг. Я скажу тебе кое-что
важное, Джимми. Она сожалеет, что когда-то обошлась с тобой так
несправедливо. Если ты сейчас подойдешь к ней, то ты...
- Прочь! - приказал Никлин, ненависть затопила его сердце. - Сгинь!
Прекрати существовать!
Дядюшка сердито и испуганно зарычал. Черты лица его стали меняться...
вытягиваться в звериную морду, зубы превращались в клыки... но прежде, чем
метаморфоза завершилась, призрак исчез, растворившись во мраке.
Никлин остался один. И в то же время здесь был кто-то еще. За
пределами конуса желто-болезненного света, где-то вдали, на бескрайней
равнине двигалось нечто огромное и непостижимое. Абсолютная пустынность
местности не позволяла оценить его размеры. Как же называлась та статуя?..
Человек, сидя на камне, замер в глубоком раздумье, подперев голову
кулаком...
- Джим Никлин!
Голос прогремел где-то внутри его головы.
- Пришло время поговорить с тобой.
- Я не хочу. - Голос Никлина дрогнул. Он удивился, что вообще еще
способен издавать какие-либо звуки. - Я не желаю иметь с тобой никаких
дел.
- Это ложь. Ты знаешь, что так больше продолжаться не может.
Никлин спиной прижался к металлическому косяку, словно пытался
обрести утраченную связь с реальным миром.
- Кто ты?
- Подумай сам, Джим! Ты хорошо знаешь, кто я.
- Откуда... откуда мне знать?
- Но ведь ты не раз беседовал со мной.
- Беседовал? Я никогда не был верующим. Единственное божество,
которое я признавал... это Газообразное Позвоночное.
- Отлично, Джим.
- Но это невозможно! Ведь это лишь моя собственная шутка. Я... я
выдумал тебя!
- Нет, Джим. Это я выдумал тебя.
Никлину каким-то непостижимым образом удалось возродить в себе
упрямого спорщика.
- Прошу прощения, но с этим я не могу согласиться. Даже во сне не
бывает такого.
- Ты всегда все усложняешь. Я просто хочу ради тебя персонифицировать
свою особу. Твое представление о Газообразном Позвоночном, о Великом
Шутнике... Ты очень близко подошел к постижению существа более высокого
порядка, чем ты сам.
- Я считал его воплощением слепого случая.
- Да, но ты персонифицировал его.
- Тем не менее, я не могу думать о тебе, как о Газообразном
Позвоночном. Это неправильно.
- Это не должно быть неправильным.
- Но ведь ты утверждаешь, что ты Бог.
- Нет, я вовсе не утверждаю, что я Бог, но ты можешь думать обо мне
как о Боге, если тебе это нравится.
- Так мы никогда ни к чему не придем. Я предпочитаю Газообразное
Позвоночное.
- Итак, после всех этих разговоров ты вернулся к тому, с чего начал:
я - Газообразное Позвоночное.
- Может, ты еще и Добрая Фея? Это ты создал искусственное
образование, известное мне как Орбитсвиль?
- Наконец-то ты задал разумный вопрос, на который я могу дать
разумный ответ. Нет, я не создавал Орбитсвиля.
- Есть ли у тебя какие-либо основания не говорить мне, кто это
сделал?
- У меня нет таких оснований, Джим. Я хочу передать тебе все то
знание, какое ты способен усвоить. Твой разум - это часть моего разума в
данный конкретный момент космической истории. Ограничение на количество
знания, которое ты можешь постичь, определяется твоим интеллектом.
- Ты сказал, что мой разум - это часть твоего разума?
- Не стоит задавать риторических вопросов, Джим. Ты знаешь, о чем я
сказал.
- Но это важно для меня. Есть небольшие вопросы, которые не менее
важны для меня, чем крупные. Например, я хотел бы знать, почему я не
боюсь. Я оказался в сюрреалистическом кошмаре, я был свидетелем совершенно
ужасных вещей...
- Эти ужасы выдумал ты сам.
- Хорошо, пускай так, но я нахожусь сейчас в месте, очень
напоминающем картину Дали. Черная статуя величиной с гору... все Это
жутко, так жутко, но я почему-то не боюсь, совершенно не боюсь. Почему?
- Ты сейчас находишься в мысленном пространстве, Джим. В данный
момент ты являешься майндонным существом, а раз так, то ты невосприимчив к
страхам, которым подвержены создания из плоти и крови.
- Я понимаю. Потому я и могу спокойно беседовать с разумным черным
небоскребом.
- Нет никакой беседы, Джим. На какое-то время твой мозг стал частью
моего мозга, объединился с ним. Ты должен взять из него все, что можешь, и
делать с этим знанием все, что пожелаешь.
- Очень хорошо, но кто же тогда создал Орбитсвиль?
- Орбитсвиль придумали и сотворили существа, стоящие на гораздо более
высокой ступени развития, чем человечество. Когда они непосредственно
столкнулись с людьми, то назвались ультанами. Это имя столь же им
подходит, как и любое другое.
- Но зачем ультаны создали Орбитсвиль?
- Они хотели изменить судьбу Вселенной. Кое-кто из людей уже понял -
разум является составной частью материи. И не такой уж несущественной ее
частью. В каком-то смысле эта часть даже более значима, чем гравитация.
Именно сила притяжения разума замыкает Вселенную. Одна гравитация с этим
не справилась бы.
- Я помню ту женщину... Жену Рика Ренарда. Она пыталась рассказать
мне что-то подобное.
- Да, но ее больше интересовал побочный эффект - сохранение личности
после физической смерти. Истинное значение частиц, известных под названием
сапионов состоит в том, что они обладают силой притяжения. Без этой
сапионно-гравитонной компоненты расширяющаяся Вселенная продолжала бы
расширяться вечно. Один из твоих современников, обладающий поэтическим
складом ума, сказал, что именно мыслитель в тиши своего кабинета
возвращает самые далекие галактики из объятий ночи.
