разрешили Зинди пойти с Никлином в город угоститься мороженым. Девочка не
преминула отметить столь значительное событие, надев свою лучшую шляпу из
розовой соломки с пряжкой в виде черепашки Тоби, замершей в такой позе,
какую ни один представитель панцирных не сумел бы воспроизвести даже под
угрозой немедленной смерти.
- Привет, Джим!
Зинди подбежала к нему, создав вокруг себя маленький ураган.
- Знаешь, я могу съесть самое огромное мороженое, какое только
бывает!
- Ну что ж, даром оно тебе не достанется, - с шутливой суровостью
ответил Никлин, протягивая ей книги, - я доверяю тебе разнести их. За
каждую получишь по порции отличного мороженого. Ясно?
- Слушаюсь, мой повелитель! - Зинди покорно склонила голову.
Они пересекли мост и зашагали в тени высоких свистящих деревьев,
росших вдоль дороги. Никлин посмотрел на Зинди - похоже, девочка пребывала
не в духе. Надеясь, что ее настроение не связано с предполагаемым
перемещением в космосе Орбитсвиля, Никлин спросил, в чем дело.
- Я все думаю о тех странных вещах, о которых говорили сегодня по
телевидению.
Никлин весело фыркнул.
- Вот уж чем бы я не стал забивать себе голову!
- Но это так ужасно, Джим! Разве тебя не беспокоит это сообщение?
- О перемещении Орбитсвиля? - Он еще раз фыркнул. - У меня очень
чуткий сон, Зинди, и я полагаю, что заметил бы, если бы мир вдруг взял и
переместился.
- Но как же звезды? Они ведь теперь совсем другие!
- Но откуда это известно? - Никлин, в жизни не видевший ни одной
звезды, имел весьма смутное представление об астрономии, но это отнюдь не
помешало ему тут же изложить свою космогоническую теорию. - Я как-то
читал, что иногда астрономы обнаруживают целое скопление неизвестных
далеких галактик. Но, вглядевшись попристальней, ученые мужи начинают
понимать - то, что они приняли за дюжину галактик, всего лишь
одна-единственная! Просто свет, идущий от нее, отклоняется то туда, то
сюда, пока достигнет глаз наших дорогих мудрецов, которые, не разобравшись
в чем дело, приходят в неописуемое волнение и начинают громко кудахтать по
поводу открытия целых одиннадцати галактик, которых на самом-то деле не
существует.
Зинди нахмурилась:
- Какое это имеет отношение к...
- Мой пример означает, что, когда речь идет о звездах, то не стоит
доверять своим глазам. Свет имеет свойство отклоняться. Может статься, что
пространство... пространство... - тут Никлин ощутил прилив того бурного и
греховного восторга, который охватывал его всякий раз, когда отдельные,
разрозненные поначалу слова, начинали складываться в величественную и
стройную ложь, - ...неоднородно, что оно отнюдь не одинаково в разных
точках. Быть может, в пространстве имеются целые аномальные области, где
свет буквально сворачивается в тонюсенькие трубочки, и все, что ты видишь,
начинает путаться и мешаться. Вдруг Орбитсвиль попал в одну из таких
областей, тогда внешняя картина мира действительно изменится. Это
совершенно естественно.
- Джим, - Зинди своей утрированной серьезностью напоминала сейчас
нелепого тринадцатилетнего профессора логики, забредшего в своих
рассуждениях в тупик, - Джим, для меня все, что ты сейчас сказал, звучит
как полнейший бычий навоз!
- Но эта теория объясняет факты гораздо лучше, чем вся эта чепуха о
перемещении Орбитсвиля на расстояние, равное миллионам световых лет.
- А что ты скажешь об исчезновении космических кораблей и причалов?
- Аномальные области влияют не только на распространение света, -
вдохновенно продолжал сочинять Никлин, - материя в таких областях попадает
во что-то вроде бури, в этакий космический торнадо, который разгоняет
частицы межзвездной пыли почти до скорости света. При этом возрастает их
масса, понимаешь? Увеличивается энергия этих частиц, и они оказываются
способными счистить все с поверхности Орбитсвиля буквально за несколько
секунд, подобно гигантской пескоструйке.
- А как насчет... - Тут Зинди внезапно замолчала. Закрыв глаза, она
сомнабулически покачала головой. - Интересно, пополнил ли мистер Чикли
свои запасы грецких орехов? В прошлый раз, помнишь, Джим, грецких орехов у
него не оказалось, а без них у мороженого совсем не тот вкус.
- Ты очень плавно изменила тему, Зинди, - улыбнулся Никлин, -
практически незаметно.
- Мне вдруг надоело говорить о... всей этой чепухе.
- Вот видишь, - удовлетворенно заметил Никлин, - я с самого начала
говорил тебе, что все это сплошное занудство.
Никлин шутливо ткнул Зинди локтем в бок. Она споткнулась и в ответ
сильно двинула его плечом. Так они и продолжали свой путь, задерживаясь,
чтобы занести книгу или немного порезвиться.
- Что это за звуки, Джим? - потянула его за руку Зинди. - Я и в самом
деле что-то слышу или мне только кажется?
До городской площади оставалось еще несколько минут ходу, но теперь
уже и Никлин уловил хрипящие, басовитые звуки, совершенно нехарактерные
для сонных окрестностей Оринджфилда.
- А, - протянул он, - наверное, это разъезжающие святоши. Похоже, они
даром времени не теряли и уже приступили к своей агитации. Но от меня они
не получат ни гроша.
- Что такое агитация?
- Это когда какой-нибудь ловкач пытается убедить тебя, что будет
гораздо лучше, если все денежки из твоего кошелька перекочуют в его
карманы.
В глазах Зинди, к великому удивлению Никлина, зажегся неподдельный
интерес.
- Давай пойдем взглянем, что там происходит.
- А как же наше мороженое?
- Не растает!
Зинди теперь почти тащила Никлина за руку, стремясь побыстрее
оказаться на городской площади.
- Ну пойдем же, Джим!
Никлину ничего не оставалось, как недоуменно пожать плечами и
ускорить шаг. По мере приближения к площади музыка становилась все громче
и громче. Но вот они завернули за угол и вышли на открытое пространство. В
самом центре площади высился огромный полотняный шатер, предназначенный,
по-видимому, для проведения собраний в ненастные дни. Перед шатром на
небольшом возвышении была установлена платформа. На ней стоял высокий
темноволосый человек. Он обращался к аудитории, насчитывавшей около
четырех сотен слушателей. Большинство из них сидело на складных стульях
непосредственно перед платформой. Остальные неровным полукругом стояли
сзади. "Оставляют себе лазейку, - с одобрением отметил Никлин. -
Послушают, а затем смоются прежде, чем сборщики денег поймают их в свои
сети".
Когда они с Зинди подошли к толпе, девочка хотела было пробраться
поближе к платформе и занять свободные места, но Никлин удержал ее. Зинди
мгновение сердито смотрела на него, но потом весело улыбнулась, и они
выбрали себе место там, где слушатели стояли не так плотно и можно было
видеть оратора. Никлин постарался встать так, чтобы можно было улизнуть в
любой момент. И лишь поозиравшись вокруг и убедившись, что нигде не видно
сборщиков пожертвований, он успокоился и смог воспринимать слова человека
на платформе.
- ...в этом вечернем выпуске "Оринджфилдского Обозревателя". Заметка,
о которой я говорю, весьма ядовита и остроумна. Может быть, ее автор
сейчас здесь? Нет? В конце концов, это не так уж и важно, поскольку у меня
нет никакого желания спорить с анонимом. Этот человек попросту делал свое
дело, выражая точку зрения редакции на то, что, несомненно, выглядит как
классический случай - всезнающие ученые мужи в очередной раз сели в лужу.
У нас в Пьютерспире бытует поговорка - "ученость не помеха глупости".
Так что я с сочувствием отношусь к довольно распространенному взгляду на
ученого, разбивающего лоб столь же часто, как и атом.
Оратор замолчал, пережидая пока стихнет довольный смех аудитории. Он
стоял в прежней позе, даже выражение его лица не изменилось, но каждый из
присутствующих вдруг понял, что шутки кончились, и теперь речь пойдет о
куда более серьезных вещах. Никлин, несмотря на свой скептицизм и
совершенно неожиданно для самого себя, заинтересовался. Проповедник, если
это был именно он, совершенно не походил на своих собратьев. На нем была
самая обычная одежда - простая серая шляпа от солнца, голубая рубашка с
короткими рукавами и серые брюки, а вовсе не ряса или
уныло-респектабельный костюм, с которыми обычно ассоциируется образ
религиозных вербовщиков. И говорил Монтейн тоже в совершенно обычной
манере, в его речи начисто отсутствовала показная манерность. К сидевшим
перед ним людям он обращался напрямую, не прибегая ни к каким ухищрениям.
Никлину начал нравиться этот человек. Он вновь поймал себя на мысли, что с
нетерпением и неподдельным интересом ждет продолжения.
- Но в этой связи, друзья, я должен сказать вам нечто такое, чего,
быть может, вам и не хотелось бы услышать.
Голос Монтейна, подхваченный мощными динамиками, катился над
аккуратными садами и многочисленными каминными трубами Оринджфилда.
- Я хочу сказать вам, что астрономы из Бичхед-Сити на этот раз не
напрасно тревожатся. Они в растерянности. Они, так же как и вы, не
понимают, какая страшная угроза исходит от огромного пузыря, именуемого
нами "миром". Откуда мне это известно? Я отвечу вам, откуда. Я ждал
подобного события многие годы, я ждал его каждую минуту с того момента,
как осознал, что Орбитсвиль - это западня дьявола! Это ловушка! Ловушка,
которую дьявол создал продуманно и любовно, сделал ее привлекательной для
людей. И сейчас дьявол собирается захлопнуть ее!
На городской площади поднялся гул человеческих голосов. В этом гуле в
равной мере слышались тревога, удивление и насмешка. Сверкающий золотистый
ковер из солнцезащитных шляп заволновался.
Монтейн вскинул руки и, подождав, пока Не уляжется шум, продолжил:
- Я не всеведущ. Я не обладаю прямой связью с Богом, по которой он
сообщил бы мне, какое будущее уготовано его детям. Я также не знаю и
дальнейших планов дьявола. Я знаю лишь одно - благодаря Божьей милости нам
дарована передышка. Господь мог оставить нас наедине с нашими проблемами,
и мы бы заслужили того, поскольку по собственной воле покинули мир,
сотворенный для нас руками Божьими. Мы отвернулись от дарованного нам
Эдема. Охваченные высокомерием и ослепленные глупостью, мы слетелись на
этот металлический пузырь. Мы сами, по собственной воле, устремились в
ловушку!
Но, как я уже сказал, у нас еще есть время. Бог даст, нам может его
хватить, чтобы вырваться из дьявольской западни. Для этого нам понадобятся
космические корабли. Мы должны построить их и покинуть Орбитсвиль. Земля,
возможно, навеки для нас потеряна - справедливое наказание за наши грехи,
но мы можем отправиться на какой-нибудь другой созданный Богом мир, на
новый Эдем, и там заново создать человечество.
Новая волна шума, перешедшего в рокот, прокатилась над площадью.
Протестующие выкрики подкреплялись скептическим смехом. "Постройка
космического корабля должна стоить немалых денег, - беспокойно подумал
Никлин, - не нужно быть Газообразным Позвоночным, чтобы понять, из какого
источника предполагается добыть их". Он с тревогой огляделся в поисках
сборщиков пожертвований.
- Я вовсе не прошу вас принимать мои слова на веру, - повысил голос
Монтейн, стараясь перекрыть шум. - Я слишком хорошо знаю, что на веру в
наши дни спрос невелик. Поэтому я прошу лишь об одном - взвесьте факты.
Бесстрастные, холодные и бесспорные факты. Например, почему так хорошо
приспособлен Орбитсвиль к...
Придя к выводу, что, несмотря на рациональную манеру говорить и
