на пустыню, а причудливые облака, скопившиеся у самого горизонта,
напоминали сказочное войско со сверкающими шлемами и щитами. Над небесной
ратью, словно развернутые вымпелы, вытянулось несколько густо-розовых
полос.
Машина замедлила ход. Гарамонд, из-под руки посмотрел в сторону
предписанной взлетной полосы. Вон и челнок. Люк открыт, широкий трап на
месте. Капитану захотелось схватить в охапку Эйлин, Криса, броситься к
кораблю и взмыть в небо.
Однако перед полетом требовалось выполнить известные формальности.
Пренебречь ими - значит вызвать подозрения. "Биссендорф" получит
соответствующую радиограмму, а это совершенно ни к чему.
Гарамонд отбросил со лба густую прядь волос и улыбнулся, желая
успокоить Эйлин и шофера.
- Сейчас я сбегаю, подпишу кое-какие бумажки, а потом отправимся на
экскурсию по челноку, - небрежно бросил он, вылезая из машины.
- Разве мы с Крисом не пойдем на смотровую площадку? - спросила
Эйлин.
- А что там интересного? Правда, Крис? - Гарамонд взял сына и
поставил на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей в штаб Разведкорпуса. -
Какой прок от папки-капитана, если нельзя пользоваться кое-какими
привилегиями? Ты ведь давно просил показать тебе орбитальный катер, верно?
Крис кивнул, но как-то сдержанно, будто ему передалась материнская
тревога.
- Ну, вот, теперь ты увидишь, как там здорово. - Гарамонд подал Эйлин
руку и помог ей выйти. - Все. Теперь мы сами справимся, - сказал он,
обращаясь к водителю, и хлопнул дверцей.
Тот быстро оглянулся и молча укатил прочь.
Эйлин схватила мужа за руку.
- Мы одни, Вэнс, что случилось?
- Стойте на этой лестнице и никуда не уходите. Я скоро вернусь.
Гарамонд взлетел по ступеням, отдал честь охранникам у входа и
побежал в Предполетный центр Разведкорпуса. Он замер на миг, словно
впервые попал в большую квадратную комнату, увидев ее глазами молодого
Вэнса Гарамонда, отправлявшегося в первый самостоятельный полет. Потом
хлопнул по длинному столу планшетом с полетным предписанием, разрешением
на вылет и штурманскими картами.
- Опаздываете, капитан, - прокомментировал появление Гарамонда
грузный диспетчер Хершелл. Он всегда обращался к капитанам с ноткой
горечи, напоминающей, что Хершелл тоже не всю жизнь протирал здесь штаны.
- Знаю! Не мог вырваться от Лиз. - Гарамонд схватил стилограф и
принялся подписывать бесчисленные документы, которые подсовывал ему
диспетчер.
- Вот как? Что, долго не отпускала?
- Поэтому все так и вышло.
- Сочувствую. Боюсь, вы упустили момент.
- О, даже так?
- Угу. Посмотрите на карту. - Диспетчер кивнул на огромное
стереоизображение Солнечной системы и прилегающего пространства, парившее
под потолочным куполом.
Желтое сияние солнечного ветра было, как всегда, насыщенным; налетая
на дневную сторону Земли, оно отклонялось геомагнитным полем и создавало
ударный фронт. Однако данные о солнечном ветре представляли ценность лишь
для межпланетников, Гарамонда же интересовал ионный вихрь близ границы
Солнечной системы. Капитан поискал глазами большую дугу ударного фронта.
Обычно в районе орбиты Урана ослабевший солнечный ветер, сталкиваясь с
галактическим магнитным полем, снова уплотнялся и наращивал давление.
Гарамонд не сразу обнаружил янтарную полоску - такую блеклую, что она
соответствовала, должно быть, лишь одному иону на десять кубических
сантиметров. Ему редко доводилось наблюдать столь хилый фронт. Похоже, у
светила разыгрался приступ скупости, и оно не желало помогать звездолетам
набрать третью космическую скорость для выхода в межзвездное пространство.
Капитан посмотрел на беспорядочно разбросанные по всей карте красные,
синие и зеленые полосы, отмечавшие галактические потоки быстрых частиц.
Эта блуждающая пыль была так же важна для него, как ветер, волны, приливы
и отливы - для шкипера, пустившегося в плавание по океану на старинном
паруснике. Все космолеты, сошедшие со стапелей "Старфлайта", то есть все,
построенные на Земле, захватывали в магнитные ловушки странствующие
атомные осколки и сжигали их в корабельных реакторах. Благодаря такому
способу корабли, весившие всего десять тысяч тонн, могли проникать в
глубокий космос.
Однако фликервинги имели существенный недостаток: их эффективность
целиком зависела от космической "погоды". Оптимальный режим полета
предполагал разгон с постоянным ускорением до середины маршрута, а затем
торможение до конечной точки. Но когда Путь пролегал сквозь обедненные
ионами области пространства, режим постоянного ускорения выдержать было
невозможно. Если такое случалось на первом отрезке, звездолету требовалось
больше времени на преодоление всего расстояния, если же на втором, то,
лишенный возможности сбросить скорость, корабль проносился мимо цели и
иногда удалялся на несколько световых дней, прежде чем его удавалось
остановить. Для минимизации этой неопределенности "Старфлайт" запустил в
космос множество автоматических метеостанций. Они периодически посылали в
сторону Земли узконаправленные пучки тахионов, несущие информацию, которая
регулярно загружалась в электронные карты погоды.
Гарамонду было достаточно беглого ознакомления с картой, чтобы
понять: обстановка для разгона крайне неблагоприятна, даже отвратительна.
Львиную долю изображенного объема потоки частиц совсем не пронизывали, а
те, что виднелись в остальной части, сносило к югу Галактики. Орбиты Марса
достигал всего один пучок приличной плотности, вероятно, массивные осколки
ядер попали в ловушку межпланетного магнитного поля сложной конфигурации,
да и тот быстро удалялся.
- Мне надо выбраться, - мрачно произнес Гарамонд.
Хершелл вручил ему традиционный кожаный планшет с полетными
документами.
- Почему бы вам не отчалить немедленно, капитан? "Биссендорф" готов к
старту, а я подпишу остаток этого хлама по доверенности.
- Спасибо, - просто ответил Гарамонд, подхватил планшет и бросился к
двери.
- Не дай улизнуть этому жирному облаку пыли! - напутствовал его
диспетчер, некогда тоже бороздивший просторы на фликервинге. - Хорошенько
взнуздай его!
Гарамонд, испытывая громадное облегчение от того, что может не
скрывать спешки и выплеснуть напряжение, помчался по вестибюлю. Командир
корабля, бегущий по эскалатору штаба Разведкорпуса вдогонку за портящейся
космическом погодой, ни у кого не вызывал недоумения.
Жена и сын стояли там, где он их оставил. Эйлин выглядела
обеспокоенной и крепко прижимала к себе Криса, обняв его за плечи.
- Путь свободен, - объявил Гарамонд и, взяв ее под руку, увлек к
тоннелю с бегущей дорожкой. - Пойдем!
Эйлин поспешила за ним с покорной готовностью, но ее тревога, судя по
всему, нарастала.
- Куда мы, Вэнс? - тихо спросила она.
Он понял истинный смысл ее слов по особому тону, который всегда
появлялся у них в минуты острой потребности в доверии и поддержке и
который требовал искреннего ответа. Гарамонд бросил взгляд на сына,
увлекшегося плавными метаморфозами бегущей дорожки, пошедшей под уклон и
превратившейся в лестницу эскалатора.
- Днем, когда я ждал на холме вызова к президенту, меня попросили
последить часок-другой за юным Харальдом Линдстремом... - На Гарамонда
обрушилась чудовищная нереальность всего, что с ним произошло и о чем
пришлось впервые заговорить вслух. Слова застревали в горле.
- Продолжай, Вэнс.
- Я... оказался никудышным воспитателем... Я не сумел как следует
приглядеть за ним. Мальчик упал и разбился... Насмерть.
- Ох! - Эйлин поднесла руку ко лбу. - Как же тебя оттуда выпустили?
- Никто ничего не заметил. Я спрятал его в какие-то кусты.
- Значит, мы спасаемся бегством?
- Бежим без оглядки.
Эйлин положила руку ему на плечо.
- Ты считаешь, Элизабет способна?..
- Не только способна, это первое, что она сделает. Непроизвольно,
неизбежно. Она не умеет иначе.
- Это какой-то кошмар. - У Эйлин задрожал подбородок. - Но, Вэнс, не
можем же мы с Крисом просто улететь вместе с тобой!
- Можете и улетите. - Гарамонд обнял ее за талию и с беспокойством
почувствовал, как Эйлин повисла на его руке. Он приблизил губы к ее виску.
- Мне необходима твоя помощь, чтобы спасти Криса. Один я не справлюсь. А
Лиз вполне может выместить злобу на нем.
Эйлин с усилием выпрямилась.
- Я попробую, Вэнс. Ведь женщины давно летают на Терранову, правда?
- Ну вот, уже лучше. - Гарамонд ободряюще улыбнулся, а сам подумал:
"Неужели ей неизвестно, что на второй обитаемой планете всем заправляет
тот же "Старфлайт"?", но вслух сказал: - Сейчас будет конец тоннеля,
Эйлин. Возьми Криса на руки и спокойно поднимись по трапу в катер, будто
это школьный автобус. Я пойду сзади и закрою вас на случай, если
кто-нибудь смотрит с башни в нашу сторону.
- А другие пассажиры?
- Там будут только пилоты, а с ними я договорюсь.
- Разве им разрешается брать на борт посторонних?
- Они не станут возражать, - сунув руку под китель, пообещал
Гарамонд.
В это время на вершине изрезанного террасами холма уже расстался с
жизнью первый невиновный.
Предвкушая вечернюю трапезу, старший дворецкий Артур Кемп совершал
последний обход, когда мимо него в заросли с громким лаем метнулись два
президентских спаниеля. Кемп остановился, оглядываясь в поисках
оплошавшего слуги, потом решил полюбопытствовать, что привлекло собачье
внимание, и раздвинул листву. Дневной свет уже померк, к тому же Кемпу,
выросшему в сравнительно благополучной северной Шотландии, недоставало той
инстинктивной боязни насильственной смерти, какая была у Карлоса Пеннарио.
Недолго думая, дворецкий вытащил тело из кустов и только тут узнал
Харальда. Кемп вздрогнул, остолбенело уставился на черные дорожки
запекшейся крови, протянувшиеся из ушей и ноздрей ребенка, но тут же
спохватился, включил наручный коммуникатор и поднял тревогу.
Спустя две минуты Элизабет Линдстром была на террасе.
Она никому не позволила трогать мертвого сына и прямо над маленьким
телом учинила придворным первый допрос. Сначала она держала себя в руках,
и только многоопытные члены совета директоров поняли особые интонации ее
голоса и дрожь толстых пальцев, беспокойно теребящих рубиновый перстень на
правой руке. По рангу этим людям полагалось находиться подле президента,
однако они начали потихоньку пятиться. Кольцо вокруг Элизабет стало
расширяться, пока на середину не выпихнули старшего надзирателя Кемпа.
Элизабет вцепилась в него мертвой хваткой. Кемп отвечал на
бесчисленные вопросы и даже сохранял подобие самообладания. Но,
подтвердив, что капитан Гарамонд исчез, он вдруг осекся, увидев как
Элизабет начала медленно вырывать у себя из головы целые пучки волос.
Бесконечно долгую минуту Кемп наблюдал это зрелище, потом не выдержал и
бросился бежать. Элизабет испепелила его лазерной вспышкой из рубинового
перстня, потом с остановившимся взором повернулась к свите, намереваясь,
видимо, поджарить и придворных. Однако ее личный лекарь, рискнув
собственной жизнью, выстрелил в раздувшуюся сонную артерию повелительницы
капсулой с лошадиной дозой успокоительного.
Элизабет почти сразу потеряла сознание, но успела произнести:
- Приведите ко мне Гарамонда.
3
Гарамонд протиснулся следом за женой в приземистый обрубок челнока и
огляделся. Через открытую дверь пассажирского салона виднелись приборные
