меняется все больше и больше. Когда он только прибыл, он уже был
достаточно вспыльчив, но хоть соглашался иной раз перекинуться в покер.
Теперь же он настолько забился в свой панцирь, что его совсем не видно. Я
как-то не думал об этом раньше... но теперь... Нет, ей-богу, это именно
Юпитер так повлиял на него.
- Да... - протянул Корнелиус. Он не хотел вдаваться в подробности:
например, он сознательно обошел тот абсолютно нетипичный эпизод, когда
Энглси попытался описать ему, что значит быть юпитерианцем.
- Правда, - сказал Викен задумчиво, - на других пси-операторов это не
очень-то действовало. Да и на Эда, пока он управлял искусственными
организмами более низкого типа. Он изменился только с тех пор, как на
Юпитер был высажен Джо.
- Да, да, - поспешно согласился Корнелиус, - знаю. Но хватит
беспочвенной болтовни...
- Нет, подождите, - проговорил Викен тихим торопливым голосом, не
глядя на Корнелиуса. - Впервые я начинаю что-то понимать... Никогда раньше
не пытался этого анализировать, просто констатировал факт, что не все идет
гладко. С Джо действительно связаны странные вещи. Вряд ли это может быть
следствием его физического склада или обстановки, ведь при работе с
низшими формами никаких затруднений не было. Может быть, дело в том, что
Джо является первой в истории управляемой моделью с потенциально
человеческим разумом?
- Мы строим догадки на пустом месте, - сказал Корнелиус. - Возможно,
завтра я смогу вам все объяснить. Сейчас я ничего не знаю.
Викен выпрямился. Его взгляд буквально впился в Корнелиуса.
- Минуточку, - сказал он.
- Ну? - Корнелиус беспокойно заворочался, приподнявшись в кресле. -
Побыстрее, пожалуйста. Мне уже давно пора спать.
- Вы знаете значительно больше, чем рассказали мне, - сказал Викен с
горечью. - Ведь так?
- С чего вы это взяли?
- Вас нельзя назвать талантливым лгуном. И потом вы так настойчиво
выступали за план Энглси, за эту посылку новых Ю-сфинксов. Настойчивее,
чем пристало новичку.
- Я же вам сказал. Я хочу, чтобы его внимание было сосредоточено,
когда я...
- Будто это вам так уж нужно? - выпалил Викен.
Корнелиус с минуту молчал. Потом он вздохнул и откинулся в кресле.
- Ну ладно, - сказал он устало. - Мне придется положиться на вашу
скромность. Поймите, я совершенно не представляю, как вы, старожилы
станции, воспримете это. Поэтому я не хотел болтать о своих
умозаключениях, которые могут еще оказаться неверными. Если бы я имел
подтвержденные факты, я бы рассказал о них. Но мне не хочется нападать на
сложившееся убеждение, опираясь только на голую теорию.
Викен усмехнулся.
- Что вы, черт подери, имеете в виду?
Корнелиус яростно запыхтел своей сигарой. Огонек на ее конце то
разгорался ярко, то почти потухал, словно таинственная алая звездочка.
- Ваш Ю-5 не просто исследовательская станция, - сказал он мягко. -
Это образ жизни, ведь так? Никто бы сюда не поехал, даже на один рейс,
если бы работа была ему безразлична. Те же, кто остается на второй срок,
должны были найти в своем труде что-то такое, что Земля со всеми ее
богатствами не в состоянии им предложить. Так?
- Так, - ответил Викен почти шепотом. - Я не думал, что вы настолько
быстро поймете. Но что из этого?
- Я не хотел говорить вам, пока у меня не будет доказательств, но...
может быть, все было зря. Возможно, вы впустую растратили свои силы и
массу денег и вам не остается ничего другого, как сложить пожитки и
отправиться домой.
Ни один мускул на худом длинном лице Викена не дрогнул. Казалось, оно
застыло. Нарочито спокойным голосом он спросил:
- Почему?
- Вспомните Джо, - сказал Корнелиус. - Его мозг имеет те же
способности, что у любого взрослого человека. Он регистрирует всю
чувственную информацию, поступающую к нему со дня "рождения", регистрирует
у себя, в своих собственных клетках, параллельно с тем, как она
накапливается в "копилке памяти" Энглси здесь, на Ю-5. Мысль, знаете ли,
тоже является чувственной информацией. И мысли невозможно разделить на
маленькие аккуратненькие вагончики. Они образуют сплошное поле. Каждый
раз, когда Энглси подключен к Джо, все его мысли проходят через синапсы
Джо точно так же, как через его собственные, и каждая мысль порождает свои
ассоциации, и все ассоциативные воспоминания регистрируются. Например,
когда Джо строит хижину, стволы могут сложиться так, что они напомнят
Энглси какую-нибудь геометрическую фигуру, что, в свою очередь, может
вызвать в его памяти теорему Пифагора, а...
- Я понял, - сказал Викен озабоченно. - Пройдет время, и мозг Джо
усвоит все, что накопил Эд.
- Верно. Дальше, нервная система с закодированным в ней опытом - в
данном случае нечеловеческая нервная система - разве это не отличное
определение понятия индивидуальности?
- Пожалуй, да... Господи! - Викен вскочил. - Вы хотите сказать, что
Джо... берет верх?
- В известном смысле. Исподволь, автоматически, сам не сознавая
этого.
Корнелиус глубоко вздохнул и бросился напролом:
- Ю-сфинкс - это почти совершенная форма жизни. Ваши биологи учли при
ее конструировании все уроки, извлеченные из ошибок природы, когда она
создавала нас. Сначала Джо был просто биологической машиной, управляемой
на расстоянии. Затем - о, очень медленно - более здоровое тело... У его
мыслей - больше веса... Понимаете? Джо становится доминирующей стороной.
Например, в случае с этой посылкой новых Ю-сфинксов. Энглси только думает,
что у него есть логические основания желать этого. На самом деле его
"основания" - это только продукт осмысливания инстинктивных желаний Джо.
Подсознательно Энглси должен смутно, рефлекторно подозревать
ситуацию. Он должен чувствовать, что его человеческое "я" постепенно
растворяется под напором парового катка инстинктов Джо и желаний Джо. Он
пытается защитить свою собственную подлинность, но сминается превосходящей
силой утверждающего себя подсознания Джо.
Жестокие слова, - закончил он извиняющимся тоном, - но я боюсь, что
именно этим объясняются возмущения в К-трубке.
Медленно, словно старик, Викен кивнул.
- Да, понимаю, - проговорил он. - Враждебное окружение Юпитера...
иная мозговая структура... Боже! Джо просто заглатывает Эда! Кукольник
становится куклой.
Викен просто заболел от огорчения.
- Пока это только мои предположения, - сказал Корнелиус. Как-то сразу
он тоже почувствовал неимоверную усталость. Ему было неприятно, что
пришлось так поступить с Викеном, который ему нравился.
- Но вы понимаете дилемму? Если я прав, то любой пси-оператор
превратится в юпитерианца - чудовище с двумя телами, из которых
человеческое менее важно и служит простым дополнением. Это значит, что ни
один пси-оператор не согласится управлять Ю-сфинксами. И тогда конец всему
проекту.
Он встал.
- Мне жаль, Эрн. Вы заставили меня сказать, что я думаю, а теперь не
сможете спать от тревоги. Право же, очень может статься, что я не прав и
ваши тревоги окажутся напрасными.
- Чепуха, - пробормотал Викен. - К тому же, может быть, вы и
ошибаетесь.
- Не знаю.
Корнелиус направился к двери.
- Попытаюсь завтра найти ответ. Спокойной ночи, Эрн!
Ослепительные вспышки ракет, одна за другой взмывавших из своих
гнезд, давно растворились в пространстве. Теперь вся армада, включив
вспомогательные реактивные двигатели, планировала на легких металлических
крыльях сквозь кромешный ад юпитерианского солнца.
Открывая дверь пункта управления, Корнелиус бросил взгляд на
переговорный пункт. Он был выключен. Когда Энглси работал в шлеме, он не
допускал, чтобы хоть один посторонний звук мешал ему сосредоточиться.
Вещавший на весь мир голос еле доносился откуда-то из-за стены:
- Разбился один корабль... два корабля...
Услужливый техник смонтировал над передатчиком Корнелиуса панель с
пятнадцатью красными и пятнадцатью синими лампочками, чтобы он мог быть в
курсе событий. Конечно, он сделал это скорее ради Эда, но тот сразу же
решительно заявил, что и не взглянет на них.
Четыре красные лампочки не горели. Это означало, что четыре синие уже
не подадут известия о благополучной посадке. Смерч, разряд молнии, парящий
ледяной метеор, стая похожих на гигантских скатов птиц с телами, твердыми
и плотными, как сталь, - сотни причин могли погубить эти четыре корабля,
разбросав их обломки по жутким юпитерианским лесам.
Вот черт, уже четыре! А как же летевшие в них живые существа, каждое
из которых обладает великолепным мозгом, не уступающим вашему
собственному?! Подумать только, быть приговоренными к долгим годам
кромешной тьмы, обрести сознание на какую-то непостижимую долю секунды - и
все для того, чтобы тут же разбиться в кровавые клочья о ледяные уступы!
Бессмысленная жестокость всего этого холодным комком подступила к горлу
Корнелиуса. Правда, без этих жертв не обойтись, если мы хотим, чтобы на
Юпитере появилась разумная жизнь. И уж лучше сделать это сразу,
пожертвовав немногими, - подумал он, - но зато знать наверняка, что
следующее поколение разумных юпитерианцев будет обязано своим рождением
любви, а не машинам!
Он прикрыл за собой дверь и, затаив дыхание, стал ждать. Энглси
сидел, повернувшись лицом к противоположной стене так, что можно было
различить только инвалидное кресло да еле выглядывающую из-за него
верхушку шлема. Ни движения, ни хоть какого-нибудь признака жизни -
ничего. Боже!
Будет страшно неудобно, более того - ужасно, если Энглси догадается
об этом подслушивании. Впрочем, где ему заметить. Он оглох и ослеп от
своей сосредоточенности.
Грузное тело псионика медленно двинулось к новому пси-передатчику.
Корнелиусу совсем не нравилась роль соглядатая. Он бы ни за что не пошел
на это, будь хоть малейшая надежда здесь, на месте, разобраться в том, что
происходит. Но особой вины за собой он не чувствовал. Если его подозрения
оправдаются, значит Энглси, сам того не ведая, оказался втянутым в
нечеловеческую игру. Проследить за ним в этом случае - значит спасти.
Корнелиус осторожно включил приборы, и установка начала
разогреваться. Осциллоскоп, встроенный в передатчик Энглси, сообщал ему
точные данные об альфа-ритме мозга пси-оператора, служа своеобразными
биологическими часами. Сначала надо было настроиться на их ход, а когда
оба передатчика начнут работать точно в одной фазе, можно попробовать
незаметно...
Разберись, в чем дело! Прочитай истерзанное подсознание Энглси и
пойми, что там, на Юпитере, так притягивает и отпугивает его!
...пять кораблей разбились...
Ничего, уже скоро посадка. Может быть, в конечном счете только эти
пять и погибнут, а остальные пробьются. Десять товарищей для... Джо?
Корнелиус тяжело вздохнул. Он посмотрел на калеку, слепого и глухого
к внешнему миру, искалечившему его, и почувствовал жалость и злость. Во
всем этом была какая-то несправедливость. Даже по отношению к самому Джо.
Ведь он не был каким-то чудовищем, поедающим человеческие души. Он сам еще
не понял, что он действительно Джо, а Энглси превратился в жалкий
придаток. Он не просил, чтобы его создавали, и лишить его теперь второго
человеческого "я" - значило бы погубить. Так или иначе, когда человеческий
разум переходит рамки "приличий", за это приходится расплачиваться всем, и
дорогой ценой.
Корнелиус беззвучно выругался. Надо работать. Он сел и пристроил на
