жилищами, потому и живут в таких местах, что пребывают в
счастье, умиротворении и взаимной любви. Правда, и сейчас,
когда мне уже исполнилось двадцать, я верила, что у меня будет
именно такой дом, который наполнит мою душу ощущением тихого
праздника. Только никто не знал об этой моей уверенности, как
никто не знал и тогда, в детстве, что мне снится по ночам...
Наш маршрут подходил к концу, и я уже видела, как
Зубарский заворачивает за угол. Там на другой стороне улицы,
его дом.
Зубарский скрылся из вида, и через секунду за углом
раздался визг тормозов.
Я ускорила шаги, и моим глазам предстала невероятная
картина: тормознувшая машина, лежащий перед ней Роман Зубарский
и собирающаяся вокруг толпа зевак. Пробираясь сквозь толпу, я
заметила, что с другой стороны улицы, расталкивая людей,
движется Олег.
Опустившись перед Зубарским на корточки, он принялся
ощупывать его со всех сторон, кое-кто из толпы присоединился к
нему. Я не стала мешать им, вокруг скопилось и так достаточно
народу.
Поза лежащего Зубарского не обещала ничего утешительного.
-- Удар был слишком сильным. Бедняга умер на месте, --
произнес Олег, поднимаясь на ноги. Он отступил от тела, и
кто-то тут же занял его место. Автомобиль, сбивший Зубарского,
стоял тут же, водитель сидел, навалившись на руль, и с ужасом
смотрел вперед, не пытаясь никуда двинуться.
Послышалась сирена, и Олег, сделав мне едва заметный знак,
быстро пошел к своей машине, что стояла неподалеку на стоянке.
Когда я села рядом с ним, он уже звонил в контору и
разговаривал с Юрой.
-- ...я думаю, нет. Парень никуда и не пытался скрыться.
Он, кажется, был нетрезв, сидит в машине... Нет, гаишники уже
вывели его, увозят... Нет, Юрка, это очевидная случайность. Ты
бы видел лицо этого Зубарского, когда он вывернул из-за угла.
Если бы ему навстречу несся поезд-экспресс, он бы не свернул...
Олег замолчал, слушая какие-то длинные рассуждения Юрки.
Изредка он бросал на меня озабоченный взгляд, и я представила
себе, как Юра прохаживается сейчас на мой счет. Затем отнял
трубку от уха, укоризненно взглянул на нее, вздохнул и положил
на место.
-- Не переживай, малышка, -- произнес он задумчиво.
-- Кто тебе сказал, что я переживаю? И сколько раз тебе
говорить, чтобы ты не называл меня малышкой! -- разозлилась я.
Олег пожал плечами, отвернулся и стал смотреть в окно, как
подъехавшая машина скорой помощи забирает труп, прикрытый
пленкой.
-- Вот и все. По крайней мере никто не потребует возврата
аванса, -- заявила я, понимая, что подобные заявления как-то
некстати в такой ситуации, но дурацкие слова сами вылезали из
меня. -- Ну кто же, в самом деле, мог предположить, что после
встречи со мной, у него так заедут шарики за ролики, что он
вздумает бросаться под машину...
В ответ на мою реплику Олег пожал плечами:
-- Юрка предполагал. Мужик был чем-то доведен до полного
отчаяния. Полгода он держался из последних сил. В субботу
случилось что-то, что могло иметь решающее значение в его
жизни... Так или иначе, ты оказалась некстати со своими
спецэффектами... Он все-таки не подозреваемый, а клиент...
-- Правильнее будет сказать -- подозрительный клиент, --
попыталась защититься я.
-- Юрка в ярости. Даже более того -- в бешенстве. И мне
кажется, наказание он тебе придумает что надо, -- отрезал Олег.
Вот в этом он был прав. Юрий не выносил, когда кто-нибудь
из нас нарушал его указания. Тем более, если последствия
непоправимы. Чувствовала я себя скверно. Похоже, что мне не
следовало всего этого делать. И уж тем более, не следовало
защищаться. После моих идиотских высказываний даже Олег вряд ли
будет снисходителен ко мне.
Олег молчал.
Его длинные худые пальцы барабанили по колену, а взгляд
его вдруг перестал выражать что-либо. Олег "поплыл". Такое
бывало с ним, когда его осеняла неожиданная идея.
У меня же не было никаких идей, кроме той, что сделанного
не воротишь. И, возможно, теперь мне придется очень здорово
потрудиться, чтобы все это происшествие не возымело последствий
для нашего агентства.
А Олег все еще "плыл". Поток воздуха из кондиционера
ерошил его длинные волосы цвета темной меди, глаза
сосредоточенно уставились в одну точку.
-- Ладно, бери мою машину и поезжай "на ковер", --
произнес он и полез в карман. -- Твою я заберу от бара после.
-- А ты?
-- У меня есть одно дело.
-- Какое, где?
Олег взглянул на меня и раздраженно сказал:
-- Уходи отсюда, не мешай работать. Передай Юрке, что я
буду через пару часов.
Знакомая картина: он задумал что-то, выходящее за рамки
закона, и просто не хочет меня втягивать.
-- Я не уеду, -- заявила я, зная, что уломать Олега
сложно, но можно, не то, что Юру.
Олег вдруг усмехнулся:
-- Ладно, давай вместе. Отработаем аванс Зубарского. Надо
хорошенько проверить, что за послание он получил в субботу.
-- Обыскать дом? -- удивилась я.
-- Именно.
-- Когда милиция разберется, дом, скорее всего, опечатают.
Олег поднял двумя пальцами связку ключиков и позвенел ими:
-- Мы управимся раньше. Пошли.
Он решительно открыл дверцу машины.
Я шла за ним к дому Зубарского. Пройдоха Олег не впустую
копошился над телом бедняги. Ключи клиента перекочевали в его
карман. Юрка и за это не погладит по головке. Но зато очевидно,
что времени на обыск дома у нас предостаточно.
Забора и калитки у дома Зубарских не было, и мы прошли по
дорожке к самому входу. Олег даже не взглянул на парадную
дверь, обитую зеленой искусственной кожей, а свернул сразу же
направо, в обход дома, к задней двери гаража.
С этой стороны росли густые кусты жасмина и рододендроны,
не очень-то ухоженные. Видимо, после пропажи жены, Зубарский не
стал брать на себя ее обязанности.
Олег немного повозился с полдюжиной ключиков, и легкая
белая дверь, которую Олег мог бы высадить ударом плеча,
впустила нас в темный гараж.
Я и не заметила, когда Олег успел натянуть лайковые
перчатки. Теперь он осторожно продвигался наощупь вдоль стены,
ища выключатель. Свет зажегся. В гараже одиноко стоял неновый
синий "форд", место для еще одной машины пустовало. Здесь не
было не только ничего лишнего, но, кажется и многого
необходимого, все было вылизано и блестело.
Я прошла за Олегом в узкий коридорчик, и мы двинулись в
жилые помещения. Вдруг Олег внезапно остановился, и я налетела
на его выставленную руку.
-- Ты что?! Спятил?! -- зашипела я на него.
-- Слушай, странно... -- он сдвинул брови, прислушиваясь.
Я тоже напряглась, но ничего не услышала.
-- Тихо.
-- Да, тихо, -- согласился Олег. -- Не должно быть тихо. Я
забыл про собаку. Где же этот чертов пес? Он уже давно должен
был поднять лай на весь дом и разорвать нас на кусочки. Он что,
затаился?
-- Собаки не затаиваются, -- возразила я. -- Они нападают
сразу же.
Вместо ответа Олег расстегнул куртку и полез за пазуху. Я
услышала, как он снял пистолет с предохранителя.
Я последовала его примеру. Дальше наш тандем двигался, не
выпуская из вида ни одной щелочки и угла. Войдя в гостиную со
всеми возможными предосторожностями, мы увидели пса. Он лежал у
входа на ковре и не шевелился. Я подалась в его сторону, но
Олег поймал меня за руку и сделал отрицательный жест.
В гостиной было уютно и темно, мебель была подобрана со
вкусом и с явным расчетом на то, что обитатели дома будут
проводить в этой комнате каждый вечер вместе и каждый сможет
заниматься здесь всем, чем захочет. Это не был привычный для
таких домов холл, где разодетые хозяева устраивают звание обеды
и принимают родственников и нужных знакомых. Это была
просторная "семейная" комната.
-- Кухню проверь, -- прошептал Олег. -- Я наверх.
-- А собака?
-- Пес издох, это очевидно. Забудь о нем пока. Если
услышишь шум, удирай через гараж. Поняла?
Я кивнула и пошла в сторону кухни.
Стены ее были покрашены тонкими розовыми и голубыми
полосками, на окнах цветы в горшках, в мойке никакой грязной
посуды. И никого. Интересно, кто и как убил собаку? А также
когда? Хитрый Олег послал меня проверить кухню, а сам полез
туда, где могут затаиться злоумышленники.
Я повернула назад и поднялась по лестнице.
-- Ты уже? -- отозвался Олег довольно громко, и я с
облегчением перевела дух: значит, дом пуст. Мой пистолет
перекочевал в кобуру.
-- Посмотри книги, -- посоветовал Олег, роясь на
письменном столе в кабинете Зубарского. Я послушно повернулась
к книжному шкафу, но не успела дойти, как Олег удовлетворенно
выдохнул:
-- Отбой! Нашел. Вот оно.
Я подошла к нему и склонилась над столом. В полумраке
комнаты было ничего не разобрать, я видела только конверт и
лист в руках Олега. Я потянулась к настольной лампе, но тут на
улице у дома послышались голоса. Я подошла к окну и осторожно
посмотрела сквозь занавеску.
-- Олег! У входа двое милиционеров и мужчина в штатском.
-- Плохо, -- отозвался Олег и зашуршал бумагами на столе.
Почти сразу же мы услышали, как открывается входная дверь.
Олег выскочил на площадку лестницы, но тут же вбежал
обратно и, осторожно прикрыв дверь, повернул изнутри замок.
Потом, повернувшись ко мне, поднес палец к губам, а затем
изобразил затягивающуюся петлю на своей шее.
Внизу было тихо. Скорее всего, вошедшие, сразу же
наткнувшись на собаку, повторяют наши с Олегом действия. И
точно: снаружи едва слышно задышали ступени под ногами
поднимающегося наверх человека. Сначала милиционер прошел в
спальню, обследовал туалетные комнаты, потом подошел к двери
кабинета и нажал на ручку.
Олег с силой вжал меня в угол комнаты как раз в том месте,
которое оказывается перекрытым при распахнутой настежь двери.
Милиционер сильно пнул ее. Она распахнулась, едва не ударив
Олега по лицу. Из-за краешка двери торчало дуло пистолета,
который милиционер направил на ожидаемого преступника. Прошло
секунд десять. Затем милиционер изменил позу и, повернувшись,
крикнул товарищам:
-- Наверху никого! Здесь спальни и кабинет.
-- Ладно, потом посмотрим, иди пока сюда, -- послышалось
снизу.
Милиционер отступил назад и прикрыл за собой дверь
кабинета. Олег перевел дыхание и прошептал мне в самое ухо:
-- Интересно бы узнать, что заставило их примчаться так
рано?
-- Пойди и спроси.
Олег сжал рукой мое плечо и произнес:
-- Пока они не вернулись, наша задача выбраться отсюда.
Давай к окну.
Олег поднял и закрепил раму окна и выбрался на карниз. Я
выглянула вниз. От карниза до земли было метра три.
-- Рама крепкая, выдержит, -- объявил Олег. -- Спускайся.
Я забралась на подоконник.
-- Не прыгай, а спускайся, -- уточнил Олег.
-- Знаю. Держись.
Я перелезла с подоконника на Олега, обняв его, как
медвежонок-коала обнимает мать, и медленно стала спускаться
вниз по его телу, как по стволу дерева. Руки, вцепившиеся в
жесткую ткань его одежды, готовы были разжаться каждую секунду.
Наконец я уцепилась за ботинки Олега. Ноги мои уже искали
землю, хотя до земли было еще порядочно. Но отдыхать было
нельзя, я могла сорвать Олега с карниза. Расцепив руки, я
полетела вниз. Боль обожгла пальцы ног и пробежала через
позвоночник. Прикусив язык, чтобы не заныть, я отошла в
сторону. Олег отлепился от стены и, мягко сгруппировавшись,
