Он также всякий раз вызволял его от засилья этого абсолютизма, если оно
уже туда скатилось. И все это он мог делать тогда, когда его личность
была абсолютно неприкосновенна. Если он подвергался покушениям, то
государство становилось невозможным, а потому он охранялся
строжайшей карой. Ради блага государства и нации монарх соблюдал два
правила вероисповедной политики: всеми силами содержал свою
Верховную власть на почве национальной религии в способствовал
развитию религиозного сознания нации, приближая ее душу к знанию и
исповеданию истинного, действительного Бога. Из трех типов отношений
государства и религии монархическая власть избирала единственно
верное и жизненное: союз государства с Церковью, подчинение монарха
религиозной идее и личной принадлежности к Церкви, но при
независимости от нее государственной Верховной власти и владычестве
Бога в политике посредством монарха, делегированного Богом, а не
церковной властью. Два других типа она старалась отбрасывать: и
Верховную власть как центр религии (различные степени обожествления
монарха, государственное язычество, слияние религии и политики,
цезаропапизм), и подчинение государства церковным учреждениям
(жрецократия, иерократия, папоцезаризм). Такие отношения государства
и религии упраздняли подлинную монархическую власть. И, не допуская
возрастания их, она хранила независимость религиозно-нравственного
союза от иных союзов - государственного, социального или
гражданского, то есть от "мира". И тем стереглись независимые
источники нравственности нации, которые суть самобытны и свободны,
не подчинены государству. Подчиняясь же последнему, они становились
низменными, превращались в "светскую мораль". Независимость
религиозно-нравственного союза - опора созидания личности,
творческое начало государства и общества, заслон для их покушения на
нравственный идеал и само монархическое верховенство,
И как теперь не сказать, что Россия была истинным
государством, от Бога данным, ибо уважала и стерегла эту независимость
высочайшего из возможных на Земле союзов - нравственно-
религиозного. И разве в наши дни не виден весь тот маразм, который
проистек из человеческого мироустройства без того союза, без той
надсоциальной общественности - Церкви? До какого состояния ниспал
общечеловеческий дух, а вместе с ним и русский, если он не понимает
того, что полное явление нравственно-духовной личности возможно лишь
в строе, где организующим началом является Бог, действующий через
Церковь. Веками Православные христиане ведали, что им нужна не
только свобода совести, но и свобода коллективного существования, как
членов Церкви, что им требуется деятельное участие во всемирно-
исторической миссии. Без этого им нельзя быть живыми ее членами и
находиться в ее соборности, которая есть не господство большинства, а
полное единогласие всех. Тут непреложен закон, данный Христом-
Спасителем: союз государства и Церкви есть союз государства с целой,
единой, неделимой церковной коллективностью. Отсюда вытекали и
задачи Церкви, о которых Россия никогда не забывала. Они суть: давать
нации высшее нравственное миросозерцание, указывать ей цели жизни,
права и обязанности, вырабатывать самое личность для достижения этих
целей, исполнять обязанности и пользоваться правами. Тем и создавался
духовный организм нации, который пронизывал сферу социальной ее
жизни, то есть переходил в интересы правовые и экономические. Тогда и
создавалась двойная, связная укрепа: государство поддерживало
справедливость, а Церковь - святость с помощью Божией.
Нужно ли отделение Церкви от государства? Этот вопрос не раз
стоял в истории России, и на него она отвечала так: нужно их не
разделение, а различение! А различая, государство должно соблюдать
условия о том, что оно снимает с себя ответственность за действия
Церкви и предоставляет право ее членам самим управлять ею, особенно
тогда, когда не имеет общего вероисповедания. Преступление
совершается тогда, когда отделение Церкви от государства исходит из
преднамеренного отрезания политических отношений от воздействия
религиозно-нравственного начала. Бороться с этой преступностью с
помощью православной церковной политики - священная обязанность
Монархии.
Но как же справлялась Россия и ее Верховная власть с
множеством вероисповеданий, процветавших в государстве?
Монархическая власть, как Верховная, хранила веру для православных, в
которой было заповедано: не насиловать совесть наций и племен, зная,
что верным слугой может быть тот, кто исполняет долг Богу. Она
требовала для иноверных разумных способов государственных
отношений, исходя из учения своей собственной веры. Эта вера говорила,
что основу вероисповедной политики составляет связь человека с
истинным Богом, которая возможна лишь через Православную Церковь.
Как только нарушался союз государства и Церкви или "власть" ставила
свое мнение выше Церкви, так русскую нацию поражала жестокая ложь,
ее ждали потрясения и разложение, чему и являемся свидетелями в
последнее столетие.
Главная суть вероисповедной политики России всегда была:
веротерпимость - предписание самой веры, по произвольно определять
ее смысл нельзя, так как учение веры пребывало лишь в Церкви. Стало
быть, не могло быть равноправности вероисповеданий! Потому своим
единоверцам давалось преимущество, чем и достигалась религиозная
свобода. Если бы не было того, то государство становилось бы вне
вероучений, а учения Христа, Будды, Магомета были бы одинаково
проблематичны и недостаточны для решения вероисповедной политики.
И тогда исчезал бы высший нравственный принцип истины, а вместе с
ним и Верховная власть. Тогда возникло бы внеисповедное государство,
тогда вопрос веротерпимости становился бы междуисповедным. Народ
охладел бы к религии или дробился бы на различные религиозные
общества и объединения только политически.
Религиозная свобода погибла бы, ибо государство вышло бы из
связи с определенным исповеданием, делаясь судией всех исповеданий и
подчиняя их себе. По сути, государство превращалось бы в
атеистического монстра, который существовал бы вне воли Бога. Такое
государство давало бы не веротерпимость, а только равноправность
исповеданий. И слава Богу, Россия никогда не допускала смешения
веротерпимости и равноправности вероисповеданий, ибо знала, что это
несло гибель государству во всеобщем бесправии. Она знала и всеми
возможными силами предупреждала попытки ставить государство выше
вероисповеданий и тем убивать нравственно-религиозный идеал и делать
его обреченным.
И в этом величайшая заслуга монархической власти. знавшей эту
истину. Понимая же ее значение, она исполняла исповедную политику
путем сохранения религиозной свободы своих иноверных подданных не
иначе, как в постоянном соглашении со своей Церковью. А голос Церкви
указывал на недопустимость: и равенства отношений к истине и
заблуждению, и одинаковости отношений к различным степеням
заблуждений и презрения к вере, хотя бы и чужой (если только она не
имеет характера "бесовского"). Не слышать этого голоса - значит
превращать Церковь в общину социальную, экономическую,
политическую и толкать государство в пучину иноверческих распрей.
Великий тот глас Церкви слышен был Верховной властью в вековом
течении времени, но, к сожалению, стал заслоняться европейским
умственным игом. И оттого пожали страшные плоды нравственного
обвала России, который еще долго будет отравлять духовный организм
Отечества.
Великая Россия, истекавшая из идеала Святой Руси, исполнила
грандиозную задачу не только в творении обширного, самобытного
государства в истории мира, но и в рождении, пестовании и сбережении
своей русской нации - попечительницы всех россиян, разделивших с ней
духовную, нравственную, материальную и историческую судьбу.
Верховная власть как основа Российского государства в своем
историческом бытии отбрасывала, как страшную ложь, подкинутую
дьяволом идею реакции и революции, крепила жизнь нации по духовно-
органическим законам движения соборного целого, преемственности
поколений.
Великая Россия стояла как планетно-космическое могучее
"древо", которое изменялось так, как его листья развивались в лепестки
цветка, так, как развивалось новое из старого, не изменяя его внутренней
сущности и положения в мире. Сила русской нации развивалась из ее же
содержания, чем и определялась национальная политика, которая ставила
задачи вечного ее созидания только на историческом пути. Задачи эти
суть: развитие самобытных материальных и духовных сил нации в
сочетании ее здорового духа со здоровым телом, то есть сбережение и
души, и тела нации. Оттого социальные законы, пронизанные духовными,
гармонировали с экономическими, которые опирались, в свою очередь,
на нравственные. А без всего этого невозможна была бы
самостоятельность жизни нации, которая создавалась прочным
правительством, силой внутренней, способной драться, воевать, защищая
себя, и силой экономической, создававшей производительность ее труда.
Русская нация знала свои основные, истинные экономические принципы,
которые гласили: иметь способность создавать богатство, а не его само, и
уметь развивать производительные силы, необходимые для восхождения
ее членов на нравственную высоту, а не стремиться к накоплению
богатства. Русская нация также знала, что творцы этих производительных
сил важнее и значимее создателей меновых ценностей и что ее богатство
есть результат творения духа, а не только физического труда. Русская
нация искони была производительной потому, что умела усвоить и
освоить все наследие великого творческого духа и неустанной
материальной работы всех прежних поколений и возвеличить это
наследство во сто крат. На этом строилась вся экономическая политика
Верховной власти.
Эта политика преследовала: и завершенность производительных
сил нации, обеспечивавшей самостоятельность в удовлетворении ее нужд;
и взаимообусловленность производства, размещенного в различных
частях принадлежащей ей территории; и согласованность "земли" и
"фабрики"; и заботливость о самодостаточности внутреннего рынка для
обеспечения прочности ее благосостояния; и сохранность и
накопляемость капитала, который принадлежал самим ее членам; и
убываемость иностранного капитала, являвшегося орудием эксплуатации
страны. И еще она имела в виду: и помощь земледельческому населению
путем правильного чередования землевладения и землепользования - от
казенного и крупновладельческого до крестьянского для взаимной
поддержки; и сохранность рабочей силы посредством развития касс
взаимопомощи, сберегательных и ссуднокредитных касс, рабочего
капитала, домовладений, акционерных обществ и т.д.; и всемерное
содействие торгово-промышленной деятельности. И тем экономика
России близилась к тому, чтобы стать самодостаточно-производительной,
самобытной, огражденной от всех невзгод и потрясений.
В отношении территориального строительства Верховная власть
вела политику, основанную на принципе самодостаточности границ
государства, которые в пределе стремились к их естественности и
законченности. Она, расширяя территориально государство, ясно
сознавала, что тем может осудить себя и нацию на истощение, если не
поставит пред собой великие мировые цели. И эти цели Она глубоко
понимала, объясняя их тем, что; большое государство имеет интересы
крупные и возвышенные, а члены его нации выводятся из среды местных
отношений, предрассудков и мелочных взглядов, ничтожного честолюбия
и тщеславия и призываются к служению великому национально-
государственному духу и телу да и всемирной общественности. Оттого
рождалась великая политика созидания территории - естественной,
завершенной, полной, независимой, дающей полноту развития
разносторонних национальных сил.
Исходя из такого строительства территории в государство,
Верховная власть и вела свою национально-племенную политику. Она
требовала единства духа своих подданных и солидарности их
материальных интересов, что возможно при неразрывности их
