порыва ветра - и хвост ему защемило. Сперва я обрадовался - так тебе и
надо, шестиногий агрессор! Но время шло, а он все выл и выл, н мне стало
жаль неудачника. Мне захотелось помочь ему, однако покинуть свое убежище я
боялся. Часа полтора промаялся я в нерешительности, потом все-таки
уговорил сам себя быть похрабрей и, захватив топор, спустился из своего
скворечника-курятника на землю. Подойдя к воющему бедолаге, я погрозил ему
топором, - мол, зарублю, если свой хищный характер проявишь, н стал
осторожно обрубать кусочки дерева вокруг его хвоста. И вот зверь на
свободе. Хвост, правда, оказался переломленным, кривым - н, вероятно,
навсегда. Но главное - воля вольная. Тигрюга посмотрел на меня и удалился
в чащу, все еще жалобно завывая.
Помог я Кривохвосту просто из жалости, не ожидая никаких выгодных
последствий, но в дальнейшем выяснилось, что и инопланетным тиграм не
чуждо чувство благодарности.
Взаимопомощь дорога
Равно и людям, и зверюгам.
Ты от беды спаси врага -
И станет он надежным другом.
25. ПЕРЕМИРИЕ
Тигр возле моего чертежного дерева больше не появлялся, да и вообще
никаких опасных зверей поблизости не видно было. В течение двух суток я
безбоязненно прогуливался возле своего самодельного жилья, вдоволь
лакомился питательными ягодами. Но вскоре спокойствие мое было нарушено.
Я знал: ничто не вечно под луной,
Теперь я знаю: все на свете схоже -
И под чужой луной, под неземной,
Для смертного ничто не вечно тоже.
На поляну, где я кормился, приперлось вдруг целое стадо большущих
жвачных животных. Их туловища оканчивались не хвостами, а змеями,
очевидно, для обороны от хищников. Змеи-хвосты извивались, зорко
поглядывая по сторонам, и порой шипели. Из своего убежища я наблюдал, как
эти змеехвостые буйволы, распахнув пасти, жуют ягодные кусты. Когда
прожорливое стадо удалилось, я убедился, что мне ни единой ягодки не
осталось. Настал для меня острый продовольственный кризис, и продолжался
он двое суток, ибо удаляться далеко от своего жилища я не решался,
опасаясь стать жертвой тигров. На третьи сутки страх умереть от голода и
страх нарваться на голодного зверя вступили в борьбу - и победил первый. Я
направился вниз по течению ручья на поиски новой базы снабжения.
Путь к сытости порою жуток,
Но кушать хочется - и вот
Наш вождь, наш командир - желудок
Бесстрашно к цели нас ведет.
Я прошел километра три, но ягодных кустов не увидел. Однако вскоре я
нашел пищу, и притом очень питательную. Выйдя на просторный луг, я
обнаружил, что на краю его растут деревья, ветви которых сплошь покрыты
гороховыми стручками. Подойдя к одному из этих гороховых деревьев, я
нагнул ветку и вскоре понял, что инопланетный горох ничуть не хуже нашего
земного. В безвредности же этого продукта убедили меня живые существа,
которые при мне кормились им. Эти небесные создания сами по себе весьма
миниатюрны, но спина каждого из них увенчана продолговатым баллоном из
полупрозрачной кожи; баллон этот, как я догадался, служит вместилищем
желудочных газов и позволяет зверьку держаться в воздухе. Крыльев у этих
живых дирижабликов нет, свой полет они регулируют при помощи
веерообразного хвоста. Выбрав ветку, где стручки поаппетитней, зверюшка
застывает в воздухе и, вытянув длинную шею, приступает к приему пищи.
Рискуя обозлить ханжей, осмелюсь высказать Предположение, что в
будущем, когда, человечество исчерпает природные энергетические ресурсы,
оно задаст себе вопрос: а не может ли и человек подняться в воздух за счет
перевариваемой им пищи? И, быть может, уже живет и здравствует неведомый
изобретатель, некий гороховый Дедал, замысливший осуществление этой идеи.
Когда он предложит свой проект человечеству, то на первых порах будет
поруган и осмеян, -
Ему ответят: "Это бред!
Попал безумью в плен ты!"
А после, через много лет,
Воздвигнут монументы.
Но я отвлекся. Вернусь к тому, что, стоя под гороховым деревом, я
срывал с его ветвей стручки и с аппетитом поглощал их содержимое. Я ел,
ел, ел-и ни мог насытиться. Но вот наконец настала блаженная минута: я
почувствовал, что больше ни одной горошины съесть не могу. И тут я глянул
в сторону и обомлел, затрясся мелкой дрожью. И было от чего! На этот самый
луг из лесной чащи вышли два тигра. Одного из них я сразу узнал, - то был
Кривохвост, мой знакомец. Второй экземпляр был поменьше, поизящней, я
сразу догадался, что это - тигродама, законная половина Кривохвоста. Увидя
меня, она свирепо замяукала) спружинилась - и у меня возникло убеждение,
что сейчас для меня наступит спокойствие No 10. То есть они сожрут меня за
милую душу. Но тут послышался второй голос - это Кривохвост замяукал... И
вдруг вижу: мяучит он не в мою сторону, а в сторону своей подруги,
склонясь к ее пушистому уху. И мяуканье у него не агрессивное, а с
какими-то лирическими переливами. Потом оба удалились.
На следующее утро я опять пришел туда питаться. Жую горох, и вдруг -
новая встреча: из чащи выходит тигрище. Не Кривохвост, а другой.
Остановился шагах в десяти от меня - и победоносно облизывается. Ну,
думаю, не вернуться мне на Землю-матушку. А зверь остановился и вроде бы
призадумался, вспоминая что-то. Потом мотнул головой, еще раз облизнулся
на прощание - и мирно ушел в лес. У меня создалось впечатление, что он и
съел бы меня, да ему кем-то дано руководящее указание не трогать этого
аппетитного незнакомца. Ясное дело, это .Кривохвост заботу проявил,
шефство надо мною взял, разъяснил своим собратьям по когтям. Что питаться
мною - грех. С того дня я перестал бояться тамошних зверей. Я вдруг
осознал, что я для них - парень свой в доску.
26. ВЕЩИЙ СОН
Погода на Фемиде стояла отличная, дачная; пища была однообразная, но
питательная; мои ручные часики трудились исправно, приближая час моего
возвращения на Землю. Казалось бы, живи, надейся и радуйся. Но новая
разновидность страха заползла в мой ум - то была боязнь невозвращения. Мне
стало казаться, что Юрик никогда не прилетит за мной, что Юрика и в живых
уже нет, что я здесь - один навсегда. А если так - то стоит ли жить? Стоит
ли дожидаться того дня, когда я в назначенный час приду к подножию Храма
Одиночества, буду там ждать прибытия моего друга, и никто не спустится ко
мне с неба? Боязнь стать космическим невозвращенцем преследовала меня
наяву и во сне. Настали двадцать седьмые сутки моего пребывания на Фемиде.
Очень памятные для меня сутки! В ту ночь мне приснился странный сон.
Странный тем, что, проснувшись, я позабыл его содержание, ведь обычно свои
сновидения я запоминаю очень точно. А тут я помнил только то, что вначале
мне было почему-то очень, очень страшно, а потом вдруг стало совсем-совсем
не страшно, и проснулся я от радости, от желания поделиться с Настей
счастливой вестью. Но Насти рядом не было, она жила за тридевять небес
отсюда. И что за радостная весть - я не помнил. Вокруг же ничего
радостного - все та же самая осточертевшая Фемида...
Я спустился к ручью, умылся, потом позавтракал запасенным заранее
горохом, потом стал шагать взад-вперед по поляне, пытаясь припомнить, что
же такое замечательное я видел во сне. И вдруг кое-что вспомнил. Вспомнил,
что сон мой заканчивался тем, будто я сижу на стволе того сломанного бурей
дерева, которое тигровый хвост прищемило; сижу там, и в левой руке у меня
записная книжка, а в правой - авторучка. И вот теперь - уже вполне наяву -
я направился к этому дереву, сел на его шершавый, ствол и вынул из кармана
своего потрепанного пиджака записную книжку и авторучку. И тут вспомнил то
самое главное, что видел во сне, - и сделал короткую запись. Свершилось
то, о чем я тайно мечтал всю жизнь: я открыл Формулу Бесстрашия.
Осчастливленный самим собой, опьяненный радостью, сидел я на
древесном стволе. В уме моем возникли гордые строки:
Расступитесь, прохиндеи,
Я великим стать могу -
Драгоценные идеи
Трепыхаются в мозгу!
И вдруг послышался зловещий шум. В просвете между деревьями возникло
длинношеее рогатое чудище. Оно приближалось... Быстрее зайца устремился я
к чертежному дереву, быстрее белки поднялся в свое высотное жилище - и,
дрожа от страха, стал ждать дальнейших событий. Меж тем животное вышло на
поляну, и теперь я разглядел его получше. У него длинная жирафья шея,
оленьи рога и четыре уха, одна пара на голове, другая - возле хвоста. Оно
принялось поедать траву, и мне стало ясно, что для меня - опасности нет.
Уважаемый читатель, не удивляйтесь моему испугу! Да, я открыл Формулу
Бесстрашия, но ведь она нуждается в техническом воплощении; на ее основе я
должен сконструировать СТРАХОГОН - тот самый прибор, наименование и
внешний вид которого подсказала мне Главсплетня в одном из моих предыдущих
сновидений. А пока этого прибора не будет, я, владелец Формулы Бесстрашия,
по-прежнему буду трусоватым человеком. Обидно, но факт.
27. ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ЗЕМЛЮ
В назначенный срок я явился на лужайку возле Храма Одиночества.
Звездолет прилетел вовремя, меня сразу с него увидели, и ладья-лифт, в
которой восседал мой друг, приземлилась возле меня. Юрий был ошеломлен
тем, что я удрал из Храма. Когда мы поднялись в звездолет, я соврал своему
спасителю, что Храм покинул не из страха, а потому, что соскучился по
природе. Затем коротко поведал ему о зверях, которых мне довелось видеть.
- Узнаю твой героический нрав! - воскликнул наивный иномирянин. - Ты
не по природе соскучился, тебе захотелось свое земное бесстрашие проявить!
Ты намереино рисковал! Я не должен был высаживать тебя на Фемиде! Я -
полуубийца! Я обалдуй, олух, остолоп, охламон, обормот, очковтиратель,
обидчик...
- Оборотень, охальник, опричник, отравитель, обыватель, обжора, -
продолжил я.
- Спасибо, Серафимушка! Как приятно слышать задушевные земные слова!
Слушаю - и уши радуются! - растроганно произнес Юрик. - А теперь спеши в
каюткомпанию, обедай вовсю! Ты ведь изголодал себя.
- Прежде всего я должен побриться, - заявил я. - А то твои
однопланетники с опаской на меня поглядывают.
В салоне звездолета кроме тех подкидышей, которые, подобно Юрику,
возвращались на изучаемые планеты, находилось четверо отцов с малолетними
сыновьями - будущими подкидышами. Я спросил Юрика, не страшно ли этим
папашам за своих детей.
- Не страшно, не ужасно, не жутко, не боязно, - ответил мой друг. -
Детишек подбросят не к каким-нибудь живодерам, живоглотам, жуликам,
жадинам, жмотам, а к заранее разведанным добрым иномирянам. И учти:
подбрасывают только мальчиков, девочки менее выносливы и более стыдливы. А
ведь есть планеты открытого секса. Там...
- Я человек женатый, меня такие бардачные планеты не интересуют, -
целомудренно прервал я иномирянина. - Ты лучше расскажи, как твои
сердечные дела движутся.
- Дела великолепны! Свадьба сбылась! Я теперь вполне женатый человек!
Я на Землю в последний раз лечу! - восторженно сообщил Юрик и пригласил
меня слетать на - его планету, когда он будет туда возвращаться; обратно
на Землю я смогу вернуться рейсовым звездолетом. Я поблагодарил его за это
дружеское приглашение и добавил, что обдумаю его, но не произнес строк,
