становилась все более громоздкой и неуклюжей, ей стало тяжело двигаться.
Она всегда была активной и, казалось, ей претила неторопливость и
неловкость. Но сейчас ей это почему-то не мешало. Торопиться было некуда.
Дни стали длинными, сонливыми и умиротворенными. Ее внутренние часики
замедлили свой ход. Она как бы резервировала свою энергию, переливая ее в
другое тело, живущее в ней.
Однажды утром доктор Харвей, осмотрев ее, сказал:
- Следующие две недели, миссис Паркер...
Это было так близко! Она думала, что ей будет страшно. Она много
наслушалась рассказов старых жен о боли, несчастных случаях, искалеченных
младенцах... Но страха она не чувствовала, только желание увидеть своего
ребенка, скорее родить его, чтобы можно было, наконец-то, взять его на
руки.
Кен Бейли приезжал сейчас каждый день, привозя с собой кипы детских
книжек.
- Он полюбит их, - говорил он.
И Дженифер улыбалась, потому что он говорил "он". Хорошая примета!
Они гуляли возле дома и организовывали пикники у воды, на солнышке.
Она не заблуждалась в отношении теперешнего своего вида. Она думала:
"Зачем он тратит свое время на безобразную, жирную леди из цирка?" Кен,
глядя на нее, думал: "Она самая красивая женщина из всех, которых я
когда-либо видел!".
Первые боли появились в три часа ночи. Они были так остры, что она
просто задохнулась. Через несколько минут приступ повторился, и она
ликующе подумала: "Началось!".
Она стала считать время между приступами, и когда интервал составил
десять минут, позвонила доктору.
Затем ехала в больницу, прижимаясь к обочине при каждой схватке.
Медсестра ожидала ее у входа, и несколько минут спустя доктор Харвей уже
осматривал ее. Закончив, он произнес:
- Похоже, что все пройдет легко, миссис Паркер. Просто расслабьтесь.
И пусть действует природа.
Это оказалось нелегко, но Дженифер могла сопротивляться боли, потому
что происходило нечто замечательное. Она трудилась почти восемь часов, и к
концу этого срока, когда ее тело было измучено бесконечными спазмами, и
казалось, что конца этому уже никогда не будет, она почувствовала
внезапное облегчение, ошеломляющую пустоту и блаженное умиротворение. Она
услышала тоненький голосок. Доктор Харвей поднял ее ребенка со словами:
- Не хотите ли взглянуть на своего сына, миссис Паркер?
Улыбка Дженифер осветила комнату.
4
Его звали Джошуа Адам Паркер. Он весил восемь фунтов и шесть унций и
был отлично сложен. Дженифер знала, что новорожденные обычно безобразны:
сморщенные, красные, похожие на маленьких обезьян. Но только не Джошуа! Он
был красив. Сестры в больнице беспрестанно твердили ей, какой у нее
красивый ребенок. Сходство с Адамом было поразительным. У мальчика были
отцовские серо-голубые глаза и красивой формы голова. Когда она смотрела
на него, она видела Адама. Это было странное чувство: смесь радости и
печали. Как был бы рад Адам, увидев своего сына!
Когда Джошуа было два дня, он улыбнулся Дженифер, и она,
восхитившись, позвонила, вызывая сестру:
- Смотрите! Он улыбается!
- Это газы, миссис Паркер.
- У других детей это, может быть, и газы, - упрямо сказала она, - а
мой сын улыбается.
Дженифер волновалась, как она будет относиться к своему ребенку,
будет ли хорошей матерью... Ведь дети так утомляют! Они пачкают пеленки,
требуют, чтобы их постоянно кормили, плачут и спят. И с ними невозможно
объясниться!
Я не буду к нему абсолютно ничего чувствовать до четырех или пяти
лет, думала она. И была неправа! С того момента, как родился Джошуа, она
любила его любовью, о способности к которой она даже не подозревала в
себе. Ей владело дикое желание укрыть, защитить его. Джошуа был так мал, а
мир так велик...
Когда она с сыном покидала больницу, ее снабдили длинной инструкцией,
но наставления лишь пугали ее. Первые две недели у нее жила опытная
сестра. После этого она была предоставлена сама себе, и ее ужасало, что
она может сделать что-нибудь не так, что приведет к смерти ребенка. Она
боялась, что он в любой момент может перестать дышать...
Приготовив в первый раз питательную смесь для сына, она вспомнила,
что не простерилизовала соску. Она вылила смесь в раковину и все начала
сначала. Закончив, она вспомнила, что забыла простерилизовать бутылочку...
Когда еда для Джошуа была готова, он уже заходился от крика.
Были моменты, когда ей казалось, что она не справится со всем этим.
Неожиданно ею овладевали необъяснимые приступы депрессии. Она говорила
себе, что это нормальное послеродовое состояние, но от этого не
становилось легче. Она постоянно чувствовала себя уставшей. Казалось, всю
ночь она проводила возле сына, кормя его, а когда удавалось, наконец,
сомкнуть глаза, крик Джошуа будил ее, и она снова ковыляла в детскую.
Первое время она регулярно звонила врачу и задавала разные вопросы.
Но однажды доктор приехал и прочитал ей лекцию.
- Миссис Паркер, я никогда не видел более здорового ребенка, чем ваш
сын. Возможно, он выглядит хрупким, но он силен, как дуб. Перестаньте
беспокоиться и наслаждайтесь им! И помните, что он переживет нас с вами.
И она успокоилась. Она украсила комнату сына занавесками,
расписанными белыми цветами и желтыми бабочками. В комнате стояла детская
кроватка, манеж, столик и стулья. И еще была большая коробка, полная
игрушек.
Она любила держать его на руках, купать, пеленать, гулять с ним в его
новой сверкающей коляске. Постоянно разговаривала с ним, и когда ему
исполнилось четыре недели, он наградил ее улыбкой. Это не газ, подумала
она счастливо, это улыбка!
Когда Кен Бейли впервые увидел Джошуа, он долго смотрел на него.
Паническое чувство овладело Дженифер. Сейчас он поймет, что это сын
Адама... Но Кен только сказал:
- Он действительно красавец! Во всем похож на мать.
Она позволила Кену подержать его на руках и смеялась над его
неуклюжестью. Но при этом одна мысль преследовала ее: "Отец Джошуа никогда
не будет держать его на руках..."
Миновало еще шесть недель, и пришло время возвращаться на работу.
Ей очень не хотелось быть вдали от сына даже несколько часов в день,
но мысль о возвращении в контору волновала ее.
Она полностью отрезала себя от всего на такой долгий срок. Настало
время снова вернуться в ее прежний мир.
Она посмотрела на себя в зеркало и решила, что прежде всего ей
необходимо привести свое тело в прежнюю форму. Она не соблюдала диету и не
делала никаких упражнений со дня рождения Джошуа. Сейчас она уделила этому
большое внимание и вскоре стала выглядеть, как раньше.
Она начала искать помощницу. И при этом экзаменовала претенденток
так, как будто отбирала присяжных. Она побеседовала более чем с двадцатью
кандидатками, пока не нашла человека, которому можно было доверять и
который ей понравился. Это была шотландка среднего возраста по имени
миссис Маски, которая проработала в одной семье пятнадцать лет и оставила
ее только тогда, когда ребенок вырос.
Дженифер поручила Кену навести о ней справки, и когда Кен сообщил,
что та вполне надежна, Дженифер взяла ее.
Спустя еще одну неделю Дженифер вернулась в контору.
5
Внезапное исчезновение Дженифер Паркер породило целую волну слухов в
среде манхэттенских юристов. И огромный интерес вызвала весть о ее
возвращении.
Синтия, Дан и Тед развесили в ее кабинете ленты, а вход украсили
плакатом с огромными буквами: "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!" Было также шампанское и
торт.
- В девять утра? - начала протестовать Дженифер, но они настояли.
- Здесь без вас был сумасшедший дом, - сказал Дан Мартин. - Вы ведь
не собираетесь повторять это?
Она взглянула на него и сказала:
- Нет, я не собираюсь повторять это!
Один за другим в контору заходили адвокаты из других контор, желающие
убедиться, что с ней все в порядке, и пожелать ей успеха.
Она парировала вопросы о том, где она была, улыбкой и словами:
- Об этом нам запрещено говорить.
Целый день она беседовала со своими сотрудниками. Пришлось ответить
на сотни телефонных звонков.
Когда Кен остался с Дженифер вдвоем в ее кабинете, он спросил:
- А ты знаешь, кто не давал нам покоя, пытаясь добраться до тебя?
Ее сердце екнуло.
- Кто?...
- Майкл Моретти.
- Ох!...
- Он чудной! Когда мы отказывались сообщить ему, где ты, он заставлял
нас поклясться, что с тобой все в порядке.
- Забудь о нем.
Она просмотрела все дела, которыми занималась контора без нее. Дела
шли отлично. Они приобрели много важных клиентов.
Некоторые клиенты из прежних отказывались иметь дело с кем-либо,
кроме Дженифер, и ждали ее возвращения.
- Я позвоню им, как только появится возможность, - пообещала она.
Изучение телефонных записей показало, что была дюжина звонков от
мистера Адама Уорнера...
Возможно, ей следовало бы позвонить ему и сообщить, что с ней все в
порядке, что ничего с ней не случилось... Но она знала, что не сможет
слышать его голос, знать, что он близко, и не иметь возможности видеть,
коснуться его, обнять и сказать о Джошуа.
Синтия собрала сведения, которые могли бы вызвать ее интерес. Среди
них была серия статей о Майкле Моретти, в которых его называли важным
лидером мафии в стране. Под его фотографией в одной из статей была
подпись: "Я - всего лишь простой бизнесмен".
У нее ушло три месяца на то, чтобы разобраться в накопившихся делах.
Она могла бы сделать это быстрее, но она настояла на том, что будет
покидать контору в четыре часа каждый день, не взирая на то, чем она
занималась в данный момент. Ее ждал Джошуа...
По утрам, перед уходом в контору, она сама готовила ему завтрак и
играла с ним до последнего момента.
Возвратившись домой вечером, она все свое время отдавала сыну. Она
заставляла себя оставлять все проблемы, связанные с работой, и
отказываться от тех дел, которые могли бы оторвать ее от сына. Перестала
работать в уикэнды и не позволяла ничему вторгаться в ее личную жизнь.
Миссис Маски протестовала:
- Он еще младенец, миссис Паркер! Он не понимает ни слова из того,
что вы ему читаете.
- Он все понимает, - отвечала она и продолжала читать.
Дни Дженифер в конторе были заполнены до отказа. Однажды утром ей
позвонил Филипп Рединг, президент крупной нефтяной компании.
- Я хотел бы встретиться с вами, - сказал он. - У меня есть
проблема...
Ей не нужно было спрашивать его, в чем дело. Его компанию обвинили в
даче взяток с целью принять участие в операциях с нефтью на Ближнем
Востоке.
За ведение этого дела предлагался крупный гонорар, но у Дженифер
просто не было времени.
- К сожалению, я не могу вам помочь, но я могу назвать вам достойную
кандидатуру.
- Но мне сказали, что не следует принимать ваше "нет" за ответ...
- Кто это сказал?
- Один из моих друзей. Судья Лоуренс Уолдман.
Она не могла в это поверить.
- Судья Уолдман советовал вам обратиться ко мне?
- Он сказал, что вы лучше всех, но я и до этого знал это.
Она держала трубку в руке, вспоминая о своем столкновении с судьей,
после которого она была уверена, что он ненавидит ее и желает рассчитаться
с ней.
- Хорошо. Давайте позавтракаем завтра утром вместе, - сказала она.
Затем она позвонила судье Уолдману. Знакомый голос прозвучал в
трубке:
- Я давно не говорил с вами, молодая леди.
