попавшуюся под руку оснастку.
Один с ловкостью обезьяны вспрыгнул на гафель грот-мачты ниже
салинга. Помощник Хити с проклятием метнул ручной гарпун и прошил пирата
насквозь.
- Отставить! - рявкнул Хити. - Гарпуны нам еще нужны!
Руори оценил ситуацию. Дирижабль с подветренной стороны продолжал
маневрировать, обходя товарища, котором ветер сносил к левому борту. Руори
поднял мегафон ко рту, и его голос, пройдя через усилитель на солнечных
батареях, громом раскатился над кораблем:
- Слушай меня! Сожгите второй дирижабль, не давайте ему бросить
крючья! Рубите тросы, отбивайте атаку абордажной команды!
- Стрелять? - спросил Хити. - Лучшей позиции у меня не будет.
- Стреляй!
Гарпунер нажал на спуск катапульты. С рокотом распрямилась пружина.
Зазубренная стальная мачта пробила днище гондолы и крепко застряла во
внутренних планках.
- Накручивай! - рявкнул Хити. Ем огромные, как у гориллы, ладони уже
сжимали рукоять коленчатого вала. Двое его помощников как-то умудрились
пристроиться рядом и помогали.
Руори соскользнул по футоксным вантам и прыгнул на кафель. Здесь
приземлился один небоход, второй следовал за ним, еще двое скользили по
тросу. Пират, босоногий и ловкий, балансировал на брусе не хуже любом
матроса. Он обнажил меч. Руори нырком ушел от просвистевшей над головой
стали, рукой поймал кренгельс-кольцо и завис, рубанув абордажный трос
топориком. Пират сделал новый выпад. Руори вспомнил Трезу, наотмашь
полоснул лезвием топора по лицу пирата и пинком послал противника вниз на
палубу. Потом снова ударил по тросу. Крученые кожаные волокна были прочны,
но и топор был очень острый. Наконец трос змеей полетел в сторону.
Освободившийся гафель едва не выдернул пальцы Руори из суставов. Второй
небоход сорвался, ударился о надстройку внизу и остался лежать в ореоле
красных брызг. Скользившие по тросу двое пиратов остановить падение не
смогли. Один упал в море, второго расплющило о мачту.
Руори занял надежную позицию верхом на гафеле и перевел дух. Легкие
жгло. На вантах, перекладинах, внизу на палубе кипел бой.
Расстояние до второго дирижабля становилось все меньше.
С кормы запустили змея. Корабль шел против ветра, и поток воздуха,
подхватив коробку змея, поднял его над кормой. Атель пропел команду и
переложил штурвал. Несмотря на бремя прицепившегося дирижабля, "Дельфин"
послушно подчинился рулю. Змей был уже высоко, и по шнуру побежали
"письма" - горящие кусочки бумаги.
Пропитанный китовым жиром змей вспыхнул.
В этот момент дирижабль повело в сторону, и пороховой заряд змея
взорвался внезапно и напрасно, не причинив воздушному кораблю вреда. Атель
в сердцах выругался. "Дельфин" лег на новый галс. Второй змей, уже
запущенный и уже горящий, попал в цель. Заряд сдетонировал.
Из пробоины в баллоне дирижабля ударил горящий водород. Взрыва не
произошло, просто дирижабль оказался в венке лепестков пламени. В слепящем
солнечном свете пламя казалось бледным. Появился дым - это загорелся
разделяющий газовые ячейки пластик. Словно усталый метеор, пылающий
дирижабль медленно ушел к волнам.
Товарищам погибшего экипажа на первом дирижабле не оставалось выбора,
только как перерезать оставшиеся абордажные тросы и оставить десант на
произвол судьбы. Их капитан не знал, что на "Дельфине" было только два
змея. Пару раз с дирижабля ударили в отместку из катапульт, потом ветер
быстро понес его к корме. Маурийский парусник, выпрямившись, закачался на
ровном киле.
Враг мог планировать новую атаку или решил отступить. Руори не
устраивало ни первое, ни второе. Он поднял мегафон:
- К лебедкам! Подтягивайте мерзавцев! - И он полетел по вантам вниз
на палубу, где еще кипело сражение.
К тому времени Хити с командой всадил в гондолу дирижабля три
основных и полдюжины малых гарпунов.
Их тросы, поблескивая, как жилы, тянулись к кабестану на корме.
Опасаться перегрузки не было причин. "Дельфин", как любой маурийский
парусник, строился с расчетом на полной самообеспечение в плавании.
Парусник уже не раз укрощал могучих китов, подтягивая морских великанов к
борту. Дирижабль был пушинкой в сравнении с ними. Но нужно было спешить,
пока команда не поняла, что происходит, и не отыскала способа освободить
корабль.
- Тохиха, хихоха, итоки, итоки!
Зазвенел старинный напев гребцов каноэ. У кабестана ритмично затопали
матросы. Руори спрыгнул на палубу, заметил, как на одном матроса насел
небоход с мечом, и ударом топора в затылок раскроил налетчику череп. Бой
был недолгим, силы были не в пользу людей Неба. Но полдюжины матросов
получили тяжелые ранения. Руори приказал бросать уцелевших пиратов в
лазарет, а своих раненых отправил вниз, к анальгетикам, антибиотикам и
воркующим доньитам. Потом бистро подготовил команду к следующему этапу.
Дирижабль уже подтянули почти к бушприту. Его катапульты были теперь
не опасны. Пираты, грозно потрясая оружием, выстроились на галерее.
Количеством они раза в три-четыре превосходили команду "Дельфина". Руори
узнал одного, высокого, с соломенными волосами, с которым дрался возле
дворца. Это было словно во сне.
- Подогреем? - спросил Аваль.
Руори поморщился.
- Придется. Но постарайся не зажечь сам корабль. Мы должны его
захватить.
Направляемый мускулистыми руками, пришел в действие балансир. Из
керамического сопла ударило пламя. Дым, запах горящего жира и мяса,
страшные крики. Когда Руори прекратил огонь, островитянам открылась
картина, от которой даже у ветеранов противокорсарного патруля побледнели
смуглые лица. Маурийцы не страдали сентиментальностью, просто не любили
причинять боль другим людям.
- Брандспойт, - хрипло приказал Руори. Как благословенье, ударил
поток воды. Зашипел начавший тлеть тростник гондолы.
С "Дельфина" полетели крючья. Пара юнг быстро вскарабкалась по
тросам, чтобы оказаться в первых рядах абордажной команды. Сопротивления
им не оказали. Оставшиеся в живых пираты стояли, опустив руки, словно
каменные, забыв про оружие. Из них вышибло боевой дух.
За юнгами по штормтрапам вскарабкались матросы и занялись пленными.
Вдруг из дверцы выскочило несколько небоходов с оружием в руках.
Среди них был и знакомый Руори светловолосый гигант. В левой руке блестел
кинжал Руори, правая, кажется, была выведена из строя.
- Каньон! Каньон! - воскликнул гигант, но у него получилось лишь
жалкое подобие боевого призыва.
Руори ступил в бок, увернувшись от выпада, выставил ногу. Великан
споткнулся. Он не успел упасть, когда тупой стороной топора Руори поймал
его шею. Небоход рухнул на пол гондолы, дернулся, попробовал встать и
опять упал.
- Я пришел за ножом. - Руори присел рядом, снял с пирата кожаный
ремень и начал стягивать руки и ноги вместе, как дикому кабану.
В помутневших голубых глазах читался немой вопрос.
- Ты не убьешь меня? - пробормотал пират на спанском.
- Харисти, нет, конечно, - удивился Руори. - Зачем?
Он пружинисто выпрямился. Сопротивление было подавлено полностью,
дирижабль был в его руках. Руори открыл дверцу, ведущую к носу. Очевидно,
там располагался эквивалент мостика.
На мгновение он застыл. Он слышал только свист ветра и гул
собственной крови.
Треза подошла к нему сама. Она протянула перед собой руки, словно
слепая, глаза смотрели сквозь Руори.
- Это вы, - сказала она пустым голосом.
- Доньита, - выдавил Руори, схватив ее ладони. - Если бы я знал, что
вы на борту... я бы никогда не рискнул...
- Почему вы не сожгли нас, как второй корабль? Почему мы теперь
должны возвращаться в город?
Она высвободила руки и, с трудом ступая, словно ее не слушались ноги,
вышла на палубу, споткнулась и подошла к перилам. Ветер играл волосами и
разорванным платьем.
7
Управлять воздушным кораблем было непросто. Требовались специальные,
достаточно тонкие навыки. Руори чувствовал, что тридцать человек его
команды едва справляются с пилотированием. Опытный небоход уже заранее
знал, где и когда следует ожидать восходящих или нисходящих потоков. Ему
достаточно было бросить взгляд на сушу или воду внизу. Он мог оценить
высоту, на которой дует нужные ветер, мог плавно поднимать или опускать
судно. Он даже мог бы вести воздушный корабль против ветра галсами, хотя и
медленно из-за сильного обратного дрейфа.
Тем не менее, часа тренировок хватило на усвоение основных навыков.
Руори вернулся на мостик и начал командовать через переговорную трубу.
Суша приближалась. "Дельфин" шел за ними на половине парусов. Здорово
посмеются над аэронавтами Руори - дирижабль тащился со скоростью улитки.
Но Руори не улыбнулся при этой мысли и не стал готовить заранее смешной
ответ, как он сделал бы еще вчера. Треза тихо сидела за спиной.
- Вы не знаете названия этого судна, доньита? - спросил он, чтобы
нарушить тягостное молчание.
- Он называл его "Бизон". - Ее голос был далеким, равнодушным.
- Что это такое?
- Разновидность дикого рогатого животного.
- Как я понимаю, он разговаривал с вами, пока дирижабль искал нас. Он
не упомянул что-нибудь достаточно интересное?
- Он говорил о своем народе. Хвастался разными вещами, которых нет у
нас, - двигателями, машинами, сплавами, энергией. Словно от этого они
переставали быть бандой грязных дикарей.
Голос ее, наконец, перестал быть равнодушным. Руори уже начал
опасаться, что она решила остановить свое сердце. Впрочем, вспомнил он,
эта обычная для маурийцев практика едва ли была известна в Мейко.
- Он так плохо обошелся с вами? - спросил Руори, не поворачивая
головы.
- С вашей точки зрения это едва ли было оскорблением, - гневно
сказала она. - Ради всем святого, оставьте меня в покое!
Он слышал, как она встала и ушла в кормовую секцию.
Что ж, в конце концов, ее отец убит. Это горе для любого человека, в
любой стране. В Мейко ребенка растили исключительно родители. В отличие от
островных детей, он не проводил половины времени с бесчисленными
родственниками. Поэтому родители психологически значили здесь гораздо
больше. По крайней мере, это было единственное объяснение, которое
приходило в голову Руори.
Показался город. Над ним сверкали три оставшихся дирижабля людей
Неба. Три против одного... Да, если им будет сопутствовать успех, это
станет легендой для людей Моря. Руори понимал, что может испытывать то те
бесшабашное удовольствие, как и во время катания на волнах в шторм, или
ведя парусник в тайфун, или охотясь на акул. Любой из этих
головокружительно-рискованных видов спорта в случае успеха означал славу и
любовь девушек. Он слышал, как поют его люди - ритмичная боевая песня,
военный ритм, хлопки и топанье ногами. Но в его собственном сердце царила
антарктическая зима.
Ближайший вражеский дирижабль был уже рядом. Руори постарался
встретить врага профессионально. Он облачил отборную команду в одежды,
отобранные у небоходов. Быстрый взгляд мог и не заметить разницу между
фальшивыми и подлинными каньонцами.
Когда северяне подрулили поближе, Руори приказал в переговорную
трубу:
- Так держать! Открыть огонь, когда противник окажется на траверзе!
- Есть, - сказал Хити.
Минуту спустя Руори услышал выстрел катапульты. Сквозь иллюминатор он
видел, что гарпун вонзился во вражескую гондолу почти точно посередине.
- Трави канат, - приказал он. - Мы ее ударим змеем. Но надо, чтобы мы
