выполнено.
Он улыбнулся.
- Вы говорите глупости. Я заплачу вам тысячу долларов, если вы
отыщите Ригана. Он не обязан возвращаться ко мне. Мне не обязательно
знать, где он. Человек имеет право жить, как ему нравится. У меня нет к
нему претензий за то, что он не мог долго выдержать с моей дочкой, и
даже за то, что он так внезапно ушел. Вероятно он поступил так, под
влиянием момента. Я только хочу знать, все ли у него в порядке, где бы
он ни был. Хочу иметь сведения из первых рук. Если, случайно, ему нужны
деньги, хотелось бы, чтобы он их получил. Я выразился достаточно ясно?
- Да, генерал, - ответил я.
С минуту он отдыхал, тело его расслабилось, глаза с темными веками,
закрылись, узкие губы казались почти бескровными. Потом открыл глаза и
попытался улыбнуться мне.
- Мне кажется, - заметил он, - что я старый сентиментальный осел. Это
совершенно не по-военному. Я привязался к этому парню. Он казался мне
порядочным. В будущем следует осторожнее оценивать людей. Сделайте это
для меня, Марлоу, найдите его!
- Попробую, генерал, - ответил я. - Но сейчас вам надо отдохнуть.
Я встал и по обширному полу направился к двери. Прежде чем отворить
дверь, я увидел, как он закрыл глаза. Его руки безжизненно лежали на
одеяле. Он был похож на умершего болие, чем настоящий мертвец.
Я тихо затворил дверь и через холл пошел к лестнице.
Глава 31
Лакей появился с моей шляпой. Я надел ее и спросил:
- Что вы думаете о его состоянии?
- Он не так слаб, как выглядит, сэр.
- Если бы так было, то он уже созрел бы для похорон. Каким образом
Риган до такой степени завоевал его любовь?
Лакей посмотрел на меня подозрительно спокойно.
- Генералу импонировали его молодость и солдатский взгляд, мистер.
- Такой как у вас, - заметил я.
- Если позволите мне это сказать, сэр, похожий на ваш.
- Спасибо. Как чувствуют себя дамы?
Он деликатно пожал плечами.
- Я так и думал, - обронил я, а он отворил передо мной дверь.
Я стоял на крыльце и смотрел на расположенные террасами газоны, на
подстриженные деревья и цветочные клумбы и увидел Кармен, которая сидела
на каменной скамейке, подперев голову руками, и выглядела одинокой и
потерянной.
Я спустился по ступенькам из красного кирпича, ведущим с одной
террасы на другую, и был уже почти возле нее, когда она услышала мои
шаги. Она так и подпрыгнула. На ней были те же светлоголубые брюки, в
которых я увидел ее впервые. Волосы так же свободно спадали вниз
шелковистой волной. Лицо у нее было бледное. На щеках выступили красные
пятна, а глаза потемнели.
- Скучаете? - спросил я.
Она слегка улыбнулась, почти несмело и быстро кивнула.
- Вы уже не сердитесь на меня?
- Я думал, что это вы на меня сердитесь.
Она поднесла ко рту большой палец и захихикала. Услышав это
хихиканье, я тотчас потерял к ней всякое сочувствие. Я огляделся. На
расстоянии около десяти метров от меня к дереву была прикреплена мишень,
и в ней торчало несколько стрел. Три или четыре лежали возле Кармен на
скамейке.
- Для людей, у которых столько денег, и у вас, и у вашей сестры
слишком мало развлечений, - заметил я.
Она посмотрела на меня из-под длинных ресниц. Я уже знал, что это
должно было уложить меня на обе лопатки.
- Вам нравится метать стрелы?
- Угм, - ответила она.
- Да, я вспомнил кое-что, - сказал я и оглянулся на дом. Затем
передвинулся на метр дальше, так, чтобы меня закрыло дерево и нельзя
было увидеть из окон, и достал из кармана маленький револьвер с рукоятью
из перламутра.
- Я принес вам назад вашу тяжелую артиллерию. Я почистил ее и
зарядил. Но прошу вас прислушаться к моему совету и не стрелять в людей,
прежде чем не каучитесь стрелять по-настоящему. Ладно?
Она побледнела и вынула палец изо рта. Посмотрела на меня, потом на
револьвер. В ее глазах появился интерес.
- Хорошо, - кивнула она в знак согласия и тотчас добавила: - Научите
меня стрелять. Я буду очень рада.
- Здесь? Но это запрещено.
Она подошла ко мне и взявшись за ствол, забрала у меня револьвер.
Поспешно, украдкой сунула его в карман брюк и огляделась.
- Я знаю где, - конспиративно шепнула она. - Там, дальше, возле
нефтяных скважин, - и указала рукой на склон. - Вы научите меня?
Я посмотрел в темно-серые глаза. С таким же успехом можно было бы
прочесть что-нибудь в горлышках пустых бутылок.
- Хорошо. Но тогда верните мне револьвер. Сначала я посмотрю, можно
ли там стрелять.
Она засмеялась, скорчила какую-то гримасу и отдала мне револьвер с
тем же таинственно-шаловливым видом - как будто вручала ключ от своей
спальни. Мы направились к моей машине. Сад казался покинутым. Солнце
было холодным, как улыбка кельнера. Мы сели в машину и поехали по
пустынной дороге к холмам.
- Где Вивиан? - спросил я.
- Еще не встала, - захихикала она.
Мы ехали вниз по тихим фешенебельным, омытым дождем улицам, сначала
на восток, потом на юг и доехали до места, которое ей было нужно, за
десять минут.
- Надо свернуть сюда, - Кармен высунулась из окна и указала
направление.
Это была узкая грязная дорога, больше похожая на разъезженный
проселок перед какой-нибудь фермой на склоне холма. Когла-то по ней,
должно быть, ездили тяжелые грузовики. По обе стороны от нее росли
высокие эвкалипты. На ней было пустынно и солнечно, но не пыльно:
вчерашний дождь кончился совсем недавно. Створки широких ворот, к
которым вели глубокие колеи, подпирались жердями, а вид у них был такой,
будто их много лет никто не закрывал. Я въехал в ворота. Звуки уличного
движения слабели и исчезали, словно мы вообще были не в городе, а видели
сон наяву на незнакомой планете. Я заметил с полудюжину бездействующих
старых насосов и несколько брошенных нефтяных скважин. Вокруг валялось с
полдесятка пустых бочонков, лежала груда заржавевших труб, стоял
перекосившийся набок прицеп. Повсюду виднелись лужи тухлой, покрытой
нефтяными пятнами воды.
- Все это в будущем станет парком? - спросил я.
Кармен наклонила голову и исподлобья посмотрела на меня.
- Самое время сделать это. Запах этой тухлой воды мог бы
конкурировать с вонью козьего стада. Это место вы имели ввиду?
- Угм. Нравится?
- Прелестно.
Я подъехал к перекосившемуся прицепу и остановился. Мы вылезли из
машины. Шум уличного движения доносился издали, приглушенно, словно
пчелиное жужжание. Место было безлюдно, как церковный двор. Эвкалиптовые
деревья казались запыленными, несмотря на прошедший дождь. Впрочем, у
них всегда такой вид. Обломанная ветром ветка упала в одну из луж и
привявшие плоские листья покачивались в воде.
Я обошел нефтяную грязь и заглянул в насосную. В ней лежало немного
железного лома, но похоже, что к нему давно никто не прикасался.
Снаружи, у стены, прислоненное к ней, стояло большое деревянное колесо.
Это действительно было подходящее место.
Я вернулся к машине. Девушка стояла возле нее и расчесывала волосы,
подставляя их солнцу.
- Дайте, - повелительным жестом протянула она руку.
Я вынул револьвер из кармана и положил ей на ладонь. Она подняла с
земли ржавую банку.
- Будьте осторожны, - сказал я. - В нем пять патронов. Я пойду
поставлю банку в отверстие колеса. Видите, вон там? - я показал рукой.
Она восторженно кивнула. - Это примерно десять метров. Не начинайте
стрелять, пока я не вернусь, хорошо?
- Хорошо, - захихикала она.
Обойдя грязь, я поставил банку в отверстие большого колеса. Это была
отличная мишень. Если Кармен не попадет в банку, что было более чем
вероятно, то попадет в колесо. Маленькая пуля расплющится об него. Но
возможно она не попадет даже в колесо.
Я повернулся и пошел назад к Кармен. Когда я уже был на расстоянии
трех метров от нее, у края грязного места, она вдруг оскалила на меня
свои маленькие острые зубки, подняла револьвер и зашипела.
Я застыл на месте, чувствуя спиной неподвижную вонючую топь.
- Стой спокойно, ты паршивый сукин сын.
Револьвер был направлен мне в грудь. Она уверенно держала его и
шипела все громче. Лицо ее снова стало напоминать маску из слоновой
кости.
Внезапно постаревшая, отталкивающая, она стала похожа на звереныша, к
тому же не очень симпатичного звереныша.
Я засмеялся ей в лицо и сделал несколько шагов в ее сторону. Мне было
видно, как ее маленький палец нажимает на курок с такой силой, что весь
побелел. Я находился едва ли в двух метрах от нее, когда она начала
стрелять.
Выстрелы звучали довольно громко, без эха - прерывистый треск при
ярком солнечном свете. Пламени, вырывающегося из ствола, не было видно.
Я остановился и улыбнулся ей.
Она сделала два выстрела, один за другим. Не думаю, что хотя бы один
из них был неверным. Она израсходовала четыре патрона, остался еще один.
Я подскочил к ней.
Мне не хотелось последний выстрел получить в лицо и я повернулся к
ней боком и наклонил голову. Она была совершенно спокойна и, старательно
целясь, выстрелила последний раз. Я ощутил легкое тепло и запах
сгоревшего пороха.
Выпрямившись, я произнес:
- Боже, ну и хитрая же вы!
Ее рука, державшая разряженный револьвер, вдруг задрожала и выронила
оружие. Губы у нее тоже задрожали, лицо совершенно изменилось. Она
повернула голову влево, на губах показалась пена, дыхание сделалось
свистящим. Она закачалась.
Я подхватил ее в момент падения. Она была без сознания. Я обеими
руками разжал ей зубы и втиснул между ними свернутый платочек. Мне
пришлось применить для этого всю свою силу. Я взял ее на руки и перенес
в машину. Потом вернулся за револьвером, поднял его и положил в карман.
Сел за руль, развернулся и поехал вверх по холму, по той же разбитой
дороге, по которой мы приехали сюда.
Кармен, беспомощно скорчившись, лежала на сиденьи в углу машины. Мы
были на полдороге к дому, когда она зашевелилась и вдруг открыла глаза,
расширившиеся и дикие.
- Что случилось? - просипела она.
- Ничего. Почему вы спрашиваете?
- Ох, что-то должно было случиться, - захихикала она. - Ведь я же
обмочилась.
- С такими, как вы, это иногда случается, - сказал я.
Она вдруг внимательно и затравленно посмотрела на меня и застонала.
Глава 32
Горничная с лошадиным лицом и мягким взглядом провела меня в большую
комнату на втором этаже, где с окон экстравагантными складками свисали
шторы цвета слоновой кости, а пол покрывал белый ковер. Будуар
кинозвезды, соблазнительный и чарующий, и неестественный, как деревянная
нога. Пока что в нем не было никого. Дверь закрылась за мной тихо и
мягко, как в больнице. Возле тахты стоял столик на колесиках, с
серебряной оковкой. В чашке из-под кофе находился пепел от сигареты. Я
сел.
Ждать пришлось довольно долго. Наконец открылась дверь и появилась
Вивиан. На ней был светло-серый утренний костюм, украшенный белым мехом.
Она подошла ко мне длинными бесшумными шагами и присела на краешек
тахты. В уголке ее рта торчала сигарета. Ногти на руках у Вивиан были
покрашены в медно-красный цвет с белыми полумесяцами у основания.
- Итак вы все же грубый тип, - сказала она, спокойно глядя на меня.
-Бесчувственный, необыкновенно грубый тип. Этой ночью вы убили человека.
Не спрашивайте, откуда я это знаю. А теперь вы пришли сюда и напугали
мою сестренку так, что с ней случился приступ.
Я молча смотрел на нее. Было заметно, что она забеспокоилась.
Пересела с тахты в кресло и откинула голову на белую подушку, лежавшую
на его спинке. Выпустила изо рта бледно-серый дымок и наблюдала за тем,
