гражданские обязанности и ограничивали чисто живогную
свободу саламандр, были, в общем, всюду одинаковы.
Разумеется, тотчас вслед за изданием первых законов о
саламандрах появились люди, которые во имя юридической
логики доказывали, что если человеческое общество налагает
на саламандр известные обязанности, то оно должно признать
за ними и некоторые права. Государство, издавая законы для
саламандр, тем самым признает их свободными и правомочными
субъектами права и даже своими подданными; а в таком случае
надо каким-то образом упорядочить их взаимоотношения с
государством, под юрисдикцией которого они находятся.
Можно, конечно, считать саламандр иностранными иммигрантами,
но тогда государство не вправе налагать на них определенные
обязанности и повинности на случай мобилизации и войны, как
это сделали все цивилизованные страны (за исключением
Англии). В случае военного конфликта мы наверняка потребуем
от саламандр, чтобы они защищали наши побережья; но тогда мы
не можем отказать им в известных гражданских правах, как то:
избирательное право, право собраний, право на
представительство в различных выборных органах и так далее
(87). Раздавались даже требования о предоставлении
саламандрам своего рода подводной автономии, но все эти и
другие подобные же рассуждения оставались всегда чисто
академическими; дело не дошло до каких-либо практических
выводов главным образом потому, что саламандры нигде и
никогда не добивались никаких политических прав.
Так же, без участия саламандр и без видимого интереса с
их стороны, протекала другая крупная дискуссия вокруг
вопроса - можно ли крестить саламандр. Католическая церковь
с самого начала твердо держалась той точки зрения, что это
недопустимо ни под каким видом; поскольку саламандры не
принадлежат к Адамову потомству и не были зачаты в
первородном грехе, они не могут быть очищаемы от этого греха
таинством святого крещения. Святая церковь не желает
входить в обсуждение вопроса, обладают ли саламандры
бессмертной душою или какими-нибудь другими дарами господней
благодати; ее благорасположение к саламандрам может
выражаться лишь в поминаний их в особой молитве, которая
будет произноситься в определенные дни наряду с молитвой за
души в чистилище и предстательством за неверующих (88). Не
так просто было разрешить этот вопрос протестантским
церквам; правда, они признавали за саламандрами разум, а
следовательно, и способность воспринять христианское учение,
но не решались принять их в лоно церкви и тем самым сделать
своими братьями во Христе. Они ограничились поэтому
изданием (в сокращенном виде) священного писания для
саламандр на непромокаемой бумаге и распространили его в
миллионах экземпляров; предполагалось также сочинить для
саламандр, по аналогии с "basic-English", нечто вроде
"basic- christian", ro есть сведенное к основным принципам и
упрощенное христианское учение; но сделанные в этом
направлении опыты вызвали столько теологических споров, что
в конце концов от этой затеи пришлось отказаться (89). Не
столь ще- петильны были некоторые религиозные секты
(особенно американские), которые посылали к саламандрам
своих миссионеров, чтобы они проповедовали им Истинную Веру
и крестили их по словам писания: "Идите по всему миру,
учите все народы". Но лишь немногим миссионерам удалось
проникнуть за заборы, отделявшие саламандр от людей;
предприниматели запрещали им доступ к саламандрам, чтобы они
своими проповедями не отрывали их понапрасну от дела. И
поэтому то тут, то там можно было видеть, как у
просмоленного забора стоит проповедник, окруженный собаками,
и под аккомпанемент яростного лая тщетно, но горячо излагает
слово божие.
Несколько большим распространением пользовался среди
саламандр монизм; некоторые из них верили также в
материализм, золотой стандарт и прочие научные догмы.
Популярный философ Георг Секвенц сочинил даже специальную
религию для саламандр, высшим и главнейшим догматом которой
была вера в Великого Саламандра Правда, это учение совсем не
привилось у саламандр, зато нашло очень много приверженцев
среди людей, особенно в больших городах, где в короткий срок
появилось множество тайных храмов саламандрового культа (91).
Сами саламандры позднее приняли почт всюду иную религию,
причем неизвестно, откуда они ее взяли. Это было поклонение
Молоху, которого они представляли себе в виде исполинской
саламандры с человеческой головой; по слухам, у них под
водой были огромные идолы из чугуна, которые они заказывали
у Армстронга или Круппа, но подробности их религиозных
обрядов, будто бы необычайно таинственных и жестоких, так и
остались неизвестными, потому что совершались под водой. По
видимому, эта религия распространилась у них потому, что имя
Молоха напоминало им естественно-научное (molche) или
немецкое (Molch) название саламандры.
Как видно из изложенного, Саламандровый. Вопрос в
течение долгого времени сводился к тому, в состоянии ли (и
если да, то в какой мере) саламандры, будучи существами
разумными и в значительной степени цивилизованяыми,
пользоваться теми или иными человеческими правами, хотя бы
где-то на-грани человеческого общества и человеческого
порядка; иными словами, это был внутренний вопрос каждого
отдельного государства, разрешавшийся в рамках гражданского
права. Долгие годы никому не приходило в голову, что
Саламандровый. Вопрос может иметь крупнейшее международное
значение и что с саламандрами придется, пожалуй, иметь дело
не только как с мыслящими существами, но и как с единым
саламандровым коллективом или саламандровой нацией.
Строго говоря, первый шаг к такому пониманию
саламандровой проблемы сделали те эксцентричные христианские
секты, которые пытались окрестить саламандр, ссылаясь на
слова писания: "Идите по всему миру, учите все народы".
Тем самым впервые было заявлено, что саламандры нечто вроде
нации (92).
Различные организации обратились к саламандрам с
воззваниями (93).
Саламандровой Проблемой занялось со временем и
Международное бюро труда в Женеве. Там столкнулись два
противоположных взгляда Одни признавали саламандр новой
категорией работающих и добивались распространения на них в
полном объеме социального законодательства, касающегося
рабочего времени отпусков с сохранением зарплаты,
страхования по инвалидности и старости и так далее.
Другие, наоборот, заявляли, что в лице саламандр растет
опасная конкуренция трудящимся людям и что использование
труда саламандр просто надо запретить как антисоциальное
явление. Против этого предложения выступили, однако, не
только работодатели, но и делегаты от рабочих, которые
ссылались на то, что саламандры перестали быть только новой
рабочей армией, но сделались крупным потребителем со все
возрастающим значением. Они привели данные о том, в каком
небывалом объеме возросла за последнее время занятость
рабочих в металлообрабатывающей промышленности (инструменты,
машины и чугунные идолы для саламандр), военной, химической
(подводные взрывчатые вещества), бумажной (учебники для
саламандр), цементной, лесной, искусственного корма
(Salamander Food) и многих других отраслей; тоннаж торгового
флота увеличился по сравнению с досаламандровыми временами
на 27 процентов, добыча угля - на 18,6 процента. Косвенным
путем - благодаря повышению числа занятых рабочих и уровня
благосостояния людей - увеличивается оборот и в других
отраслях промышленности. Наконец, в самое последнее время
саламандры стали заказывать разные детали машин по
собственным чертежам; из них они монтируют под водой
пневматические сверла, молоты, подводные двигатели, печатные
станки, подводные радиопередатчики и другие механизмы
собственной конструкции. За эти детали саламандры платят
повышением производительности труда. Уже сейчас пятая часть
всей мировой продукции тяжелой промышленности и точной
механики зависит от заказов саламандр. Уничтожьте
саламандр, и вам придется закрыть одну пятую всех
предприятий; вместо нынешнего процветания миллионы людей
окажутся без работы.
Международное бюро труда не могло, конечно, не считаться
с этими возражениями. В конечном счете после долгих
переговоров было достигнуто компромиссное решение, в котором
говорилось, что "вышеозначенные работополучатели группы S
(земноводные) могут быть заняты только в воде или под водой,
а на берегу - лишь на расстоянии не более десяти метров от
наивысшей черты прилива; они не имеют права добывать уголь
или нефть на морском дне, не имеют права производить для
сбыта на суше бумагу, текстильные товары или искусственную
кожу из водорослей и т. д.". Эти ограничения саламандровой
продукции были сведены в кодекс из девятнадцати параграфов,
которых мы не приводим подробно по той простой причине, что
с ними, само собой разумеется, нигде не считались; но в
качестве образчика широкомасштабного, подлинно
международного решения экономической и социальной стороны
Саламандрового Вопроса этот кодекс являл собой внушительный
и интересный документ.
Несколько медленнее подвигалось дело с международным
признанием саламандр в других областях, в частности 8
области культурных взимоотношений. Когда в специальном
журнале ча подписью Джона Симэна появилась многократно
цитировавшаяся потом статья "Геологическое строение морского
дна у Багамских островов", то никто не подозревал, что это -
научный труд ученой саламандры; но когда научные конгрессы,
различные академии и ученые общества стали получать от
исследователей-саламандр сообщения и работы по вопросам
океанографии, географии, гидробиологии, высшей математики и
других точных наук, то это всякий раз вызывало большое
смущение и даже негодование, которое великий д-р Мартель
выразил в словах: "Эта мразь хочет нас учить?" Японский
ученый, д-р Оношита, который отважился процитировать
сообщение одной саламандры о развитии желткового мешка у
головастика глубоководной морской рыбки Argyropelecus
hemigymnus Cocco, подвергся бойкоту со стороны ученого мира
и сделал себе харакири; для университетской науки стало
вопросом чести и корпоративной гордости не замечать ни одной
научной работы саламандр. Тем большее внимание (если не
возмущение) вызвал жест Университетского центра в Ницце
(94), который пригласил д-ра Шарля Мерсье, высокоученую
саламандру из тулонского порта, выступить на торжественном
акте, где д-р Мерсье с огромным успехом прочел лекцию о
теории сечений конусов в неэвклидовой геометрии.
На торжестве в Ницце в числе других присутствовала, как
известно, делегатка женевской организации, мадам Мария
Диминяну. Эта замечательная и благородная дама была так
тронута скромными манерами и ученостью д-ра Мерсье ("Pauvre
petit, - воскликнула она, - il est tellement laid" (100),
что поставила целью своей кипучей и деятельной жизни
принятие саламандр в Лигу наций. Напрасно политические
деятели объясняли красноречивой и энергичной даме, что
саламандры, не имея нигде на свете ни суверенной
государственной власти, ни собственной территории, не могут
быть членами Лиги наций. Мадам Диминяну начала
пропагандировать идею, что в таком случае саламандры должны
получить где-нибудь свободную территорию и обзавестись
подводным государством. Эта идея была в достаточной мере
нежелательна, если не просто дерзка; но в конце концов нашли
счастливый выход я решили, что при Лиге наций будет
учреждена специальная "Комиссия по изучению Саламандрового
Вопроса", в состав которой пригласят также двух делегатов от
саламандр, в качестве одного из делегатов, по настоянию
мадам Диминяну, пригласили д-ра Шарля Мерсье из Тулона, стал
некий дон Марио, толстая ученая саламандра с острова Куба,
занимавшаяся научной работой в области планктона и морских
растений. В ту пору это был высший предел международного
признания саламандр (101).
Итак мы наблюдаем энергичный и непрестанный подъем в
развитии саламандр. Численность их определяют уже в семь
миллиардов, хотя с ростом цивилизации плодовитость их резко
