плотную куртку) казались ледяными; вампир невесомо опирался на плечо Эшера.
Нежная белая кожа облегла кости лица, сделав его похожим на череп.
Интересно, может ли вампир упасть в обморок?..
-- Вы никогда не были достойны Лидии. Вы лгали ей, вы украли ее у меня.
Вы сделали так, чтобы она мне отказала. Она бы любила меня, если бы не вы.
Но я не буду одинок. Когда я убью вас обоих, она будет моей. Я знаю теперь,
как делать вампиров...
Эшер всматривался туда, откуда, как ему казалось, исходил шепот, но не
видел там никого. Исидро чуть выпрямился и тут же пошатнулся, пытаясь
удержаться на ногах.
-- Где он?
Исидро покачал головой.
-- Не знаю. -- Весьма странно было слышать, что голос его остался таким
же бесстрастным, как и раньше. -- Я думаю, он был среди надгробий, прежде
чем напал на меня...
-- Как долго мы сможем продержаться?
-- Достаточно долго, чтобы на нем сказалось отравление серебром? --
Лидия шагнула к ним с серебряным жалом в руке. Линзы ее очков пылали
отраженным светом факела.
-- Нет. -- Легкая рука вампира сжала плечо Эшера. -- Серебро только
разъярит его и заставит с большей жадностью желать моей крови. У него еще
много сил. Он может продержаться несколько дней, может быть, недель... А
если схватит меня или другого вампира, то может продолжить свою жизнь
бесконечно. В любом случае, восход уже скоро.
Лидия сдвинула очки поближе к переносице.
-- В комнате, где они меня держали, нет окон, -- сказала она. -- Если
мы сможем вернуться к дому, мы попробуем охранять вас...
-- Вы даже не увидите, как он наносит удар. -- Вампир выпрямился,
отпустив Эшера, но по-прежнему держась за свое плечо; на тонких пальцах
загустевала клейкая кровь, повязка из носового платка тоже вся вымокла.
Исидро произнес равнодушно:
-- Рассвет убьет меня, потом настанет ваш черед...
Лидия резко повернулась, воздев факел.
-- Что это?
Что-то белое дрожало и двигалось среди надгробий.
Вновь поднимающийся ночной ветерок шевельнул пряди белых волос. Черное
рубище трепетало на маленьком скелетоподобном тельце. Воссияли мерцающие
огромные глаза вампира.
Эшер выдохнул:
-- Антоний...
Белые высохшие ручки взлетели к испятнанному облаками черному небу.
Эшер разглядел похожее на череп лицо и тонзуру; ему показалось даже, что
ветер добросил до него исступленный, отчаянный шепот:
-- Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа...
-- Antonius, non! -- закричал Исидро, когда темный силуэт Денниса
вырвался из мрака и пал подобно грозовому облаку на маленькую одинокую
фигурку среди надгробий.
Если маленький монах и мог уклониться от нападающего или оказать
сопротивление, то, во всяком случае, он не стал этого делать. Деннис схватил
его, как змея хватает птицу, и в тот же миг Эшер шагнул из развалин часовни.
Споткнулся на неровности почвы, боль отдалась в руке. Он слышал, как
окликнула его Лидия, как Исидро крикнул вслед: "Вернитесь, глупец!.." Деннис
издал глубокое алчное рычание. Скорее в мозгу, нежели в ушах Эшера прозвучал
слабый ускользающий голос: "Предаюсь в твои руки, Господи..." -- и два
вампира слились в зловещем подобии поцелуя.
Затем Деннис отшвырнул изломанное тельце и обернулся, явив
окровавленные клыки, вспухшие губы и изрезанный подбородок. Со звериным
рычанием он кинулся навстречу Эшеру.
Зная, что опьянение кровью лишает осторожности, Эшер взмахнул
серебряным прутом, вложив в удар все оставшиеся силы. Но Деннис обрушился на
него с лету, и Эшер оказался придавленным к земле. Он видел, как все шире и
шире раскрывается окровавленная пасть, как увлажняются голубые глаза, но не
от злобы, а от изумления и боли. И лишь когда они остекленели окончательно,
Эшер понял, что Деннис умер еще в прыжке.
Полузадохнувшийся, оглушенный, со врезающимся в спину обломком
фальшивого надгробия, он лежал так некоторое время под зловонной неподвижной
массой, которая была когда-то Деннисом, догадываясь уже, что могло убить
вампира.
Причиняя себе немилосердную боль, Эшер выбрался из-под трупа. Запрыгало
пламя факела, послышался шорох юбки в сорняках, и голос Исидро произнес:
-- Джеймс?..
Эшер стоял, пошатываясь, над трупом монстра, бессмысленно сжимая
серебряный прут. Потом он бросил его и, спотыкаясь, подошел к телу брата
Антония, лежащему, как сломанная марионетка, среди лощеной викторианской
готики жульнических надгробий.
Маленький минорит лежал скомканной путаницей тонких костей и истлевшей
одежды; к белым волосам прилепились окровавленные четки. Босые ноги были
изрезаны и сбиты. Аорта, разорванная клыками Денниса, уже не кровоточила. Но
похожее на череп личико хранило выражение странной безмятежности и даже еле
уловимый намек на улыбку.
Стоящие сзади Лидия и Исидро молчали. Эшер взял мертвого вампира за
левую руку и сдвинул ветхий рукав к плечу. В свете факела ряд следов от иглы
в большой вене был виден весьма отчетливо. Эшер встал и двинулся, огибая
надгробия, к тому месту, где они заметили первое движение.
Там лежало его широкое пальто с прицепившимися к твиду соломинками из
конюшен на Куин-Энн-стрит, где он оставил его рядом с плащом Исидро. А
сверху положен был бархатный футляр со шприцем и десятью ампулами нитрата
серебра.
Все ампулы были пусты.
Глава 22
-- Он был единственным вампиром, который смог это сделать. --
Размышляя, как бы ему застегнуть пуговицы на сорочке одной рукой (и это был
не первый повод к подобному размышлению), Эшер снова поглядел на коричневый
бархатный футляр со шприцем и ампулами, лежащий на краю стола. -- Не думаю,
чтобы живой человек или вампир помоложе могли дожить хотя бы до второго
укола.
Лидия покачала головой.
-- Как он узнал? -- Сосредоточенно хмурясь, она стояла перед зеркалом
для бритья, пытаясь завязать у себя на шее виндзорским узлом галстук мужа.
Последние лучи вечернего солнца, проникая сквозь дешевые кружевные занавески
в комнату Эшера (Колоннада Принца Уэльского, 6), усеивали теневыми цветами
белую блузку Лидии и вплетали золото в ее рыжие волосы.
-- Насчет ампул? Если он следовал за нами из Парижа, он легко мог
подслушать, как мы говорили об этом с Исидро в твоей комнате. Кстати, Исидро
рассказывал, что вампиры могут целыми днями подслушивать разговоры будущих
жертв. Антоний был неплохо осведомлен о деятельности и технологии
современных людей, просто он старался держаться от всего этого подальше не в
пример так называемым "хорошим вампиром". Если он видел, как Деннис атаковал
меня во дворе дома Гриппена, он вполне мог решить, что против Денниса
годятся лишь такие вот героические меры.
-- Бедный Деннис. -- Лидия распустила узел, постояла минуту, глядя на
Эшера через зеркало. -- Он обычно говорил такие ужасные вещи о других
девушках в Самервилле -- что они ведут себя, как мужчины, потому что не
могут найти себе мужчину, -- причем говорил совершенно не думая. Когда я
делилась с ним своими планами, он напускал на себя такой снисходительный
вид, словно я до тех пор в университете, пока не выйду замуж. "У тебя другая
стезя" -- это его обычные слова... -- Она покачала головой. Справившись с
узлом, сняла галстук и повернулась, чтобы надеть его на шею Эшера. -- Он так
хотел быть героем, но все дело в том, что я никогда не принимала его
всерьез.
Эшер взял Лидию за запястье здоровой рукой, когда она поправляла ему
воротник.
-- Ты, однако, должна согласиться, что он никогда не позволил бы тебе
рисковать собой, поехав с ним в Лондон.
-- Знаю. -- Печаль прошла, и Лидия улыбнулась. -- Поэтому-то я и не
относилась к нему серьезно. Ему представлялось, что с любой ситуацией
способен справиться он один. -- Она вздохнула, сосредоточила на несколько
мгновений все внимание на булавке, затем поправила мужу галстук. -- Ужасно,
но я уверена: он впрыснул себе вакцину Блейдона, потому что не мог вынести
мысли, что власть, подобная власти Кальвара, достанется кому-то другому.
Они сожгли тела брата Антония и Денниса перед рассветом, использовав в
качестве погребального костра дровяной сарай в Пиках. Пламя было голубым и
опаляюще горячим. Эшер видел, что Лидия с интересом приглядывается к
необычному оттенку пламени, и, помнится, подумал, что она обязательно
возьмет это на заметку. Однако после событий сегодняшней ночи Лидия уже не
горела желанием повторить опыты Блейдона, пусть даже в лабораторных
условиях.
Исидро покинул их, как только вспыхнул костер. К тому времени, когда в
Пики прибыла полиция, извещенная пастухами о пожаре, солнце уже встало, а
Эшер и Лидия, чумазые, как жестянщики, шли по дороге к станции Принца
Райсборо, поддерживая с двух сторон испорченный Блейдоном мотоцикл; широкого
пальто Эшера хватало обоим. О пожаре была маленькая заметка на последней
странице вечернего выпуска "Дейли мейл", ни словом не упомянувшая о
человеческих останках в пепелище.
-- Во всяком случае, -- продолжила Лидия, отворачиваясь от окна, где
алое солнце опускалось на скопище крыш и печных труб, -- если идти от
противного, Деннис мог бы просто не говорить мне о том, что происходит. Но
это бы тоже ничего не изменило, поскольку убийца, дневной охотник (в данном
случае сам Деннис) знал меня и желал. Я попалась ему на глаза, когда он
следил за Забиякой Джо Дэвисом. А потом он звал меня -- во сне. Конечно, он
делал это с другими целями, нежели "хорошие вампиры", но... И потом рано или
поздно он бы все равно узнал, как делают вампиров, и пришел бы за мной. --
Лидия сняла очки и вытерла глаза. -- Так что моя неудачная разведка у дома
Блейдона на Куин-Энн-стрит всего лишь ускорила события.
Она подняла с кровати пальто Эшера и помогла ему одеться. Вернувшись из
Пиков, они проспали почти до полудня. Большую часть оставшегося времени они
потратили на перевязку сломанной руки в Мидлсексской больнице. Эшеру
следовало бы сразу же вернуться в постель, но оставалось еще одно дело.
-- Тебе хочется туда идти? -- спросила Лидия.
Эшер взглянул на свое отражение в зеркале. Побритый, умывшийся, он уже
не выглядел, как бродяга, но лицо у него было бледным и осунувшимся. Даже из
заграничных своих вояжей он никогда не возвращался в таком плачевном
состоянии.
-- Нет, -- сказал он. -- Но без Денниса сам он вряд ли представляет
какую-либо опасность. И кто-то должен сказать ему. Только, пожалуйста,
пообещай мне, что до моего возвращения ты будешь сидеть дома. Хорошо?
Она кивнула. Эшер бросил еще один взгляд на вечереющее небо в окне,
успокоив себя мыслью, что, когда станет совсем темно, он будет уже далеко
отсюда. Гриппен знал о комнатах Лидии на Брутон-Плейс, но, насколько было
известно Эшеру, понятия не имел о Колоннаде Принца Уэльского, 6.
Если, конечно, ему не сказал Исидро.
Пока доктора Мидлсексской больницы цокали и качали головами над его
рукой, он попросил Лидию сходить к Ламберту и приобрести еще пять серебряных
цепочек. Одна из них теперь была на его шее, остальные -- на руках и ногах.
Эшер двигался в направлении Оксфорд-стрит. Зажглись газовые фонари -- мягкие
и желтые в сумерках. Он был уверен, что Лидия тоже надела свое серебро, но
сильно сомневался в том, что это поможет, если вампиры решат уничтожить
свидетелей.
А он уже не работал на Исидро.
И кто-то должен был сообщить о случившемся Блейдону... И кто-то должен
был убедиться, что старый фанатик не возобновит опытов "для блага страны".
Другой вещью, купленной Лидией (хотя он и не просил об этом), был
