сорвать раньше времени тетиву бандитского лука, мысленно приказать ноге
бегущего зацепиться за торчащий корень или сделать так, чтобы меч
грабителя намертво завяз в ножнах. Разладить эти грозные машины было в
принципе немногим труднее, чем модели Джона. В катапульте вдруг
перехлестнулись веревки, а пробегавший в панике человек налетел на бадью и
опрокинул ее в поворотный механизм метательного рычага, так что устройство
заклинило в одном положении. Повинуясь подсказке, дракон лениво уклонился
от единственно возможной теперь траектории выстрела, и Дженни
почувствовала, что Моркелеб смеется, позабавленный легкостью, с которой ей
удалось обезопасить всю эту технику.
"При твоем малом росте, колдунья, ты и впрямь могучий покровитель
драконов".
Откинув залепившие лицо волосы, Дженни теперь ясно видела защитников
крепости. Черные вздуваемые ветром мантии в сочетании с побитыми
кольчугами производили довольно странное впечатление. Кое у кого доспехи
несли королевские клейма и были явно сняты либо с пленных, либо с убитых.
Не имея никакой защиты против атакующего дракона, солдаты кинулись
врассыпную - все, кроме одного человека. Высокий, рыжеволосый и тощий, как
пугало, он разворачивал на вертлюге устройство, чем-то напоминающее
телескоп. Ветер вздувал волной черный балахон. Зубчатая стена стремительно
надвигалась на Дженни. Лишь в последний момент бросились в глаза сложенные
рядом с непонятным механизмом гарпуны и металлическое жало наконечника,
выглядывающее из раструба телескопа взамен линзы.
Одинокий защитник крепости держал на отлете лучину, только что
зажженную от горящей в бадье нефти, и тщательно выцеливал приближающееся
чудовище.
"Взрывчатый порошок! - догадалась Дженни. - Конечно, гномы снабдили
им осажденных".
Мигом вспомнились неудачные опыты Джона с пороховыми ракетами.
Площадка метнулась навстречу; тесаные камни зубцов и заплаты на
потрепанной университетской мантии были уже совсем рядом. И в тот момент,
когда человек поднес лучину к запальному отверстию, Дженни погасила ее
легким усилием воли, как гасила обычно свечу.
Затем раскинула руки и крикнула что было сил:
- Остановись!
Человек замер, не закончив движения; гарпун, выхваченный им из общей
груды, был уже отведен для броска, но, судя по неуклюжести замаха, делать
этого ему еще не приходилось ни разу. Но прежде всего Дженни поразило то,
каким изумлением и восторгом озарилось худое лицо мужчины при виде
дракона, несущего ему смерть. "Да, это настоящий ученый, - подумала она. -
Совсем как Джон..."
Моркелеб завис в воздухе, и Дженни почувствовала спиной, как по груди
дракона прошла рябь мускулов. Кроме одинокого защитника Цитадели, на стене
не было видно уже ни одного человека. Дракон помедлил еще момент, словно
парящий ястреб, затем тихо, как семя одуванчика, опустился на стену.
Огромные когти задних лап со скрежетом взялись за каменную кромку,
Моркелеб выпрямился, словно небывалая птица, и бережно поставил Дженни на
каменную площадку.
Она споткнулась - ноги не держали, тело сотрясал озноб от холода и
восторга. Рыжеволосый молодой человек с гарпуном в руке шагнул навстречу;
его черная мантия, поверх которой надета была просторная кольчуга,
раздувалась понизу, как юбка. Хотя шаг был сделан с явной опаской, Дженни
видела, что человек этот способен часами стоять перед Моркелебом, жадно
изучая каждую его чешуйку. Но затем вежливость придворного взяла верх над
любопытством и страхом и мужчина галантно предложил Дженни руку.
Она не сразу сообразила, что говорить уже нужно вслух.
- Поликарп из Халната?
Он поглядел удивленно и озадаченно, услышав свое имя.
- Да, это я.
Точно так же, как и Гарета, ни дракон, ни бандиты не могли заставить
Поликарпа пренебречь этикетом: с немыслимой грацией он склонился в
безукоризненном поклоне, изобразив умирающего лебедя. Хотя и с гарпуном в
руке.
Дженни улыбнулась и протянула ему руку.
- Я Дженни Уэйнест, друг Гарета.
- Да, Камень в Сердце Бездны - это хранилище колдовской силы. -
Поликарп, правитель Цитадели Халната и доктор натурфилософии, сцепил за
спиной длинные худые пальцы и, отвернувшись от стрельчатого окна, оглядел
своих столь отличных друг от друга гостей. - Именно то, чего хочет Зиерн.
То, чего она хотела всегда - с тех пор, как узнала о Камне.
Гарет поднял глаза от остатков скромной трапезы, располагавшихся на
вощеных досках рабочего стола правителя.
- Почему ты мне этого не сказал раньше?
Светло-голубые глаза мигнули.
- А что я мог сказать? - спросил Поликарп. - Год назад я еще сам ни в
чем не был уверен. А когда узнал, в чем дело... - Взгляд правителя упал на
сидящего во главе стола крохотного, сгорбленного и очень старого гнома,
поблескивающего бледно-зелеными глазами из-под молочно-белой гривы волос.
- Севакандрозани (или Балгуб, как его называют люди), брат владыки Бездны,
убитого драконом, запретил мне об этом кому-либо говорить. Не мог же я
обмануть его доверие.
В прорезях высоких окон виднелись башенки Цитадели, Университет и
Нижний Город, облитые желтым, как масло, солнцем. Строения,
располагавшиеся еще ниже, уже тонули в тени - солнце падало за плечо горы.
Сидя рядом с постелью Джона, Дженни вслушивалась в голоса спорящих. Тело
просило сна, разум - тишины, но и в том, и в другом было отказано. Парящее
чувство полета не уходило, отодвигая на второй план и возникший внезапно
военный совет, и воспоминания о трудном путешествии через Бездну с гномами
и Поликарпом.
Дженни и саму тревожило, как мало ее заботит то, о чем совещался со
своими гостями правитель Халната. Драконья отрава проникала в самое
сердце.
Речь держал старый гном:
- Говорить о Камне с непосвященными было запрещено. Когда стало
известно, что девчонка Зиерн, подслушивая и подсматривая, поняла, как с
ним обращаться, мой брат, владыка Бездны, удвоил запрет. Камень лежит в
Пещерах Целителей с древних времен, служа хранилищем и источником нашей
власти. Именно поэтому никто и никогда не осмеливался атаковать Бездну
Ильфердина. Но мы всегда опасались, что когда-нибудь к святыне прикоснутся
алчные грязные руки. Так оно и случилось.
Дженни заставила себя очнуться и спросила:
- Как вы узнали, что Зиерн коснулась Камня?
Волосы Дженни еще не просохли после купания. Как и все
присутствующие, облачена она была в черный университетский балахон,
настолько просторный, что ей пришлось его туго подпоясать.
Прозрачные глаза гнома обратились к колдунье, и он нехотя ответил:
- Силу, взятую у Камня, положено возвращать. Он даст тебе власть, но
потом потребует ее обратно. Те, что имели дело с Камнем - я, Таселдуин,
известная вам как Мэб, и другие, - не могли не почувствовать, что
равновесие нарушено. Правда, потом оно восстановилось, и я успокоился. -
Он горестно качнул головой, и опаловые заколки в его седых волосах
отразили рассеянный свет рабочей комнаты. - А вот Мэб продолжала
тревожиться...
- Какого возврата требует Камень?
Некоторое время гном, как когда-то Мэб, вглядывался в Дженни,
прикидывая степень ее могущества. Потом сказал:
- Власть за власть. За всякую магию нужно платить, и неважно -
сделаешь ты это сам или с чьей-то помощью. Мы, Целители (а я был их
наставником), обычно объединяли нашу магию в танце и возвращали долг. Если
так не сделать, придется расплачиваться частью душевных сил. Женщина Зиерн
об этом не знала. Она никогда не училась надлежащему обращению с Камнем,
она лишь выведывала обрывки секретов. Когда пришла пора расплачиваться,
Камень стал выедать ее душу.
- А она, - медленно проговорила Дженни, со всей ясностью осознав
наконец значение сцены, подсмотренной в охотничьем домике Зиерн, -
извратив заклинания Целителей, стала выедать души других. Она пьет жизни,
как вампир, чтобы восстановить выпитое из нее Камнем.
- Да, - сказал Поликарп, и Гарет уронил лицо в ладони. - Даже если
она берет из него силу на расстоянии, платить все равно приходится. Я рад
видеть, - добавил он, и голос его чуть дрогнул, - что ты в добром здравии,
Гар.
Гарет в отчаянии вскинул глаза.
- А тебя она пыталась использовать?
Правитель кивнул, его тонкое лисье лицо усмехнулось.
- Когда я стал держаться от нее подальше, да и тебя предостерег, она
кинулась на Бонда - самая близкая дичь. Твой отец... - Поликарп помедлил,
подбирая слова. - В общем, это в какой-то степени до поры до времени
уберегло твоего отца.
Принц в неистовстве обрушил кулак на край стола, и все, включая его
самого, вздрогнули. Некоторое время никто не произносил ни слова, да и что
тут можно было сказать! Наконец Трэй Клерлок, прикорнувшая на лежанке в
углу, поднялась и, шурша просторной черной мантией, подошла к Гарету,
положила ему руки на плечи.
- Есть ли какая-нибудь возможность убить ее? - спросила девушка,
глядя поверх стола на крохотного гнома и высокого правителя, и Гарет
оглянулся, пораженный. Как и всякий мужчина, он мало что знал о
безжалостной практичности женщин.
- При ее власти над Камнем и над королем? - отозвался Поликарп. -
Поверь мне, я уже думал над этим, хотя знал, что по сути дела замышляю
убийство. - Быстрая усмешка тронула губы правителя. - Правда, обвинили
меня совсем в другом умысле...
- Так а почему бы не уничтожить тогда сам Камень? - спросил Джон и
повернул голову к говорящим. Он лежал на спине и благодаря черной
университетской мантии слегка напоминал обмытый и готовый к отпеванию
труп. - Уверен, что где-нибудь обязательно найдется какой-нибудь
камнеборец...
- Никогда! - Морщинистое, как орех, лицо Балгуба исказилось. - Это
источник целительского искусства гномов! Источник мощи Бездны!..
- Если он попадет в руки Зиерн, вам это доставит не много радости, -
заметил Джон. - Я сомневаюсь, чтобы она смогла взломать все двери и
ворота, которые вы замыкали за собой на обратном пути. Но раз вы перекрыли
дорогу к Сердцу Бездны через долину Ильфердина, то Зиерн неминуемо должна
теперь бросить все силы против Халната. Стоит войскам короля пробить брешь
в стенах Цитадели - и в их руках еще один туннель, ведущий прямиком в
Пещеры Целителей.
- Если Дженни объяснить, как надлежит правильно обращаться с
Камнем... - начал было Гарет.
- Нет! - в один голос сказали Балгуб и Дженни. Все, включая Джона, с
удивлением посмотрели на ведьму Вира.
- Никто из рода человеческого не прикоснется к нему! - пронзительным
яростным голосом объявил гном. - Мы видели уже, каким злом это обернулось.
Камень - для гномов и только для гномов.
- Да я бы и сама к нему не прикоснулась. - Дженни подтянула колени к
груди и обхватила их руками, а Балгуб смерил ее уничтожающим взглядом,
видимо, оскорбленный столь неслыханным пренебрежением. Дженни сказала:
- Мэб утверждает, что сам Камень теперь отравлен. Заключенные в нем
заклятия извращены Зиерн.
- Это неправда. - Напряженное личико Балгуба выражало упрямство и
ничего, кроме упрямства. - Действительно, Мэб утверждала, что власть Камня
становится непредсказуемой и начинает оказывать злое влияние на разумы
тех, кто им пользуется. Но, клянусь Сердцем Бездны, это не так, и я
повторял ей это много раз. Я не вижу, каким образом...
- Если Камень питается человеческой душой, то неудивительно, что он
стал непредсказуемым, - с обычным своим грубоватым дружелюбием заметил
Джон.
Высокий голос гнома зазвучал презрительно:
- Что воин смыслит в таких делах? Воина наняли убить дракона... А он
