предупредить нападение Песчаных Людей.
Почему же и на этот раз он ощущал такое же напряженное
молчание, словно предвещавшее приближение зла?
Что же почувствовал он в момент сеанса с Никосом, когда
коснулся хранящихся в его электронном мозгу воспоминаний?
Люк встал с постели и, обернувшись простыней как в
детстве, подошел к окну.
-- Есть птица, что поет в ночи для королевы. --
Лея и Хэн уехали. Они использовали нападение Драба Маккама
в качестве предлога для отъезда, выразив обеспокоенность за
судьбу своих детей. Вожди иторианцев согласились с тем, что
время их визита следует сократить и они должны вернуться на
Корускант, так как невозможно гарантировать их безопасность.
Сам же Драб Маккам оставался на попечении Томла Эла. Он
по-прежнему пребывал во власти своих непонятных никому видений.
Арту-Дету уехал вместе с Хэном и Леей, так как могла
возникнуть потребность в его огромных компьютерных
возможностях. Люк это понимал. Суетливый же и обстоятельный
Си-Трипио был необходим здесь, для выполнения той странной и
трудной задачи, которая и привела Люка на Итор. Для совместной
работы с Крей Мингла и иторианскими докторами по интегрированию
Никоса Марра обратно в человека требовался именно такой
коммуникативный робот -- переводчик.
Но сейчас Люку был необходим Арту.
У него появилась новая идея.
Перекинув простыню через плечо, он направился к двери.
Си-Трипио, находившийся в пустой столовой Дома Гостей,
включился в тот самый момент, когда Люк появился на пороге.
Глаза робота сверкали в темноте, как круглые желтые луны. Люк
жестом руки успокоил его: "Все в порядке, Трипио".
"Могу ли я что-нибудь сделать для вас, мастер Люк?"
"Спасибо, не сейчас".
Робот опять опустился на стул, и Люк, спускаясь по
ступенькам к наружной двери и пересекая террасу в темноте думал
о том, что Трипио наверняка не отключился. Трипио было
свойственно поистине человеческое любопытство.
Как и Си-Трипио, Никос Марр пребывал в одном из помещений,
выделенных для него и Крей, находясь в выключенном режиме, что
для робота равнозначно состоянию покоя. Как и Трипио, он
повернул голову на тихие шаги Люка.
"Люк? -- Крей снабдила его особо чувствительными
модуляторами голоса, который прозвучал сейчас как шепот, но
громче шелеста синих листьев за окнами. Никос встал и подошел к
люку. Его руки и плечи в призрачном освещении отливали тусклым
серебром. -- Что это было?"
"Я не знаю, -- ответил Люк. Они прошли в маленькую
столовую, где он проводил с Никосом свой сеанс. Люк отстегнул
футляр светового шара, и треугольный пучок желтоватого света
упал на красную поверхность деревянного стола. -- Сон. А может
быть, предчувствие". Он готов был спросить: "Ты видишь сны?" --
но вспомнил неприятную темную пустоту мозга Никоса и промолчал.
Он не был уверен, понималли его ученик разницу между
восприятием человека и его знаниями, понимал ли он вполне, что
он потерял, когда он сам и его сознание были трансформированы.
Вместо этого он поинтересовался: "Как ты осознаешь
компьютеризованную сторону своего существования?"
Человек в этом случае нахмурил бы брови, прижал бы большой
палец к губам, почесал бы за ухом, -- в общем, сделал бы
что-нибудь в этом роде. Никос же ответил незамедлительно с
исполнительностью механизма: "Я знаю, что она есть. Если бы вы
спросили меня о величине корня квадратногоиз "пи" или об
отношении длины световых волн к частоте, я без колебания
ответил бы вам".
"Ты можешь генерировать произвольные числа?"
"Конечно".
Конечно.
"Когда я зондировал твой мозг и коснулся твоих
воспоминаний о планете детства, я почувствовал -- мне что-то
мешает. Ко мне что-то тянулось, пыталось достать... что-то
злое, что-то..." Произнося это вслух, он понимал
теперь, что он ощущал. "Что-то осознанное. Ты бы мог войти
в рецептивный транс, как бы медитируя с Силой, открыть ей свой
разум и... образовать произвольный числа? Случайные координаты?
Я дам тебе графический терминал -- здесь есть один... Ты
проходил обучение Джедая, -- продолжал Люк, опершись о стол и
глядя прямо в голубые искусственные глаза Никоса. -- Ты
знаешь... ощущение, тяжесть и руку Силы, хоть ты и не можешь
пользоваться ею сейчас. Мне нужно найти эту... эту помеху.
Определить ту волну темноты, которую я почувствовал. Ты можешь
это сделать?"
Никос неожиданно улыбнулся, и это была улыбка человека,
которого знал Люк. "Не имею ни малейшей уверенности, -- заявил
он, -- но мы, конечно, можем попробовать".
Утром, извинившись, Люк отказался от экспедиции к водопаду
Дессиар -- одному из наиболее красивых мест Итора. Эту
экспедицию организовал Томла Эл для него, Крей и Никоса. Когда
они уехали, он разыскал Умво Мулиса. Высокий вождь иторианцев
серьезно выслушал его не совсем понятную просьбу и пообещал
сделать все возможное, чтобы выполнить ее. Затем Люк спустился
к клинике, где находился напичканный обезболивающими средствами
Драб Маккам. Было очевидно, что ему так и не удалось вырваться
из своих кошмаров.
"Убью! -- закричал он, натянув сдерживающие его ремни и
хватая Люка когтистой рукой. Взгляд его голубых глаз был полон
ярости. -- Это все отрава! Я вижу тебя! Вокруг тебя темнота! Ты
-- это он! Ты -- это он!" Его выгибало дугой. Вопли его,
казалось, исходили из самой глубины его тела, кромсаемого
какой-то дьявольской мясорубкой.
Люку уже приходилось ранее преодолевать темные стороны
разума, как чужого, так и своего собственного, и сталкиваться с
гораздо большим злом, чем может быть известно человеку, следуя
по пути Силы... И бывало так трудно не свернуть в сторону...
"Этой ночью мы даже попытались дать ему яррок, -- сказала
дежурная врач -- изящная иторианка в красивом зеленовато-желтом
костюме и накинутом сверху красном плаще. -- Но, очевидно,
дозы, принимавшиеся им ранее и позволившие добраться сюда,
сделали его организм сверхчувствительным. Мы повторим нашу
попытку через четыре-пять дней".
Люк бросил взгляд на искаженное гримасой лицо.
"Как вы можете видеть, -- пояснила врач, -- ощущение боли
и страха медленно ослабевает. Оно уменьшилось до девяносто трех
процентов -- а было сто. Конечно, это слишком много, но лучше,
чем ничего".
"Его! Его! Его!" -- брызги слюны летели на грязную седую
бороду Драба Маккама.
Кого?
"Я бы не советовала пытаться выйти на связь с его мозгом,
пока процентная величина не снизится до пятидесяти", -- сказала
иторианка.
"Я согласен с вами", -- спокойно ответил Люк.
"Убить вас всех!"
И: "Они собираются..."
"Вы записывали все, что он говорил?"
"О, да, -- иторианка смотрела на Люка большими глазами
цвета меди. -- Запись можно получить в отделе мониторинга в
конце зала. Нам эти записи непонятны. Может быть, вам они
принесут больше пользы".
Но это оказалось не так. Люк прослушал все записанное --
все невообразимые варианты рычания и криков, фрагментов слов, о
которых можно было лишь догадываться, и раздающиеся время от
времени вопли: "Соло! Соло! Ты меня слышишь? Дети... Зло...
Собираются здесь... Убьет нас всех".
"Пунктуация -- это все" -- мрачно подумал Люк, снимая
наушники. Содержится ли здесь одна мысль или их три? Или же все
это -- только результат его кошмарных видений?
Из бокового кармана Люк вынул печатные копии, полученные
этим утром при использовании графического терминала. На одной
стояли произвольные числа, названные Никосом. К ней была
приложен распечатка, которую выдал несколькими часами позже
центральный компьютер. Люк не мог еще толком объяснить, что все
это значило, но интуиция подсказывала ему, что направление
выбрано верно.
В коридоре послышался стук каблучков Крей, и Люк не
сдержал улыбки: даже отправляясь в джунгли, к водопаду, Крей
надела сверхмодную обувь. До Люка донесло ее голос, и он
отметил, что за последние шесть месяцев в нем все чаще
ощущается нервозность.
"Задача сводится к четырехкратному увеличению
информационной емкости чипов, чтобы получить разложение по
второй координате". Она была настоящим специалистом -- Люк это
понимал. Его собственные знания по программированию роботов и
их интеллекта ограничивались тем, чтобы отвлекать Трипио от его
непрактичных идей, дабы он больше времени уделял детям Хэна и
Леи. Но, обладая способностью постигать разные оттенки чувств,
передаваемых человеческим голосом, он улавливал теперь в голосе
Крей некоторую нотку отчаяния, проистекавшего, возможно, от ее
собственных сомнений.
"Хейвлин Вессел из исследовательского фонда "Техномик"
сообщает в своей статье о возврате к старым, основанным на
ксилене чипам, поскольку в данном случае возможно более тонкое
разделение информации. Когда я вернусь в институт..."
"И все-таки я придерживаюсь другого мнения, доктор Крей,
-- голос Томла Эла напоминал посвистывание ветра в лесу. -- Это
может оказаться невозможным, независимо от того, насколько
тонко вы разделите информацию. Результатом в данном случае
может стать его отсутствие, а Никос будет полностью неспособен
на проявление человеческих чувств".
"О, я думаю, вы ошибаетесь". Она вернула себе контроль над
своим голосом. Казалось, что она просто обсуждает с
коллегой-профессионалом новый язык программирования. "Конечно,
необходимо еще многое сделать, прежде чем мы сможем исключить
такую возможность. Мне говорили также, что в экспериментах по
ускоренному обучению могут иметь место огромные прорывы при
учете больших способностей человека к обучению. Я организовала
второй курс ускоренного обучения по динамике информационного
копирования".
Ее голос затих в коридоре. "Как много еще нужно сделать",
-- подумал Люк, беспокоясь о Крей. Она всегда так считала --
при достаточных усилиях и умелом маневрировании можно разрешить
любую проблему. При этом она не принимала в расчет, чего ей это
будет стоить.
Люк же понимал, что это ей дорого обойдется.
Он припомнил дни, наступившие после того, как у Никоса был
диагностирован необъяснимый распад нервной системы. Тогда Крей
шла по утрам на занятия после бессонных ночей, проведенных за
изучением возможностей ускорителя терапии, который она привезла
на Явин. Хрупкая, измученная, не обмолвившаяся ни единой живой
душе, что она изучает на себе действие гипноза и лекарственной
терапии, она пыталась выявить все возможные способы по спасению
любимого человека. Потом Никос был госпитализирован, и Люку
вспомнились ужасные ночные поездки в медицинский центр
Корусканта, когда Крей торопила коллег-разработчиков, проводила
бессонные ночи над своим проектом, стремясь обогнать
прогрессирующую болезнь, а тело Никоса слабело и таяло на
глазах.
Крей удалось совершить чудо. Она спасла жизнь человеку,
которого любила.
Но был ли это в полном смысле человек?
Он мог вспомнить весь текст старой детской песенки, но не
был способен на какое-либо чувство -- ни на радость, ни на
печаль, ни на ностальгию.
"Люк?"
Он услышал легкие, мягкие шаги в коридоре и одновременно с
ними -- слабое механическое жужжание датчиков Трипио. Теперь
они оба стояли на пороге комнаты -- сияющий золотистой отделкой
Трипио и Никос, с его бледным, свинцового оттенка лицом.
"Есть ли смысл в тех произвольных числах, которые я
назвал?" -- поинтересовался Никос.
На его серебристой руке и предплечье темнели мокрые пятна
-- наверное, он стоял слишком близко к водопаду. Люк подумал,
