любом случае, хоть кто-то должен знать. Он уже почти представлял себе,
каким должен быть у нее звук, и понял, почему Ингольд не хотел слышать,
как над ней измываются.
- Она называется Тьяннин, - добавил Ингольд спустя мгновение.
"Тьяннин, - подумал Руди, - южный ветер-попутчик, который летними
вечерами сеет нетерпеливость и отдается тоской в сердце".
Он пристегнул арфу ремнями, мысленно принося извинения незадачливому
Че, и вернулся к костру. В темноте за пределами лагеря он увидел разбитую
линию колоннады. Своим волшебным зрением он различил сливающиеся узоры из
цветов, сердец и глаз, которые покрывали цветной кафель. На фойе неба
вставала темная громада башни Форна, похожая на обгоревший ствол погибшего
дерева в лазурном сиянии морского горизонта. Западнее на вздымающихся
волнах переливался лунный свет - опаловое кружево на белой груди пляжа.
Против черной стены прибрежных скал вспыхнуло едва уловимое мерцание
звездного света на остроконечном металле.
Дыхание Руди, его сердце и само время, казалось, остановились.
Ингольд взглянул вверх, как будто что-то услышал, затем стал всматриваться
в темноту, но даже обостренному восприятию Руди не предстало более ничего.
Скачущее яркое пламя костра осветило надежду на лице Ингольда, что было,
однако, жутко созерцать. Длительный промежуток времени в ночи не было
ничего, только вздымающийся океан и бешеное биение сердца Руди.
Затем где-то там, в темноте, опять появился блеск острого золота,
движущийся в тени вдоль пляжа. Руди шевельнулся, но тут же его талии
коснулась рука, останавливая его, и он почувствовал на себе трясущиеся
пальцы Ингольда.
Невдалеке лунный свет мерцал на полукруглом наконечнике посоха и
отражался более ярко на распущенных огненных волосах. Ветер подхватывал
движение черной мантии, колыхая ее короткими порывами позади человека,
шедшего по краю океана. Черные следы, как загадочные письмена, оставались
на песке позади него.
Руди знал, что их лагерь был огражден заклинаниями, такими же
неуловимыми, как воздушные стены, до сих пор окружавшие могилу Кво. Но
этот человек смотрел прямо на них. В лунном свете было видно, что он
улыбался. Шаги ускорились. Ингольд крепче ухватил Руди.
В дюжине ярдов от лагеря Лохиро перешел на бег. Ингольд немедленно
поднялся на ноги и зашагал навстречу, затем взял его за руку, приветствуя.
Луна освещала молодого и старика, стоящих рядом. Ее свет переливался на
серебряных и золотых волосах, а также на растерзанном скелете, что лежал
возле их ног, наполовину засыпанный песком.
- Ингольд, старый бродяга, - сказал Лохиро мягко. - Я знал, что ты
придешь.
- Почему же ты остался? - чуть позже спросил Ингольд, когда они
завели Архимага в круг костра.
Лохиро отвел взгляд от еды, состоящей из лепешки и вяленого мяса,
которую жадно поглощал. Руди он показался изможденным и загнанным. В яркой
золотой гриве, спадавшей почти до плеч, кое-где пробивались полоски
серебра, высвечиваемые костром. Его глаза были точно такими, как в видении
Руди на кристалле, - широко открытые и неоднородно голубые, как
калейдоскоп, покрытые пятнышками тени и света и содержащие странное,
пустое выражение, можно сказать, отсутствие выражения, которое Руди
заметил и раньше. Это приобрело смысл после того, как он видел Ингольда у
руин башни Форна.
- Потому что я не мог уйти, - засмеялся Лохиро коротко и резко от
колкого взгляда Ингольда. - О, Дарков нет, - заверил он их натянутым,
ироничным голосом. - Они ушли в ту же ночь - целые тучи Дарков, закрывая
собой звезды. Многим из нас пришлось плести лабиринт, мой друг. Одному
человеку не под силу разобраться в этой путанице.
- Так, значит, они ушли?
Белыми, как у скелета, пальцами Лохиро указал вверх.
- По воздуху, - сказал он. - Через сам лабиринт.
Ингольд нахмурился.
- Как они смогли? Лабиринты расставлены над городом на целые мили.
Лохиро выдержал паузу, затем устало тряхнул головой.
- Я не знаю, - сказал он. - Я не знаю.
- Ты был удивлен? - спокойно спросил Ингольд.
Архимаг кивнул. Позади него был воткнут в песок его посох вертикально
вверх, как копье, свет костра высвечивал, мерцая, его острие.
- На поле боя тоже с Дарками из Гнезда?
- Нет, - Лохиро поднял голову, немного удивленный вопросом. - Нет,
они покинули Гнездо, чтобы принять участие в штурме Гея. Неужели ты...
Конечно, ты не мог знать, - он вздохнул и потер глаза. - Мы знали, что они
ушли с поля атаковать Гей. О, ну и ночка выдалась! Несколько недель мы
просто сходили с ума. У нас были советы, комитеты, бессонные ночные
бдения. Команды студентов-первокурсников копались в старых записях в
библиотеке. Вос-летописец перевернул свои самые древние документы,
перевязанные только паутиной и заклинаниями. Это напомнило мне старый
анекдот о скряге, чей любимый верблюд проглотил бриллиант, - он
содрогнулся. Остро выступающие кости его плеч четко обрисовывались под
черной тканью мантии. - Но мы вытащили не так уж много по сути. Только...
- он замялся, как будто борясь с самим собой, и темные опущенные брови
нахмурились от внезапной боли.
- Только что?
Лохиро снова взглянул вверх и покачал головой.
- Было слишком поздно. Вос, Анамара и я все еще не спали, но, я
думаю, почти все остальные легли. Так или иначе, мы все видели падение
Гея. Над городом нависла огромная тяжесть. Я не думаю, что кто-то из нас
заботился о собственной безопасности. Это случилось внезапно, - он щелкнул
своими длинными пальцами. - Что-то вроде огромного взрыва - я никогда не
видел подобного. Ты знаешь, что он сделал с башней.
Ингольд кивнул, и голос его был усталым:
- Как эксперименты, которые Хэсрид проводил с взрывающимся порошком,
- согласился он. - Ты помнишь каменный дом, который он разрушил?
Лохиро криво усмехнулся.
- Это было ничто, - сказал он, - по сравнению с этим. Это было,
как... я не знаю. Это сотрясло фундамент башни до самой глубины. Не думаю,
что я сделал что-то, просто сидел там как дурак, и, вероятно, это и спасло
меня. Анамара побежала к двери и распахнула ее... Тьма хлынула на нее, как
буйная волна. Не думаю, что у нее было время издать какой-либо звук.
Ингольд отвел взгляд, и Руди увидел в янтарном сиянии костра его
мускулы, даже самые маленькие, от виска до рта неожиданно выступившие
неровной выпуклостью.
Лохиро продолжал.
- Я думаю, Вос вызвал вспышку света, я не знаю. Потом... - он
повернулся лицом к Ингольду. - Извини, - сказал он спокойно, глядя вниз на
его руки. Нависла ужасная тишина, не нарушаемая ничем, только шумом волн
на сверкающем сыром песке. - Я не знал.
Ингольд снова повернулся к Лохиро. Его лицо было спокойно, но что-то
изменилось в глазах:
- Ничего, - сказал он. - И никогда не было.
Лохиро, пытаясь поймать его взгляд, слегка улыбнулся.
Руди увидел испарину, которая неожиданно засверкала, похожая на нитку
прекрасных бриллиантов, вдоль изгиба висков старика.
- Вот что было, - продолжал Архимаг спокойно. - Я набросил сильнейшее
покрывающее заклинание, которое смог найти, вокруг себя, залез под стол и
молился. - Его длинные пальцы сцепились друг с другом, подсознательно
поглаживая массивные кости этих слишком худых рук. - В следующую секунду я
услышал страшный гул, как будто целая сторона башни вот-вот вылетит, и
она, конечно, вылетела. Оттуда, где я сидел, я мог видеть только что-то
похожее на темный ураган, когда они разнесли комнату на куски. Я больше
ничего не мог сделать, даже выйти сражаться с ними, так как комната
превратилась в гудящую черноту, состоящую из них, роящихся, как чудовищные
пчелы. Через пролом в стене башни я смутно видел, что весь город лежал под
тучей, как будто я выглянул в бурю.
Ветер дул со стороны моря, внезапный его порыв пошевелил густые
блестящие волосы. Лохиро встряхнул головой и поднял уставшие, пустые
глаза, встречая взгляд Ингольда.
- У них не было никакого шанса, - мягко сказал он. - Я видел свет,
огонь. Я чувствовал запах энергии, выпущенной в эту бурю и сгоревшей. Но
там было столько Дарков, столько много! Кто-то превратился в дракона. Я
видел его, похожего на гигантского красного орла, окруженного шершнями.
Морской ветер подул сильней, голос волн стал чуть громче, отдаваясь в
прибрежных скалах. Руди видел, как тучи сгущались, почти закрывая Луну.
- А после, - спросил Ингольд спокойно, - почему ты не связался со
мной?
- Я пытался, - вздохнул Архимаг. - Создатели Лабиринта мертвы, но
Лабиринт жив. Несколько недель я пытался наладить контакт с тобой.
Ингольд начал говорить что-то еще, затем остановился. При свете огня
он внезапно стал выглядеть неприятным и старым, а темные линии невыносимых
забот врезались, как проволока, в его рот и глаза.
Темнота надвигалась, как занавес, на берег, и Луна затерялась в
быстрых, густо покрывавших небо тучах. Ее угасающий свет вспыхивал на
белых гребнях накатывающихся волн. Даже в укрытии скал их маленький костер
начинал дико колыхаться на ветру.
- Да, но почему ты не мог?.. - начал Руди.
Ингольд отрезал:
- Чем ты живешь?
Лохиро резко усмехнулся:
- Мох.
- Из Гнезда?
Лохиро кивнул; его длинный треугольный рот неожиданно исказился в
кривой усмешке:
- О, там было немного хорошего, но за это нужно было бороться с
крысами. Я жил этим некоторое время. Но в конце-концов я спустился в
Гнездо Дарков и жил на мхе, как и их жалкие стада. Не скажу, что это
принесло мне много пользы, - он остановился снова, поморщившись, как от
внезапной боли. Длинные кисти рук легли одна на другую, сильно сдавив
кости.
- Да? - мягко спросил Ингольд.
Болезненные глаза быстро взглянули на него, испуганные и пустые:
- О чем я говорил?
- О мхе.
- О, - Лохиро содрогнулся. - Ингольд, я удивлялся, что жил, как
зверь. Один. В темноте, как крот. Было время, когда я думал, что сойду с
ума.
- Да, - перебил Руди, - во почему ты не...
- Руди, заткнись! - Ингольд резко остановил Руди, и тот, пораженный
тяжестью тона, впал в молчание. Профиль Ингольда выделялся на фоне темного
моря, и Руди видел, как ноздри старика слегка расширились, будто в гневе,
или как если бы его дыхание участилось от страха. Но он спокойно
продолжал:
- Так как насчет стад Дарков?
- Что насчет них?
- Они были там?
Запах шторма, надвигавшегося с моря, стал вдруг сильнее, с холодными
порывами ветра.
- Нет, - сказал Лохиро минуту спустя. - Нет. Они пропали. Я не знаю,
куда и как. Не было никаких следов.
Ингольд обдумал его слова, затем подался вперед и подобрал палку,
чтобы поворошить костер. Угли раскалились, и ветер закручивал языки
пламени.
- Насчет дракона ты был прав, - заметил он небрежно. - Он был тоже
пойман в лабиринте. Нам пришлось убить его.
- Ты знаешь, кто это был?
- Хэсрид, - сказал Ингольд. - Он всегда вел себя, как дракон.
Архимаг кивнул:
- Да, именно.
При свете костра озадаченный Руди перевел взгляд с одного лица на
другое. Несказанные вещи и незаконченные предложения ударяли по его
сознанию. Неизвестно, по какой причине, ему вдруг стало страшно: он боялся
Ингольда, неприятного и далекого, поглощенного собой, он боялся высокого
худого Архимага, неустанно скручивающего свои длинные пальцы, пока они
сидели на самом краю круга, образованного светом костра. Руди боялся
напряжения, которое в тишине пролегло между ними, боялся вещей, о которых
