междуцарствия и распалась на враждующие провинции, и за восемь лет снова
объединил почти все ее владения. Теперь оставалось лишь разобраться с
Эрвином Боруинским. И, конечно, это было легче сказать, чем сделать.
Боруин всегда был одним из сильнейших герцогств империи, а Эрвин - самым
выдающимся полководцем страны. Его армия ничем не уступала ануирской, и он
имел преимущество географического положения. На всех подступах к его
крепости в Сихарроу простирались густые леса, через которые армия не могла
пройти, не подвергаясь опасности уничтожения.
Единственная проходимая дорога - та, по которой всегда при переезде в
Сихарроу императорский двор путешествовал в прошлом (и, кажется, в таком
далеком прошлом, подумал Эдан) - подходила к замку с юга и пролегала через
Бросенгэ, по узкой полосе прибрежной равнины, шириной около двадцати миль,
которая тянулась между южными отрогами Туманных гор и проливом Эреля. К
Сихарроу вели еще несколько узких ущелий в Туманных горах, но переход
через них целой армии грозил обернуться катастрофой. Там они легко могли
попасть в засаду, будто мыши в мышеловку. А попытка вторгнуться в Боруин с
юга через Бросенгэ была сопряжена с самыми разными трудностями.
Как опытный военачальник, Эрвин предусматривал все возможные шаги
неприятеля. Он возвел мощные укрепления вдоль участка равнины шириной
двадцать миль, лежащего между Аванилом и Бросенгэ, к югу от Туманных гор и
к северу от побережья. Укрепления эти располагались в несколько рядов.
Если бы неприятелю удалось прорвать первую линию обороны, державшие их
войска могли отступить ко второй, затем третьей и четвертой - что
означало, что наступающей армии пришлось бы снова и снова атаковать
надежно укрепленные позиции.
Даже если бы пали все укрепления, защищавшие их войска могли бы
постепенно отступать в Бросенгэ, непрерывно держа оборону. Но несмотря на
это, в течение многих лет Микаэл снова и снова предпринимал попытки
подступить к Сихарроу с юга. И каждый раз ему приходилось возвращаться ни
с чем. Для атаки и захвата расположенных вдоль границы укреплений
требовалась вся сила ануирской армии, тогда как для обороны их хватало
лишь части войск лорда Эрвина.
Каждый раз, когда они предпринимали наступление, Эрвин вынуждал их
повернуть обратно с помощью одного и итого же тактического хода: когда
Микаэл бросал все силы своей армии на захват укреплений, расположенных
южнее Туманных гор, Эрвин выставлял на их защиту войска Тэгаса и Бросенгэ,
а тем временем сам с армией Боруина, подкрепленной войсками Талини и
отрядами гоблинов из Туразора, шел лесными тропами, хорошо ему знакомыми,
чтобы вторгнуться в западный Алами.
Ситуация казалась совершенно безвыходной, с какой стороны ни
посмотри. Атакую Эрвина с юга - и он пошлет войска Боруина и Талини
атаковать империю с севера. Напади на него с севера - и войска Бросенгэ и
Тэгаса нападут с юга и вторгнутся в Аванил. Так это и продолжалось годами,
вместе с неуклонным увеличением численности враждующих армий, и конца
этому не было видно. Был еще один возможный путь разрешения ситуации, но
чрезвычайно рискованный.
Если бы они сумели найти дорогу через Мир Теней, которая вывела бы их
в прибрежную область Боруина, тогда боевые действия завязались бы у самого
порога Эрвина. Однако открыть портал в Мир Теней было легче в таких
местностях, как Туразор, Туаривель или Паучьи Чащи, где пересекались
силовые линии миров. Именно эти силовые линии, проходящие под землей, и
давали половинчикам возможность открывать порталы в Мир Теней. Каким-то
образом половинчики поглощали энергию, текущую по этим "подземным каналам"
и использовали ее для уничтожения барьера, разделявшего мир дневного света
и Мир Теней. Никто не знал точно, как именно они это делают. Эдан
множество раз видел, как Футхарк создает порталы, но это ничего ему не
дало. Это было похоже на магию. А в своих объяснениях Футхарк доходил лишь
до известных пределов.
Однако он объяснил, что порталы в Мир Теней предпочтительней
открывать от точек пересечения силовых линий, нежели еще где-либо; и
равным образом выход из промежуточного мира легче осуществить в
родственных ему местностях, таких как Марказор, Сильвод или Эребаннин.
Однако в местностях вроде Боруина выход из Мира Теней будет более трудным
и сопряженным с непредсказуемыми опасностями.
Они могут войти в Мир Теней через портал, созданный сразу за границей
Паучьих Чащ - в месте, наиболее приближенном к точке пересечения силовых
линий - и затем идти через Мир Теней в северо-западном направлении до тех
пор, пока не достигнут местности, в пространственном отношении
соответствующей Боруину. Но, поскольку на территории Боруина нет точек
пересечения силовых линий, нельзя с уверенностью предсказать, в каком
именно месте они выйдут в мир дневного света.
Попытка послать вперед разведчиков-половинчиков, чтобы они открыли
портал и посмотрели, куда он выходит, не решит проблемы, поскольку если
силовые линии по ту сторону портала слабы - иными словами, проходят
слишком далеко от той точки, где они намерены покинуть Мир Теней - то
место, в котором разведчики выйдут в мир дневного света, в следующий раз
может оказаться недосягаемым.
- Я не понимаю, - сказал Микаэл, когда он и Эдан обсуждали этот план
с Футхарком. - Ты имеешь в виду, что разведчики не смогут вернуться или
что нам не удастся выйти вслед за ними?
- Нет, мы можем послать их вперед, - объяснял Футхарк,после чего они
вернутся и доложат нам, в каком месте открылся портал, но портал
необязательно откроется в одном и том же месте дважды. Возможно, и даже
очень возможно, что мы выйдем в мир дневного света в совершенно другом
месте и неожиданно окажемся окруженными со всех сторон войсками
противника.
Это было не очень утешительное предположение. Тем не менее, Микаэл
решил предпринять такую попытку. Они создали портал поблизости от Паучьих
Чащ, что само по себе было рискованно, поскольку это были владения одного
из самых могущественных онсхеглинов. Говорили, что Паук может видеть
глазами всех паукообразных существ своих владений и потому знает обо всем,
что происходит в пределах Паучьих Чащ. Если это было правдой - а Эдан не
знал, так это или нет - то Паук до сих пор воздерживался от нападения на
целую армию Ануира. Однако он мог все-таки решить послать своих
приспешников на императорские войска, и Эдан не находил удовольствия в
мысли о нападении миллионов ядовитых паукообразных существ. При этой мысли
он содрогался от отвращения и страха. Но смертные пауки представляли не
единственную опасность а Паучьих Чащах.
Онсхеглины обладали способностью, усилившейся за счет постоянной
кражи крови, создавать существа по своему подобию, не столь
могущественные, но все же опасные. И кроме того онсхеглины имели в своем
распоряжении войска, состоящие из людей и человекообразных, с которыми
императорской армии уже приходилось сталкиваться раньше. Необходимость
встретиться лицом к лицу с закаленной в боях армией лорда Эрвина была
достаточно тяжелой и без необходимости при этом сражаться по пути с
ноллами, монстрами и разбойниками-людьми.
Тем не менее Микаэл решил, что такая попытка оправдывает сопряженный
с нею риск. Футхарк и его разведчики-половинчики сомневались в
правильности подобного решения, но согласились попытать счастья. Они
обильно запаслись провизией и совершили переход от Ануира до Паучьих Чащ,
где прошли через портал в Мир Теней. Там они двинулись на восток и
совершили переход в триста миль через туманный край, пространственно
соответствующий Хартлэнду, направляясь в сторону Боруина.
К несчастью, опасения Футхарка оправдались, и они не сумели найти
портал, который вывел бы их в Боруин. Вместо этого армия вышла из Мира
Теней высоко на склонах туманных гор, где ей пришлось вступить в сражение
с дикими племенами огров, обитавших на этой территории. Императорские
войска значительно превосходили численностью племена этих неповоротливых
грузных человекообразных, но огры дрались яростно, защищая свои владения
от вторжения, как они решили, захватчиков. Договориться с ними было
невозможно, поскольку по уровню своего развития они лишь немногим
превосходили животных. Защищаясь, солдаты императора вынуждены были убить
всех до единого, и несмотря на свою малочисленность, огры нанесли армии
тяжелый урон. Когда все осталось позади, о продолжении похода уже не могло
быть и речи. Микаэлу пришлось сдаться и повернуть назад.
И вот они, потерпев неудачу в своем предприятии, устало тащились
через туманный Мир Теней. На обратном пути несколько солдат погибло от
укусов ядовитых змей и прожорливых пауков-альбиносов, а трое воинов из
головного отряда при переходе через болото провалились в промоину и
мгновенно утонули. Солдаты пали духом, и Микаэл чувствовал себя
ответственным за это. Он погрузился в угрюмое молчание и целыми днями не
произносил ни слова. Эдан пытался поднять ему настроение, но безуспешно.
Он знал императора всю жизнь и видел его в мрачном расположении духа и
прежде. В таких случаях лучше было оставить его в покое.
Разговор с Сильванной, которая ехала рядом с ним перед войском, помог
самому Эдану не пасть духом окончательно, за что он был очень благодарен
девушке. За последние восемь лет они очень сблизились, и Эдан, несущий на
себе тяжкое бремя обязанностей лорда камергера, находил огромное
облегчение в присутствии рядом друга, с которым он мог разговаривать, не
взвешивая каждое слово.
Эдан не мог сказать точно, когда он впервые осознал, что полюбил
Сильванну. Со времени своей безрассудной связи с принцессой Лэрой он
всегда старательно избегал подобных чувств. Однако в случае с Сильванной
не было речи о внезапно вспыхнувшей и безумной страсти. Его чувство к ней
крепло постепенно и почти незаметно до тех пор, пока он не понял, что она
значит для него больше кого-либо другого на свете - кроме, возможно,
Микаэла.
Микаэл был его сеньором и другом, и Эдан должен был выполнять свой
долг перед ним - ибо именно для этого он появился на свет. Он любил его
как друга и как господина, но Сильванну он любил всей душой, всем сердцем.
Эдан никогда не говорил ей об этом прямо, но не сомневался, что она все
знает. И не сомневался, что она отвечает ему взаимностью. Они никогда не
признавались друг другу в своих чувствах, ибо по многим причинам это было
бы неразумным. Они служили разным правителям, чьи народы ныне находились в
союзе, но все-таки имели за своей спиной многовековую историю вражды.
Кроме того Сильванна была бессмертной и, хотя выглядела моложе Эдана, была
на много лет старше его. По эльфийским меркам она была еще совсем молодой,
но по понятиям людей годилась Эдану в матери. И еще, конечно, дело было в
Гильвейне, который стал другом и учителем как Эдану, так и императору.
Эдан чувствовал, что он не одобрил бы их связи. Поэтому он молчал.
Принцесса Лэра преподала ему хороший урок.
Лэра по-прежнему оставалась при дворе, поскольку из-за мятежа Эрвина
брак ее так и не состоялся. И хотя она до сих пор не вышла замуж, с
течением лет красота ее расцвела еще больше. Однако они находились в
крайне напряженных отношениях. В ее лице Эдан приобрел смертельного врага,
и он знал, что при малейшей возможности Лэра не колеблясь отомстит
отвергшему ее любовнику. Каждый раз, когда она смотрела на Эдана, в глазах
ее загорался огонь ненависти; и Микаэл прилагал все усилия, чтобы держать
