- Знаю, знаю, что тебе это не нравится. Знаю, зачем ты так лезешь в
следствие, меня не обманешь. Не знала раньше, что этот подлец шантажировал
и Збышека, не так ли? А теперь даже знаешь чем...
- Ерунда, - резко сказала я. - Збышек такого бы не сделал. У него
есть ребенок, я уже говорила тебе.
- Что значит ребенок против любимой женщины? Тем более если ей грозит
такой скандал! Вспомни, как она выглядела, когда выходила замуж. Это ведь
было совсем недавно, у тебя же нет провалов памяти? Сама знаешь, как это
все получилось. Столярек тоже мог знать. У нее нет денег, платить ему ей
было нечем, что делает благородный рыцарь в подобной ситуации?
- Нет, меня сейчас хватит удар! - с гневом вскричала я.
Дьявол ехидно засмеялся.
- Преступление надо совершать умно, уничтожить все следы, именно
принимая во внимание ребенка... А это преступление - очень умное...
- Скотина!!! - заорала я, срываясь с места. - Пошел вон отсюда!..
Я схватила коробку с циркулями, лежащую на столе передо мной, и вне
себя от бешенства швырнула ее в дьявола...
- Ты что, с ума сошла?! - спросил Януш с величайшим удивлением.
Я пришла в себя. Дьявол исчез. Около меня стояли Януш, Веслав, Казик,
Лешек и ошеломленно смотрели на меня. Видимо, в пылу спора со своим
собеседником я время от времени повышала голос.
- Ты спятила? Препираешься сама с собой?
- Здесь был дьявол, - мрачно сказала я. - Мы с ним обсуждали
следствие.
- Господи, у нее снова галлюцинации, - с ужасом сказал Лешек. -
Передушат всю мастерскую!
- Какой дьявол? - заинтересовался Веслав.
- Обычный. Дьявол как дьявол. С рогами и хвостом...
- Ну и что он тебе сказал?
- Что Каспер невиновен. Зато сумел бросить тень на нескольких других
человек.
- Хорошо, но зачем бросать в дьявола моими циркулями? - с большим
неудовольствием спросил Януш, залезая под стол Витольда и собирая
рассыпанные предметы. - А где кронциркуль?! - вдруг заорал он ужасным
голосом. - Твой дьявол забрал?!
- Ничего он не забрал, это порядочный дьявол. Вон твой кронциркуль...
- Откуда здесь взялся дьявол среди бела дня? - удивился Казик. - В
полночь, это я понимаю...
Я немного остыла после беседы со злым духом и теперь была готова даже
работать, лишь бы только не думать.
Следственные власти очень помогли мне в этом. Они внезапно собрали
всех сотрудников, причем женщин поместили в кабинет а мужчин - в
конференц-зале. Эта дифференциация нас очень заинтересовала.
Я послушно шла в кабинет, когда внезапно по дороге увиделся что
прокурор и капитан входят в комнату Ольгерда. Я не собиралась быть
чрезмерно лояльной, кроме того, инсинуации дьявола в высшей степени
взволновали мену поэтому у воспользовавшись всеобщей суматохой, быстро
свернула и вошла в дамский туалет. Там я заняла необходимую позицию,
стараясь по возможности не дышать.
- Нужно составить график отсутствия, потому что иначе мы сойдем с
ума, - сказал прокурор. - Невозможно никого исключить...
В этот момент я услышала, что кто-то вошел на мужскую половину туалет
после чего стала свидетелем удивительного явления. В мужской кабине
раздались какие-то странные приглушенные звуки, а затем в дамской полилась
вода. Я не успела даже задуматься над этим странным обстоятельством,
потому что под дверью услышала голоса милиционеров и должна была
немедленно выйти. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь сориентировался, что я
торчу в туалете в следственных целях.
"График отсутствия, гениально! - подумала я одобрительно. - Мы
тоже..."
В кабинет я пришла последней. Следственные власти, вызвавшие
подкрепление в виде особ женского пола, в обоих помещениях одновременно
провели личный обыск. Это продолжалось довольно долго, и в течение этого
времени на территории мастерской производился еще один обыск. Результаты
как одного, так и другого нам раскрыты не были.
Перед самой полночью Ярек решился, наконец, сказать, что его не было,
и нас всех отпустили. Мы были так измучены, что никому даже в голову не
пришло пойти выпить, зато такси мгновенно расхватали с двух стоянок.
Никого не задержали, но следствие по делу таинственной смерти Тадеуша пока
осталось незавершенным...
Витольд, у которого закончился отпуск, был единственным человеком,
прибывшим назавтра на работу точно в половине восьмого. Причина
удивительной пустоты в мастерской была ему совершенно непонятна вплоть до
прихода пани Глебовой, которая дала исчерпывающие объяснения, что привело
его в состояние крайнего возбуждения.
- Это невероятно! - говорил он, когда наша комната уже наполнилась
людьми. - Если бы я знал, что пани Глебова не способна на такие шутки,
никогда бы этому не поверил! У меня в голове это не умещается!
И это действительно сделал кто-то из вас?
- Вы же знаете Иоанну! Поклялась, что никого чужого не было.
- Может быть, она выходила на минутку?
- Милиция уже это проверяла. Сидела как пришитая и только один раз
вошла в кабинет, не закрывая за собой дверь. Именно тогда сбежал Ярек,
который как раз и ждал этого момента, но он сделал это еще при жизни. То
есть при жизни Тадеуша. А когда возвращался, то тут уже все его видели.
- Да... И ничего не известно? Кого они подозревают?
- Всех. Мы друг друга тоже. Дьявол знает...
Помимо воли я беспокойно глянула в угол за столом Витольда, но
дьявола там не было. Витольд сидел на своем месте, ошеломленно покачивая
головой.
- Ну подумайте, а я принес пластик для абажура. Кто бы мог
предположить, что здесь случилось нечто подобное!
- Покажи пластик! Где он у тебя?
- Здесь. Кусочек, но есть и такой же большой, в листах...
Пластик Витольда возбудил огромный интерес. Еще перед его отпуском
нас охватила мания изготовления торшеров. Мы изыскивали возможности
использования самых разных материалов, совершенно не считаясь с их
предназначением. Витольд тогда принес бумагу, изогнутую очень сложным
способом, позволяющим получить интересный световой эффект, и теперь мы
собирались этим же способом изогнуть жесткий хрупкий пластик. Вчерашнюю
трагедию отделяла от нас целая ночь, мы вернулись к нормальному
настроению, только Витольду было как-то не по себе. Но поскольку в этих
сенсационных событиях он сам участия не принимал, к тому же мало знал
покойника, то и он быстро пришел в себя. Единственное, что нам осталось от
вчерашнего дня, это странное нежелание работать. Значительно интересней
было заняться творчеством из пластика.
Они оба с Янушем отрезали кусок пластика и стали его изгибать, что
оказалось не таким простым делом, как им казалось вначале. С интересом
наблюдая за их усилиями, мы вставляли разные новаторские предложения.
- Может быть, надрезать бритвой? - предложил Веслав. - Чуть-чуть,
сверху.
- Ничего из этого не выйдет, - ответил Януш, - я уже пробовал.
- Подложи рейсшину!
- Нет, погоди, рейсшина слишком толстая! Надо что-то потоньше...
Линейка! Держи!..
- Но тут съезжает, надо держать с другой стороны!
- Я придерживаю пластик, а ты выгибай!
- Весек, линейка отходит, держи ее, черт побери!
- Чем? Ногой?
Через несколько минут были задействованы уже все четверо. Я покинула
их, столпившихся в странных позах у стола Януша, и отправилась к Алиции.
Мы определили план действий.
Было решено претворить в жизнь гениальную мысль прокурора о
составлении графика отсутствия, что вряд ли заняло бы у нас много времени,
так как с составлением графиков мы были давно знакомы. Мы поделили
мастерскую на секторы, и каждая из нас должна быть написать все сведения,
касающиеся ее части. Потом мы решили обсудить все это в двенадцать часов в
маленьком кафе на первом этаже нашего здания и заодно выпить кофе.
Я сразу приступила к делу, допрашивая сослуживцев, что делала,
впрочем, довольно дипломатично. Каждый значительно охотнее говорил о
других, нежели о себе. Пользуясь этим, у постепенно получала все
необходимые мне сведения.
В десять часов прибыли следственные власти, которые решили, что им
будет гораздо удобнее проводить расследование на месте, имея всех
подозреваемых под рукой, поэтому они заняли конференц-зал. В остальных
помещениях должна была вестись работа, но вместо работы с минуты прибытия
милиции везде шли горячие споры, дискуссии, скандалы. И чем дальше шло
официальное следствие, тем больше людей оказывалось втянуто в эти шумные
действия.
Милиция пользовалась тем же приемом, что и я, только более
беспощадно. Располагая сведениями, полученными непосредственно от
покойника, они не скрывали перед допрашиваемыми своей информированности.
Но так как они не раскрывали источника, каждый из разоблаченных приходил к
выводу, что заложили его любимые коллеги, и от волнения и из желания
отомстить начинал в свою очередь закладывать их, а затем летел с ними
разбираться. Со вчерашнего дня власти сумели все свои сведения
просмотреть, систематизировать, сделать выводы, и теперь они безошибочно
попадали в самый центр мишени, вытаскивая на дневной свет наши наихудшие
поступки. В результате сама смерть Тадеуша почти забылась, а на первый
план выдвинулись ее неожиданные и неприятные последствия.
В нашем отделе пока еще царил покой. Януш, которому наконец удалось
изогнуть маленький кусочек пластика, вытер со лба пот и с мрачным
удивлением смотрел на дело рук своих.
- Это каторжная работа, - засвидетельствовал он. - Такой маленький
кусочек - это еще ничего, но если выгибать целый лист? Что бы тут
придумать?
- А если надрезать, то лопается, - сказал Витольд, явно огорченный.
- Подожди, интересно, а без надрезания он лопнет? Сколько раз можно
его так согнуть?.. Дай мне этот белый!
Он уселся поудобнее и начал выгибать пластик, сопровождая свои
действия громким счетом.
- Нет, я больше не могу, - внезапно буркнул Веслав, поднимаясь с
места. Он подошел к радиоприемнику, из которого все время доносился
протяжный, унылый, занимающий основное место в передаче "Песни народов
мира", вой. Двое, занятые пластиком, не обратили на это никакого внимания.
Веслав включил варшавскую программу.
- Ну наконец-то, - с удовлетворением сказал Лешек, неподвижно сидящий
у стола. - Я так и знал, что кто-нибудь в конце концов не выдержит!
- А почему вы сами не переключили? - раздраженно спросила я, потому
что эта похоронная музыка и меня вывела из равновесия.
- Мне хотелось проверить вашу впечатлительность.
- Девять, десять, одиннадцать, - считал Януш уже с гораздо меньшим
старанием, - двенадцать, тринадцать...
- Интересно, какая на этот раз будет песня недели? - задумчиво сказал
Веслав, возвращаясь на свое место.
- Полька-галопка, - уверенно заявила я.
- Откуда вы знаете? - испугался Витольд, резко поворачиваясь от
бормочущего Януша.
- У меня такое предчувствие.
- Слава Богу, а то я подумал, что вы это точно знаете. От
польки-галопки я уж точно бы сошел с ума.
- Добрый день! - неожиданно послышался от двери голос входившего к
нам капитана.
- А, добрый день! - ответили мы втроем любезным хором.
Януш, занятый своей работой, почувствовал, видимо, что тоже должен
как-то отреагировать на приветствие, потому что повысил голос.
- Девятнадцать, двадцать, двадцать один, - громко произнес он.
Капитан остановился у порога и посмотрел на него с легким удивлением.
- Я хотел бы поговорить с этим паном, - сказал он мне, чуточку
