ней не обнаружу. Открыв дверь в комнату, я остановилась на пороге.
Дьявол собирал свои вещи в небольшой чемодан.
Долго я стояла, наблюдая за ним, пока он случайно не повернулся, и
его взгляд упал на меня. И тут этот неестественно хладнокровный человек
вздрогнул и, будучи не в состоянии справиться с собой, уставился на меня
так, будто увидел привидение. Меня это не удивило - ведь в Пальмирах меня
ожидала засада, меня должны были убить, он об этом знал. И вообще, я дошла
до такого состояния, когда меня уже ничто не удивляло.
- Вижу, что ты наконец и в самом деле собрался уходить? - вежливо
поинтересовалась я.
- Ведь ты этого хотела, - возразил он, успев прийти в себя.
- Ах, как трогательна твоя готовность исполнять мои желания!
Действуя по намеченному плану, я все-таки осмотрела квартиру,
заглянула в шкафы, убедилась, что, кроме нас двоих, в квартире никого нет,
и заперла дверь на ключ.
- Разреши мне часть вещей оставить, - холодно попросил Дьявол. - Я не
в состоянии унести все за один раз. На днях заберу остальные.
- Поступай, как считаешь нужным, только уходи поскорей.
Пусть оставят вещи, вещи не кусаются, лишь бы сам скорей ушел. Его
присутствие держало меня в страшном напряжении, более того, я воспринимала
его как постоянную угрозу, постоянную опасность, нависшую над моей
головой. Я понимала, что у него не только не осталось ко мне никаких
теплых чувств, но, напротив, теперь я ему только мешала. После того, как
он из-за Мадлен впутался во всю эту аферу, он, как и все прочие члены
банды, был заинтересован в моем исчезновении. И я вдруг очень явственно
представила, как бы я чувствовала себя в обществе шефа, если бы, скажем,
по причине временного умственного затмения, выдала бы ему тайну. Ужас
охватил меня при мысли о безграничной и беспощадной жестокости этик людей.
Я приготовила себе чай, выбрала кресло, стоявшее в углу комнаты, и
уселась с чашкой в руках, положив рядом пружинный нож. Похоже, я насколько
переборщила в своей любви к риску. Роль приманки оказалась мне явно не по
силам, надо честно признаться в этом. Не доросла я до нее...
- Оставьте в покое Родопы, - вдруг выпалила я. - Нет там ничего.
Думаю, что, если бы изо рта у меня вырвалось пламя, оно не поразило
бы его сильнее, чем эти слова. Никогда в жизни не видела я его в подобном
состоянии. Страшно побледнев, Дьявол вскочил, отбросив чемодан, и в его
взгляде отчетливо читались ужас и ненависть. Я понимала, что мое заявление
могло быть и неожиданным, и неприятным, но чтобы до такой степени... В чем
же все-таки дело?
- Ты что делаешь из меня дурака? - не своим голосом заорал он,
бросаясь ко мне. Лязгнув, сам собой открылся нож. Дьявол замер на месте.
- Не подходи, - сказала я. Красный туман застилал мне глаза. -
Советую держаться на расстоянии. Поверь, это добрый совет.
И в этот момент зазвонил телефон. Ни он, ни я не шевельнулись.
Телефон звонил и звонил. Первым опомнился Дьявол.
- Психопатка, - сказал он, пожимая плечами, и снял трубку. - Алло!
Слушаю! Это тебя, - обратился он ко мне.
- Ха, ха, - только и произнесла я, полная решимости не покидать
своего безопасного уголка в кресле.
- Да опомнись же, кретинка! Звонит полковник Едлина.
Я пожала плечами:
- Можешь сообщить ему, что я не подойду к телефону, даже если будет
звонить сам господь бог.
Смешно было слышать, как Дьявол, пытаясь убедить меня, что говорит
действительно с полковником, пространно объяснял собеседнику, почему
именно я отказываюсь подойти к телефону. Его собеседник делал вид, что
настаивает на разговоре со мной.
- Полковник говорит - ему бы только услышать твой голос и убедиться,
что ты жива, - раздраженно сказал Дьявол, протягивая мне трубку.
С меня было достаточно. Я заорала во все горло:
- Да отвяжитесь вы все от меня! Какое ему дело до того, жива ли я!
Пусть катится ко всем чертям!
- Увы... - начал было Дьявол. - А, вы слышали! Пожалуйста,
пожалуйста, до свиданья.
Не взглянув на меня, он снова занялся чемоданом. Какое-то время в
комнате царило молчание.
- Так как же обстоит дело с Родопами? - прервал молчание Дьявол,
запирая чемодан. - Ты соврала?
- Соврала, - подтвердила я.
- Сейчас соврала. - Он наконец посмотрел мне в глаза. - Опять хочешь
все запутать. Вот только не знаю зачем.
- Затем, чтобы ты на своей шкуре почувствовал, что значит жить в
атмосфере неуверенности. Уже несколько лет ты держишь меня в таком
состоянии.
- Решила отомстить?
Я позволила себе выразить наивное удивление:
- При чем тут месть? Если я наврала о Родопах, какие могут быть к
т_е_б_е_ претензии?
Он не ответил, напряженно о чем-то раздумывая. Когда он заговорил, в
его голосе чувствовались решимость и отчаяние:
- Так ты утверждаешь, что сейчас говоришь правду? А тогда лгала?
Значит, покойник сказал не то, что ты мне сообщила?
- Ну, разумеется, не то. Неужели ты думал, что я уж совсем дура? Из
всего, сказанного мною, верно лишь то, что он действительно называл цифры,
обозначающие расстояния, и что без карты этого места не найдешь. Остальное
я выдумала. Можете обшарить все Родопы, каждый камешек. Ничего не найдете.
- Зачем ты это сделала? - тихо спросил он. Думаю, таким разъяренным
мне его не приходилось видеть.
- Ты прекрасно знаешь зачем, - холодно ответила я. - И не считай меня
глупей, чем я есть.
- О чем ты, не понимаю.
- Можешь не понимать, дело твое.
Я сидела, съежившись в кресле, с ножом в руке. Больше всего на свете
сейчас Дьяволу хотелось узнать от меня правду. Будь у него пистолет, он,
не задумываясь, пустил бы его в ход. Нож в моей руке отбивал охоту к более
близкому контакту со мной. Не сказав больше ни слова, он ушел, оставив
чемодан на полу. Я слезла с кресла и заперла входную дверь, накинув еще
цепочку.
В восемь опять зазвонил телефон. Поскольку еще не изобрели способа
убивать людей по телефону, я после некоторого колебания подняла трубку.
- Двадцать четыре восемнадцать, - сказал полковник раздраженным
тоном. - Скажите на милость, что это вы вытворяете?
- Вы меня очень хорошо охраняете, большое спасибо, - язвительно
поблагодарила я. - Нормальный человек на моем месте уже давно отдал бы
концы. Больше я на такую удочку не попадусь.
- Я не понимаю, о чем вы говорите. И вообще, возьмите себя в руки,
постарайтесь избавиться от этой мании преследования. Приезжайте ко мне,
вас ожидает сотрудник Интерпола.
- Кто, этот лысый боров?
Полковник вроде бы заколебался:
- Ну, если вам угодно именно так его называть... Мы вас ждем уже
целый час! Вы должны были приехать к семи.
- А в Пальмирах вы тоже меня ждали? - зловещим тоном произнесла я.
- В каких Пальмирах?
- На кладбище. Ничего не скажешь, место самое подходящее. Какого
черта вы велели мне ехать в Пальмиры? Так вот, слушайте. Сейчас уже вечер,
я подожду до утра. А утром устрою скандал на весь город, уж будьте
уверены. Всем расскажу - и вашему начальству, я вашим сотрудникам. Я
поставлю в известность контрразведку! И пожарную команду! И в газеты
позвоню! Втихую мне теперь шею не свернут, если и погибну, так с музыкой!
Пусть все об этом узнают.
Полковник очень рассердился:
- Да что вы такое говорите? Кто свернет вам шею? Что случилось в
Пальмирах?
- Уж вы-то должны быть в курсе.
- Ну хорошо, хорошо. Я в курсе, но хочу еще раз услышать от вас.
Допустим, мне доставляет удовольствие слушать рассказы о том, что я
сделал. Итак, что же случилось?
- Да ничего особенного. Позвонила ваша секретарша. Сказала, что
соединяет с вами. И соединила. Вы велели мне через час быть в Пальмирах,
потому что кончаете операцию и мне надо кого-то опознать.
- И я назвал пароль?
- Нет, я теперь я понимаю почему. Сейчас вы намерены утверждать, что
не вы звонили.
- Намерен, честное слово намерен, - подтвердил полковник. - Подождите
минуточку, я вам сейчас перезвоню.
Минуточка растянулась на полчаса. Потом полковник снова позвонил, и
мне показалось, что он очень рассержен.
- Хотелось бы знать, что вы успели сделать за то короткое время,
которое прошло между вашим визитом ко мне и утром сегодняшнего дня? -
спросил он. - Вам действительно звонили, действительно вызывали в
Пальмиры. Как вам удалось выйти из этого живой и невредимой?
- Только потому, что бензина не хватило. И еще потому, что я излишне
нюхливая. Вот если бы они догадались применить другую гадость, а не ту,
которой усыпили меня в Копенгагене... Помереть же я должна была потому,
что вы поверили в Родопы.
- Боже мой, какие еще Родопы?!
В раздраженном тоне полковника слышалось столько искреннего
недоумения, что я окончательно отбросила недавние подозрения. В самом
деле, с этими своими подозрениями я могу докатиться до того, что буду
считать полковника членом банды, всю нашу милицию подкупленной, а Главное
управление - штаб-квартирой гангстеров по эту сторону границы. Разумнее
признать, что полковника просто-напросто обманывали.
Я рассказала о вчерашнем разговоре и событиях, имевших место сегодня
утром. После чего дала понять, что роль приманки мне не нравится. В
заключение я сказала:
- Хоть это и трудно, но я в конце концов могу поверить, что вы не
заинтересованы в моей смерти. Но тогда вам прядется признать, что вас
обманывают. Лысый боров тоже лицо подставное, это я вам говорю. И я
отказываюсь покидать свою квартиру. Делайте, что хотите.
Полковник не стал настаивать и согласился, чтобы я осталась в
добровольном заключении. Поздно вечером позвонила Алиция. У меня создалось
впечатление, что и ее втянули в кампанию против меня, но это меня не очень
огорчило. Я была уверена, что она очень скоро разберется во всем. Уж я-то
Алицию хорошо знала: она никому не поверит, пока сама сто раз не проверит.
Утром Дьявол попытался проникнуть в квартиру, но ему помешала цепочка
на двери. Я проснулась, услышав, как он дергает ее, вышла в прихожую и
заявила, что в квартиру его не впущу. Он пригрозил, что вызовет милицию,
на что я с энтузиазмом согласилась. Кончилось тем, что, приоткрыв дверь на
длину цепочки, я подала ему его бритвенные принадлежности, и он опять
исчез с глаз моих.
Что же мне делать дальше? У него есть ключи. Если я выйду из
квартиры, он воспользуется моим отсутствием и устроит в квартире засаду. А
у меня уже кончались сигареты, нужно купить чай и кое-какие лекарства.
Полковник не давал о себе знать. Идиотское создалось положение, и, говоря
до правде, я была гораздо ближе к сумасшествию, чем когда-либо.
Сигареты и продукты мне привезла на другой день донельзя
взволнованная Явка, я попросила ее об этом по телефону. Приехав, она
заявила, что тут ошивается некий мерзавец, который следил за ней.
- Где ошивается?
- Да тут, у тебя на лестнице, выше этажом. Я звоню в твою дверь, а он
выставил рожу и смотрит. Нет, я так не могу, я человек нервный. Кончай,
пожалуйста, все эти штучки.
- Я бы рада, да не знаю как.
- Но ведь я теперь боюсь выйти!
- Так не выходи. Я, может, тоже боюсь.
- Но мне же надо домой!
В конце концов за ней приехал муж, которого я в квартиру не впустила.
Не впустила также и человека, который пришел снимать показание
электросчетчика. Ему пришлось поверить мне на слово и записать ту цифру,
которую я назвала. Не впустила я и приходящую домработницу, которую хорошо
