официально заявил, что бомба не обнаружена. Первый раз после долгих
мучительных месяцев я легла спать спокойно, как самый обыкновенный
гражданин Польши.
Через четыре дня маня известили, что мои знакомые сидят под замком, а
замок Шомон конфискован и вновь передан в собственность государства, шеф
же дал деру и продолжает наслаждаться свободой. Впрочем, наслаждение
весьма относительное, так как власти преследуют его по пятам, и теперь
вместо меня он выступает в амплуа загнанного зверя. На всякий случай я
пока отказалась от предложения выехать во Францию.
Дьявол исчез. В душе моей расцветала робкая надежда, что я его больше
никогда не увижу.
На следующий день после того, как мне сообщили все это, меня вызвал к
себе полковник.
- У меня для вас две новости, - начал он как-то неуверенно. И
замолчал. Похоже, не знал, с чего начать.
- Начните с плохой, - посоветовала я. - Ведь наверняка из двух ваших
новостей одна хорошая, а другая плохая. Так всегда бывает. Не люблю, когда
надо мной нависает неизвестность. Всегда первой ходила на экзамены.
- Вы правы, - вздохнул полковник. - Неприятная новость неприятна и
для меня. Вроде бы и опыт работы есть, а вот случаются же такие
неожиданности. Я был уверен, что все это вы напридумывали, как свойственно
женщинам, а вот, поди ж ты, вы оказались правы.
- Что он сделал? - Я как-то ни минуту не сомневалась, что речь идет о
Дьяволе.
- Сбежал за границу. Улетел вечерним самолетом в Париж в тот день,
когда мы тут разговаривали. Откровенно говоря, я этого не предусмотрел.
Его разыскивали по всей стране. Машину он продал еще раньше, но ездил на
ней до последнего дня - с согласия нового владельца, так как тот приобрел
ее по дешевке. Только вчера мне пришло в голову начать проверку на
пограничных пунктах... Ну и вот. Загранпаспорт у него давно был готов, на
границы не поступало распоряжения о его задержании...
- Что он смылся, это понятно, - прервала я. - Но вот что продал
машину по дешевке... Не могу поверить, такое на него не похоже. Чтобы он
что-то предал по дешевке?!
Полковник пожал плечами:
- А что ему в этой мелочи? Подумаешь, на несколько тысяч больше или
меньше... - Он спохватился и заговорил о другом: - Я не понимаю, зачем он
вообще бежал. Ведь ему ничего не грозило. Официально он никакого
преступления не совершил, самое большее, что ему можно было
инкриминировать, - разглашение служебной тайны, да и то скорее в этом
можно было бы обвинить меня. Вас он не убил... извините...
- Пустяки. Вы уж его простите, он старался как мог...
- Ему можно было бы инкриминировать соучастие в покушении на вас в
Пальмирах, но, во-первых, нападение так и не состоялось, а во-вторых, нет
никаких доказательств его участия, кроме показаний двух подозрительных
личностей. Ему ничего не стоило бы опровергнуть наше обвинение. И за каким
дьяволом он удрал за границу? Правда, выехал он легально, ничто не мешает
ему вернуться.
- Он не вернется, - твердо заявила я. - Наверняка что-то произошло, о
чем мы не знаем. Я хорошо изучила этого человека и убеждена, что из-за
женщины он бы на это не пошел. Уехал он не из-за нее. Что-то еще должно
было случиться.
Полковник как-то странно посмотрел на меня. Я немедленно
отреагировала:
- Я знаю, о чем вы подумали. Что я себя утешаю: дескать, потеряла его
не из-за бабы, дескать, были какие-то более важные причины, а не просто
банальная любовная история.
- Ну, не знаю... Не совсем так. Видите ли, она выехала раньше. У нас
не было оснований ее задерживать, но там ее уже арестовали. А его с ней не
было. И вообще они не встретились. Кто знает, может, вы и правы...
Мне были неясны причины, по которым полковник выражался так туманно и
осторожно, но сейчас я не стала их выяснять.
- Мне все равно, - сказала я. - Пусть делает, что хочет, меня это не
касается. А какая вторая новость?
- И в самом деле хорошая. Удалось найти ту карту, о которой вы
говорили. И напали на след вашей симпатии.
- Шефа?
- Шефа, кого же еще. Вот-вот схватят его в Багдаде. А поскольку вы
отказались ехать во Францию, спрашивают, можно ли рассчитывать на беседу с
вами завтра около полудня. То есть просим вас прибыть сюда завтра к
двенадцати.
- Полковник, ну зачем вы так переживаете? - с ласковым упреком
спросила я. - Ведь это, в конце концов, меня оставили с носом, это мне
надо переживать.
- Аж, оставьте, - вдруг разозлился полковник. - Это меня обвели
вокруг пальца, меня, старого, опытного волка. Ну, хватит, приходите
завтра, сейчас я занят!
Прибыв на следующий день в управление, я увидала на стоянке машин
черный "БМВ-2000", и у меня почему-то сразу поднялось настроение. Прежде
чем войти к полковнику, я посмотрелась в зеркало.
Лысого не было, как видно, пальмирский знакомый приехал один. Он
показал мне большой фотоснимок.
- Та самая карта?
- Та самая.
С волнением рассматривала я знакомую карту, ее параллели и меридианы,
обозначенные без всякой последовательности. На мгновение рядом с картой
появился призрак шефа - расплывчатый, нечеткий и уже нестрашный.
- Ну как, вы согласны сообщить нам, что сказал покойник?
- Вы хотите услышать его слова по-французски или предпочитаете в
переводе на польский?
- Будьте любезны - дословный текст, так, как он говорил.
Я закрыла глаза, и передо мной предстала комната, полная табачного
дыма. Я опять увидела голову умирающего на моей сетке...
- Все сложено сто сорок восемь от семи тысяч двести два от "Б" как
Бернард два с половиной метра до центра вход закрыт взрывом связь торговец
рыбой Диего па дри...
Открыв глаза, я прибавила:
- Сразу предупреждаю вас, что я понятия не имею, что такое "па дри".
Думала над этим много, ни к чему не удалось подогнать. Может, он просто не
закончил слова.
- Ведь это к надо, как вы все запомнили! - удивился полковник.
Пальмирский знакомый пришел в сильное волнение:
- Как вы сказали? "Связь торговец рыбой"... О боже!
Я ничего не понимала:
- А что? Покойник именно так и сказал. Это были его последние слова.
Может, он упомянул своего помощника, который вместе с ним доставлял
сокровище в горы...
- Ничего подобного! - в радостном возбуждении вскричал пальмирский
знакомый. - Это некий Диего Падрильо, действительно торговец рыбой,
единственный связной с гангстерами в Северной Африке. Как раз то связующее
звено, которого нам недоставало! Прошу прощения, я вас на минуту оставлю,
надо немедленно передать эту неслыханно важную информацию. Я сейчас
вернусь!
Он выбежал из комнаты. Мы с полковником посмотрели ему вслед, потом
друг на друга. Полковник покачал головой.
- Откровенно говоря, я не понимаю, как вы умудрились остаться в
живых. Люди расплачивались жизнью и за значительно менее ценные сведения.
Ведь, в конце концов, гангстеров переловили только благодаря вам! Поистине
вы сидели на бочке с порохом. Ничего удивительного, что вы страдали манией
преследования. Нет, на их месте я бы во что бы то ни стало вас прикончил!
- Весьма признательна, - сдержанно поблагодарила я.
Полковник не унимался:
- Вот что мне... пришло в голову... Не один год я здесь работаю и
заметил, что случай играет гораздо большую роль, чем мы склонны
предполагать. Вся эта заваруха, которую вы устроили...
- Что?!
- Ох, прошу прощения. В которую вас втянули. Так вот, вся эта
заваруха, говорю я, вызвана стечением обстоятельств, которые никто не мог
предвидеть. Ведь с чего все, собственно, началось?
- Может, с моего парика? - высказала я предположение.
- Нет. Я много думал над всем этим. Ведь Бернарда застрелили. Это
что, было запланировано? Неужели шеф такой дурак или безумец? Велеть
убрать единственного человека, знавшего, где спрятаны сокровища!
Расскажите, пожалуйста, поподробнее, как все происходило.
И опять у меня перед глазами возникла большая комната, полная
табачного дыма, и дикий взгляд человека, стреляющего в лампу. В самом
деле, как-то глупо все получилось. Эту тему мы обсуждали с полковником до
возвращения пальмирского знакомого. Тот пояснил нам:
- Это был действительно случай, глупейший случай. Стрелявший никак не
был связан с гангстерами. Азартный игрок, наркоман, психопат, который в
тот вечер проигрался вдрызг. Потом, в полиции, он плакал, нес какую-то
ахинею, твердил, что, если бы не полиция, он бы отыгрался. Стрелял, будучи
в невменяемом состоянии. Такого рода люди способны на все.
Мы с полковником слушали с большим интересом рассказ сотрудника
Интерпола.
- В свою очередь, - продолжал тот, - шеф тоже отличался известной
патологией. Он обладал несомненным талантом организатора, но всем его
начинаниям была свойственна одна общая черта - все они были сопряжены с
неоправданным риском. Короче говоря, был у него такой пунктик, а
постоянные успехи еще больше вскружили ему голову, и он уверовал в свою
непогрешимость и гениальность. Мне становится страшно при мысли, что он
мог вас продержать многие годы в том жутком подземелье!
- Мне тоже, - согласилась я.
- А почему вы говорите о шефе в прошедшем времени? - поинтересовался
полковник.
- Мне сообщили, что сегодня в шесть утра его задержали. При этом он
застрелил полицейского, так что наверняка легко не отделается. Может быть,
теперь уважаемая пани согласится совершить небольшую экскурсию?
Он склонился над фотографией карты и принялся ее изучать, используя
полученные от меня данные.
- Я немного знаю эти края. Район труднодоступный, придется
пользоваться вертолетами. Ведь это же очень интересно, неужели вам не
хочется увидеть все самой?
Как видно, я уже немного отошла, и в моей измученной душе что-то
шевельнулось.
- Не знаю... Может, и в самом деле? А по дороге я бы заскочила в
Копенгаген - освободить Алицию от моих вещей и принести извинения
начальнику на моей бывшей работе.
- Подумайте, подумайте, - подбодрил меня полковник. - Все выездные
формальности улажены, ехать вы можете в любую минуту.
- Что-то уж очень хочется вам избавиться от меня. Прямо
подозрительно... Впрочем, удивляться тут нечему. Ладно, я подумаю.
- Настоятельно рекомендую поехать, - полковник стоял на своем. - А
теперь... Не хотелось бы быть невежливым и просить вас удалиться, но
кажется мне, что вам хотят что-то сообщить наедине.
Пальмирский знакомый поднялся.
- Вы правы, мы не будем больше отнимать у вас времени, полковник.
Большое спасибо за все. А вы, - он обратился ко мне, - вы смогли бы
поехать со иной?
Глупый вопрос. Ясно, что смогла бы. Такое доверие внушал мне этот
человек, что в его обществе я бы не только безропотно отправилась в
Пиренеи за сокровищами, но и вообще на край света без всяких определенных
целей. Уже целые века ни к кому не испытывала я такого доверяя и никто не
внушал мне такого чувства безопасности, как этот, в сущности, совершенно
посторонний человек.
Без колебаний приняла я его предложение отправиться в гостиницу, в
которой он остановился. Было ясно, что еще не все сказано и что осталось
еще что-то, касающееся только меня. Я молча наблюдала, как он достал
микроскопический магнитофон, лента которого была похожа на сплющенную
нитку. Потом сел рядом и посмотрел на меня.
- Я много слышал о вас. Повторяю это еще раз. Мне кажется, что я вас
хорошо знаю и, пожалуй, не ошибусь, если скажу, что вы в любом случае
