приглушило бушевавшую во мне ярость. Подземелье было небольшое, метров
пять на шесть, неправильной формы, с каменными стенами и каменным полом.
Один угол занимала куча гнилья - видимо, когда-то это было соломой; в
другом валялись кости, может быть человечьи; в третьем лежали два больших
камня, на которые можно было сесть. Я села на один из них, светильник
поставила на другой и уставилась на мокрые стоим, пытаясь подавить
охвативший меня ужас.
Так вот что он имел в виду, говоря, что мне придется быстро принимать
решение! И он прав. Здесь я быстро схвачу ревматизм, заболею цингой и
сойду с ума. Я уже не говорю о кислородном голодании, малокровии, потере
зрения. И о колтуне. Когда все это вместе навалится на меня, мне, пожалуй,
уже будет на все наплевать.
И все-таки рассудок отказывался поверить в случившееся. Просто этот
негодяй хочет меня запугать. Он ждет, что я сдамся, а потом с издевкой
покажет мне выход из моей темницы - наверняка самый простой, а я не смогла
его обнаружить. Нет уж, не дождется!
Через несколько часов решимость моя весьма поубавилась. Где-то высоко
надо мной наступила глубокая ночь, нормальные люди спали в нормальных
постелях, дышали нормальным воздухом. Только я, как какая-то пария, сидела
на мокром твердом камне в отвратительной черной яме, вонючей и осклизлой,
костенела от промозглой сырости, и не было у меня никаких надежд выбраться
отсюда.
Поочередно я прошла через стадии уныния, паники, ярости и впала в
апатию. Находясь в этом последнем состоянии, я заснула, сидя на камне и
опершись спиной о стену. Спала я недолго и проснулась от холода. Все тело
затекло. Мне казалось, что у меня уже начинают выпадать зубы и вылезать
волосы. И еще меня тревожила мысль о крысах. Я чувствовала, что чего-то
здесь не хватает, и только теперь поняла, чего именно. Ну конечно же,
крыс. Если бы они здесь водились, то уже повылезали бы. Почему их не
видно?
И мои мысли приняли иное направление. Я стала думать над тем, сколько
времени крысы могут обходиться без пищи, и пришла к заключению, что они
наверняка все повымерли еще лет сто назад. Если мне специально и подпустят
парочку, это меня не испугает. Ни мышей, ни крыс я не боюсь, в этом
отношении я не типичная женщина. Значительно больше мне не понравилось бы
наличие здесь хотя бы самой завалящей змеи.
Часы показывали шесть. Должно быть, шесть утра, вряд ли я смогла
проспать на этом камне почти сутки. Машинально заведя часы, я сделала
несколько гимнастических упражнений, пытаясь восстановить нормальное
кровообращение и хоть немного согреться. От одного только взгляда на воду,
стекающую по стенам с тихим плеском, становилось холодно.
Мне абсолютно нечем было заняться - совершенно чуждое моей душе и
моему складу характера состояние. Единственное место, где я была бы
счастлива, если бы мне нечего было делать, это побережье теплого моря, эти
же "апартаменты" никак его не напоминали. Во всяком другом месте я
обязательно должна чем-нибудь заниматься. Боюсь, мне не хватило бы книги,
чтобы описать все глупости, которые я наделала в своей жизни лишь из-за
того, что моя активная натура упрямо требовала деятельности.
А вот теперь я могла только сидеть на камне и бессмысленно таращиться
в темноту. Ах, да, я еще могла метаться по камере. Известно, что как
первое, так я второе занятие всячески способствуют тому, что заключенные
скорее сходят с ума. Поскольку это отнюдь не входило в мои намерения, я
принялась интенсивно размышлять.
Очевидно, негодяй решил продержать меня здесь дня три, рассчитывая,
что я смирюсь. Не на такую напал. Три дня - не вечность, за три дня вряд
ли моему здоровью будет нанесен непоправимый ущерб. Три дня я выдержу. А
пока не мешает заняться чем-нибудь, чтобы время шло быстрей. Раз
физическая работа невозможна, займемся умственной.
Подложив под, извините, себя целлофановый мешочек с незаконченным
вязаньем (сразу стало мягче), я оперлась спиной о стену и начала думать о
замке, в котором нахожусь. Попыталась его себе представить. Я хорошо
помнила дорогу в эту проклятую темницу. За ее дверью - тридцать четыре
ступеньки крутой лестницы, поворачивающей направо, потом коридорчик. Он
тоже, если смотреть отсюда, сворачивал вправо. Оно и понятно, ведь башня
круглая. Высота каждой ступеньки, ну, скажем, сантиметров двадцать восемь,
они были жутко неудобные. Двадцать восемь умножить на тридцать четыре...
Больше девяти метров. Интересно, будет ли девять метров до отверстия в
потолке?
Наряду с умственным я все-таки занялась и физическим трудом. Надо
было измерить помещение - в длину, ширину и по мере возможности в высоту.
Отмерив метр на нитке акрила (расстояние между вытянутыми пальцами моей
правой руки равнялось двадцати сантиметрам, а, кроме того, приблизительно
метр составляло расстояние от конца пальцев вытянутой руки до другого
плеча), я измерила все, что могла. По моим предположениям, выходило, что
коридорчик находится выше потолка моей камеры.
Затем я стала вспоминать, как выглядела лестница верхнего яруса. Один
пролет состоял из десяти ступенек. Какой они были высоты? Пожалуй, от
двадцати до двадцати трех сантиметров, как в обычной подвальной лестнице.
Допустим, что в каждом пролете около двух метров двадцати сантиметров.
Всего было шесть пролетов. А перед этим была еще лестница, по которой я
шла с первого этажа здания в башню, там было четырнадцать ступенек, очень
удобных. Минутку, сколько это будет всего?
Когда я уже подсчитала, что в данный момент нахожусь на двадцать
восемь метров ниже уровня первого этажа замка, и пыталась представить эту
высоту в привычных мне мерках варшавских жилых домов, над моей головой
раздался хриплый вопль:
- Эй, ты-ы-ы!
- Ну, чего еще? - заорала я в ответ, недовольная тем, что меня
отрывают от цела.
- Ты еще жива?
Б хриплом голосе мне послышалось как будто сочувствие. Нет, это явно
не голос шефа.
- Нет, померла!
Из черной дыры донеслось визгливое похрюкивание, а потом тот же голос
прокричал:
- Без глупостей, а то не получишь еды. Тому, кто помер, у нас еду не
дают.
- Скажите пожалуйста! - громко удивилась я. - А я думала, все равно
заставляют есть.
В дыре опять захрюкали, а потом там что-то показалось.
- Держи! И не лопай сразу все, это тебе на весь день.
Ко мне на веревке спустилась корзинка. В ней оказалось полбуханки
черного хлеба, и даже не очень черствого, глиняный кувшин с водой, пачка
сигарет и спички. На секунду я закрыла глаза, стараясь справиться с
забившимся вдруг сердцем, потому что все это время сверхъестественным
усилием воли я пыталась подавить в себе всякую мысль о сигаретах. Я знала,
что для меня будет самым мучительным...
- Ну, что ты копаешься? - заревело под потолком. - Вынимай скорей, я
забираю корзину.
Кувшин я поставила на пол, а хлеб и сигареты держала в руках, так как
их некуда было положить. Корзину подняли вверх.
- Эй, ты! - вдруг заорала я.
- Чего тебе?
- А ты кто?
- А тебе зачем?
- Я должна знать, с кем разговариваю. И вообще, джентльмен должен
представиться даме.
В раздавшемся в ответ хрюканье мне удалось различить явственные
"ха-хи-хи".
- Я здесь сторожу! - загромыхало в ответ. - Теперь вот тебя буду
караулить и еду тебе давать. А если тебе чего надо, ты должна мне сказать.
- Надо! - сразу же ответила я.
- Чего?
- Трон из слоновой кости с жемчугами!
- Ладно, скажу шефу! До свиданья.
- Слава труду!
В ответ опять послышалось веселое повизгивание, и все стихло.
Я занялась хозяйством. Сигареты и спички положила в целлофановый
мешок. Хлеб съела и запила водой из кувшина, которая вопреки ожиданиям не
была тухлой. Потом закурила, очень осторожно, стараясь определить, не
испытываю ли каких-либо подозрительных ощущений. Могли ведь подсунуть
всякую гадость, наркотики, например...
Появилась еще одна тема для размышлений. Похоже, у меня не будет
недостатка в пище для ума. Почему мне дали сигареты?
В свете коптилки было видно, как дым от сигареты тянулся вверх,
клубами повисал там и понемногу вытягивался в дыру. Воздух в темнице
трудно было назвать свежим. А если дыру заткнут? А если я в отчаянии буду
палить сигарету за сигаретой? Да, очень разумно предоставить сигареты
узнику, если хочешь, чтобы он поскорее загнулся. А может, этот дым
позволяет наблюдающим за мной определить, что я делаю?
Решив свести курение до минимума, я вернулась к размышлениям о
конструкции и планировке замка. В конце концов высоту, вернее, глубину, я
определила. Оказывается, я находилась на девятом этаже здания,
поставленного с ног на голову и вкопанного в землю. Причем над землей
торчали подвалы и фундамент. Меня даже несколько развлекла такая
оригинальная постройка. Потом я приступила к определению сторон света.
Сделать это было непросто, так как я плохо знала замок.
Я еще не пришла ни к каким достойным внимания результатам, когда
сверку опять послышался голос. Теперь орал шеф собственной персоной:
- Эй, послушай! Где ты там?
- Нет меня! Испарилась. Чего тебе надо?
- Что означает трон? Что ты хочешь сказать этим?
Все-таки трудно было разговаривать в таких условиях, когда
приходилось кричать изо всех сил. Сначала я никак не могла понять, о каком
троне он говорит. Потом вспомнила.
- А что? У тебя нет трона?! - В моем крике слышались одновременно и
удивление, и недоверие.
- Какого трона, черт возьми?
- Золотого! С жемчугами!
Молчание. Видимо, он переваривал мою просьбу. Потом громко спросил:
- Ты там не спятила часом?
- Ладно, согласна на диван. Но обязательно крытый фиолетовым
сафьяном.
До него наконец дошло, что я издеваюсь над ним.
- Ну что ж, сделаем! Выпишу фиолетовый сафьян и велю обить диван. А к
тому времени, когда его изготовят, ты уже не будешь так веселиться.
Он удалился. Я опять принялась за размышления, правда принявшие
несколько иное направление. Пожалуй, все это значительно серьезней, чем я
думаю. Шутки шутками, но в этой промозглой дыре я уже через несколько
недель погублю свое здоровье. Мокрый пол, мокрые стены... Сидение на камне
уже сейчас отдавалось во всех косточках, я мечтала лечь, но уж очень
отвратительно выглядела прогнившая солома. На чью-либо помощь мне
рассчитывать нечего: никто не знает, где я высадилась, никто не видел, как
я ехала сюда... Кто может добраться до этих ужасных подземелий,
находящихся, наверное, на уровне Луары? Этот бандит может продержать меня
здесь до конца моих дней, и никто ему не помешает. А если даже меня и
выпустят отсюда когда-нибудь, какой я выйду?
Живое воображение позволило мне представить себя, и волосы мои встали
дыбом от ужаса. И опять дикая ярость охватила меня. Этот негодяй
распоряжается мною, хочет отнять у меня часть жизни. Столько вокруг
солнца, воздуха, люди вокруг живут, как им вздумается, а меня заточили в
этом подземелье без всякой моей вины. Так нет же, я выйду отсюда, и выйду
сама, не нужно мне его милости!
До самого вечера перебирала я всевозможные варианты побега. Чего
только не приходило в голову! Вскарабкаться по веревке, на которой мне
спускали пищу, высадить дверные петли... Обдумывая эти возможности, я
ходила, садилась, опять вставала, потом опять садилась, стараясь менять
позу и все чаще поглядывая на солому. Наконец я поняла, что больше не
выдержу. Разорвав целлофановый пакет, я покрыла им солому. Будем считать,
