означают эти афронты?
- Какие афронты? - искренне удивился он, как типичный мужчина. - Что
ты имеешь в виду? Не понимаю.
Для меня это было слишком. Последние события, в которых я принимала
непосредственное участие, прикончили бы и слона-флегматика. Сначала я две
недели панически переживала в образе чужого человека, боясь не того, кого
следует, потом на меня падает подозрение в краже бриллиантов и милиция
предостерегает, что если я не отдам бриллиантов, дело кончится плохо,
потом в мои руки попадает великолепный блондин, я настраиваюсь на из ряда
вон выходящий роман, сама испытываю глупые чувства, и тут дорогу мне
переходит сногсшибательная дива, чудо красоты, и блондин немедленно
оказывается обыкновенным мужчиной, жеманность и кокетство которого, я
терпеть не собиралась! Не дай бог!
Я разволновалась. К скандалам у меня всегда был талант. Придуманное
счастье слушало, сначала недоуменно, потом с живым интересом, а потом
отреагировало полностью неожиданно.
- Так ты ревнивая?! - он обрадовался, как будто было с чего.
Тоже мне, повод радоваться... Естественно, ревнивая!
- А ты думал нет?
В жизни я никого еще так не смешила, как его этим адом. В высшей
степени расстроенная, я присматривалась к его нетактичным приступам
веселости, задумываясь о том, что, черт побери, он видит смешного в моих
протестах против обслуживания мерзкой гарпии. Успокоиться он не мог. Это
уже было нетипично, и, в довершение, вместо того чтобы восстановить мое
внутренне равновесие, он сказал:
- Ты же сама надеялась, что в Сопоте случится что-нибудь
необыкновенное. Потерпи и увидишь.
Бог свидетель, я имела в виду совсем не то! В заигрывании с
прекрасной гетерой не было ничего необычного, как раз наоборот, было бы
необычно не обращать на нее внимания. Но его слова прозвучали как-то
удивительно таинственно, настолько таинственно, что полностью меня
заблокировали. На дне души поселилось что-то интригующее, неопределенное,
нечто, что хоть и отодвигало в сторону вопрос амуров с гетерой, но
беспокоило в другом. Я вспомнила, что с таким блондином все должно
перевернуться с ног на голову, но отуманенная ситуацией, не посвятила
пророческому голосу достойного внимания.
- Хотя бы не занимайся ей так активно, - недовольно сказала я.
- Я не занимаюсь ей так активно. По отношению к ней я веду себя так
же, как и со всеми.
Он опять меня разозлил.
- Но ты не снимаешь плащ старичку из конца коридора! И старичок не
смотрит на тебя хищным взглядом! Не благодарит с пониманием, не роняет
перед тобой пакетов, не махает ручками перед твоим носом, не ждет за
обедом и ужином, пока ты спустишься! И я не разу не видела, чтобы ты
зажигал старичку трубку!..
- Наверняка я бы получил этой трубкой по голове...
- Интересно, кого бы из нас ты спасал, если бы мы вместе упали в
воду! Прекрасный случай, поинтересоваться! Скорее всего ее, из
вежливости...
- Похоже на то, что она умеет плавать...
- Зато я умею грести! А если бы не умела, что тогда?!
- По-моему, я являюсь объектом классической сцены ревности?
- Как, ты только теперь заметил? Что за реакции!...
- Хорошо, я ей заниматься не буду. Если она что-нибудь уронит, я изо
всех сил пну это подальше, и стану громко хохотать.
- Надеюсь, это будет сырое яйцо, - мстительно произнесла я и наконец
перестала дурачиться. Мысль о том, что он пнет сырое яйцо, удовлетворила
меня в достаточной степени.
Скандал оказался ненужным, потому что на следующий день, девушка
исчезла. Это не значит, что ее кто-то похитил или, что она как-то
таинственно пропала, просто убралась из своего номера, в котором поселился
кто-то другой. Я испытала облегчение смешанное с недовольством собой и
решила о ней забыть.
Все было бы хорошо, если бы не возникли новые проблемы. Ночная жизнь
на улице перед Гранд-отелем приобрела невыносимые размеры и гремела так,
будто там происходил по крайней мере старт гонок в Монте-Кальварио. Мне
это особо не мешало, потому что сон у меня, слава богу, каменный, если я
засну, понадобится землетрясение, чтобы меня разбудить. Но Марек почти
полностью перестал спать. Он стал немного раздраженным, это раздражение
подавлял, но тем не менее, его можно было заметить. Прежде чем я успела
подумать, что делать с этим фантом, возникли следующие хлопоты, а именно,
я получила по почте корректуру очередной рукописи. Из-за дела Мачеяков я
полностью пренебрегла профессиональными обязанностями, но уезжая в Сопот
успела договориться по телефону, что эта рукопись будет мне в нужный
момент прислана, я как можно быстрее сделаю все необходимые правки и как
можно быстрее отошлю обратно, потому что в случае опоздание с ней
произойдет что-то нехорошее, она вылетит из плана или еще что-то в этом
роде. Передо мной возникла перспектива двух, а то и трех дней напряженной
работы и я сдурела окончательно.
Я сама предложила, чтобы Марек на эти три дня переехал в Гранд-отель,
что при случае позволит ему выспаться. Я боялась его реакции, мужчины
имеют странное отвращение к уступкам по поводу работы любимых женщин. К
моему великому удовольствию, он принял это естественно, признавшись, что
тоже думал об этом и считает единственным выходом. Мне даже странно, как
мне не пришло в голову, что еще никогда в жизни никакие проявления
рассудка до добра меня не доводили.
Рукопись висела надо мною, как упрек совести, я хотела эту правку
начать и кончить, поэтому оставила его без присмотра, не вдаваясь в
подробности, удовлетворившись информацией, что он получил комнату на
втором этаже Гранд-отеля. Слава богу, я даже не осмотрела эту комнату!
Исключительно благодаря этому, моя рукопись вовремя отправилась в Варшаву,
если бы я раньше узнала то, что узнала потом, сомневаюсь, смогла бы я
понять хоть слово из собственного текста.
Я справилась с самым противным. Просидела половину ночи и все утро, с
разгона поработала еще немного, за обедом придумала новые исправления и
вечером наконец потеряла вдохновение. Я решила сделать перерыв, одела
резиновые тапочки и чрезвычайно довольная жизнью оставила рабочее место.
Мне остались только мелочи, не требующие больших умственных усилий.
Я собиралась пробежаться с Мареком по пляжу. Из того, что он говорил
за обедом было ясно, что в это время я должна найти его в гостинице,
возможно спящим. Я ворвалась в Гранд и, едва миновав двери, превратилась в
неподвижное изваяние.
Через холл шла противная, мерзкая, прекрасная дива собственной
персоной. Она не обратила на меня внимания, только что вышла из зала
ресторана и начала подниматься по лестнице. Плаща на ней не было, в руке
она держала ключ, можно было не сомневаться, что она здесь живет.
Внутри у меня все застыло. Неизвестно почему, именно в этот момент я
вспомнила как ее зовут, прочитала в списке гостей, когда ждала разговора с
Варшавой. Мануэлла... Тоже мне, имечко! Хотя, следовало признать, в ее
черных волосах, ее прическе с коком, ее кремовой коже лица было что-то
южное... На свитере у нее была завязана зеленая шелковая косынка, и вдруг
всплыло мое самое плохое, до сих пор неясное впечатление! Как гром среди
ясного неба меня поразило воспоминание о собственных фантазиях! Ну конечно
же, именно так должна была выглядеть его прекрасная жена, которую я
мысленно увидела в городском автобусе!!!
В мгновение ока я придумала целую эпопею. Она действительно его жена,
настоящая, скорее бывшая, чем настоящая. Он водит меня за нос, они оба
скрывают свою связь по неизвестным причинам, целью обмана является что-то
имеющее связь со мной... Бриллианты полковника! Пардон, не полковника, а
Мачеяков... За сто тысяч долларов они могут делать из меня дуру...
Какой смысл могли иметь такие сложные махинации, я не придумала,
потому что вспомнила, что бриллиантов я не крала, их у меня нет, из меня
их не выдоить. Я немного расслабилась. Так или иначе, я не могла стоять в
дверях Гранд-отеля до конца света, я тоже собиралась подняться наверх,
причины, по которой я должна была отказаться от своего намерения, не было.
Когда она почти поднялась до первого этажа, я отправилась за ней, чувствуя
себя полностью выбитой из колеи и пытаясь как-то трезво отнестись к
страшному открытию.
Мерзкая гарпия выше не поднялась, на втором этаже она свернула в
коридор налево, я заглянула за ней, она меня не заметила и, благодаря
тапочкам, не услышала. Я успела увидеть как она открывает двери в конце
коридора, рядом с дамским туалетом.
Марек жил этажом выше, точно над ней. Мое отуманенное сознание
поразило следующее открытие, не менее ужасное. Он снял комнату не со
стороны моря, где было идеально тихо, а со стороны улицы, с прекрасным
видом на автостоянку, откуда доносился пробуждающий его шум...
К счастью, моя личность довольно эластична и склонна к разделению на
части. Одна часть, доверительно приняв проявление его чувств, поверила им
и плавилась в блаженстве, а вторая категорически решила разобраться, что
же здесь происходит. Никаких прямых вопросов, никаких больше скандалов,
никаких подозрений, выследить, исследовать и лично проверить, потихоньку,
научными методами...
Необходимость позаботиться о третьей части, которая бы координировала
поступки двух первых, я как-то забыла. Поэтому первая обошла вторую, чем и
сбила ее с толку.
- Почему ты не взял себе комнату с той стороны? - спросила я вопреки
первоначальным замыслам. - Там же тише.
- Не было, - не раздумывая ответил он. - Все занято, за исключением
апартаментов. Не буду же я жить в танцевальном зале. Гулять пойдем?
- Сейчас. Подожди. Под тобой живет это чудо природы. Эта... героиня
романа. Ты знал про это?
- Конечно, я ее заметил, - ответил он с полным безразличием. - Подо
мной? На это я внимания не обратил. У нее ничего не падало, пинать было
нечего...
- Не пытайся уколоть меня яйцом, сокровище мое. Сам видишь, на что
это похоже. То видимость, то стечение обстоятельств, но все вместе
удивительно друг к другу подходит. Будь добр, меня успокоить.
- Тебе обязательно быть такой подозрительной? Может, ты успокоишься,
если я поклянусь тебе, что все это действительно большое глупое стечение
обстоятельств и ничего больше? Потому что это так!
- Естественно успокоюсь, если поклянешься достаточно убедительно, -
ответила я уже в коридоре, потому что он в мгновение ока оделся и почти
выволок меня из комнаты. - Мне ничего так не хочется, как в этом
убедиться...
- Я и сама не знала, что думать. Неверность мужчины чувствуется. Меня
дезориентировало то, что я ее видела, но в то же время не чувствовала. У
меня получалась какая-то странная мешанина и я не знала, что со всем этим
делать.
Мы сбежали с лестницы, притормозив в самом низу, потому что перед
нами спускался мужчина, которого не следовало толкать с разгона. Марек
отдал ключ дежурному.
- Ты не смотрела машину? - вспомнил он в дверях. - Я видел из окна,
что там крутился какой-то парень. Не видела, он ничего не сломал?
Как-раз теперь надо было думать о машине! Незнакомые парни меня
совсем не касались! Сто парней могли в этот момент прокалывать шины и
соскребать краску, сомневаюсь, что я вообще бы это заметила. Я обиженно
посмотрела в сторону стоянки.
- Наверное теперь окажется, что у тебя комната с той стороны как раз
для того, чтобы следить за машиной...
- Естественно, для этого! Я на всякий случай взгляну, иди, я догоню.
