Иоанна ХМЕЛЕВСКА
РОМАН ВЕКА
Все началось с того, что у меня развалилась машина. Я возвращалась из
Гданьска в Варшаву и за Пасленком решила заехать в лес, пособирать
цветочков. Собственно говоря, это были и не цветочки, а какие-то веточки,
намеревающиеся что-то из себя выпустить. Была первая половина марта, уже
несколько дней стояла чудесная погода, светило солнце и флора успела
отреагировать.
Въезд в лес представлял собой нечто вроде пятачка, будто специально
приспособленного для въезда, разворота и выезда, выглядел он сухо,
заманчиво, невинно и я поддалась иллюзии. Пятачок оказался болотом, в
котором машина забуксовала навечно.
Конечно, можно было остановить кого-нибудь на шоссе и вызвать помощь,
но такое простое решение проблемы в голову не пришло. Из мыслей, которые в
ней оказались, одна была особенно ценной, а именно - подождать лета, когда
все высохнет и затвердеет, и тогда уже выехать. Оценив мысль, я, вместо
того чтобы призадуматься, впала в дикую ярость, забросила под колеса
половину лесной растительности и, наконец, выкарабкалась задом из этого
болота с ревом, достойным утопающей коровы. Машина была достаточно старой
и заезженной, она не выдержала и в районе Млавы разлетелась на мелкие
кусочки. Не внешне, естественно, а где-то там внутри, в двигателе.
В Варшаву я ехала на буксире, оставила машину в мастерской и стала
пользоваться муниципальными средствами сообщения, в основном скорыми
автобусами, полностью исключив такси - поездки автомобилем в качестве
пассажира меня невыносимо раздражают.
Поздним вечером я возвращалась от знакомых из Старого Мяста. Я еще не
отвыкла от собственной машины, не обращала внимание на бег времени и не
подумала о том, что автобусы в один прекрасный момент просто исчезают. Это
открытие я совершила внезапно, и перепугалась так, будто мне угрожала, как
минимум, вселенская катастрофа. Я на полуслове закончила визит и выбежала
так быстро, что даже не успела бросить взгляд в зеркало и поправить
прическу. На моей голове был парик, который, как я чувствовала, слегка
перекосился и образовал идиотскую челку, макияж конечно размазался по
всему лицу, но вероятность встретить человека, которому стоило
понравиться, казалась ничтожной. На улицах было темно, мокро и пусто.
Выходя с Замковой площади в Краковское Предместье, я увидела идущего
навстречу человека, который, заметив меня, отреагировал очень странно. Он
резко остановился, на лице его появилось выражение удивления, ошеломления
и полного восторга, его ноги сделали два шага, после чего приросли к
тротуару. Я не хочу сказать, что никогда в жизни нигде и ни в ком не
вызывала восхищения, но, тем не менее, такое явное потрясение показалось
мне излишним. Я попыталась вспомнить, не знакома ли с ним случайно, и
решила, что должна выглядеть исключительно глупо, прошла мимо этого
застывшего столба и удалилась в направлении автобусной остановки.
Застывший столб, наверное, снова превратился в человека и оторвался
от тротуара, потому что, выходя из автобуса, я увидела его снова. Он ехал
в том же автобусе, вышел через вторые двери и смотрел на меня с таким
страшным напряжением, что перед его взглядом сгущался воздух. Когда я шла
домой, он плелся сзади, не отрывая взгляда от моей спины. Это немного
обеспокоило меня, я боялась, что он пойдет за мной в подъезд, в арке
обернулась и посмотрела на него таким взглядом, от которого ему следовало
помереть на месте. Не умер он только от того, что под аркой было темно, и
увидеть, что означает мой взгляд, было трудно.
Он как раз оказался под фонарем, и я смогла к нему при случае
присмотреться. Он меня заинтриговал - довольно высокий, очень худой,
черноволосый и темноглазый, с выступающим орлиным носом, в возрасте около
сорока лет, одет хорошо, аккуратно и даже элегантно. На лице его читалось
какое-то благородство, он вовсе не производил впечатления человека,
способного на идиотские coup de foudre посреди улицы и на примитивное
донжуанство. Его настойчивое внимание и восторженный взгляд были абсолютно
непонятны. Вообще-то, выглядел он элегантно и симпатично, но мне не
понравился - не выношу я орлиных носов.
На следующий день я сталкивалась с ним в универсаме и других местах.
Он вился вокруг, как пес возле мяса, и настойчиво пожирал меня взглядом. Я
посмотрелась в витрину - действительно, у него не было никакого
осмысленного повода сходить от меня с ума.
Но на следующий день имело место событие прямо противоположное. Я
вышла из дома очень рано, в половине девятого, отправилась на остановку и
села в скорый автобус "Б". Скорее всего, о чем-то я думала, хотя в такое
время за это поручиться нельзя, в любом случае, окружающих я не замечала.
Только недалеко от площади Унии я увидела человека, сидящего напротив.
В автобусе было пусто, никто его не заслонял. Человек задумчиво
всматривался в пространство. Он был светлым. Таким светлым, что я бы
заметила его даже в густой толпе, что тут говорить о пустом автобусе!
Глаз машинально зарегистрировал увиденное. Автобус ехал. Человек
задумался. Поскольку делать все равно было нечего, я смотрела на него. И
наконец у меня появились мысли.
Я стала думать, кем он может быть. Не известно почему, сразу стало
понятно, что по профессии он должен быть журналистом. Больше ничего не
подходило. Потом я подумала, что у него должна быть или машина или
необычайно красивая жена. Машины у него нет, потому что он едет автобусом,
остается жена... Правда, я тоже еду автобусом, хоть у меня и есть машина,
но у него должна быть более солидная машина, а если ее нет, значит должна
быть необычайно красивая жена. Я представила себе эту жену: она должна
быть худой, черненькой, гладко расчесанной в кок, одетой во что-то
зеленое. Лучше всего в замшу. Потом мне показалось, что она его не любит
или любит недостаточно, слишком мало и эгоистично, и вообще - она ему не
подходит. Полная идиотка - такому парню!..
Потом, с внезапным сожалением, я уныло подумала о том, о чем должна
была подумать с самого начала - мною он никогда не заинтересуется.
Выглядит он как воплощение моей мечты - блондин того особенного типа,
который преследует меня на протяжении всей жизни, у которого я не имею
никаких шансов. На меня таращит свои дурацкие зеньки черный придурок, а
этот разве посмотрит? Такому я ни к чему. Чудовище, черт меня подери...
Из автобуса я вышла в расстроенных чувствах, расправилась со всем
неприятными делами, которые вытащили меня из дома на восходе солнца,
сделала покупки в "Деликатесах" в Новом Мире и снова увидела этого
настырного кретина с носом. Он поклонился мне - законченный идиот.
Следующие два дня я встречала его на каждом шагу, это все больше и
больше выводило меня из себя. Как получается, что весь город заполнен
одним человеком? Если бы не явление в скором автобусе "Б", я, быть может,
не восприняла его так плохо, но в сложившейся ситуации, после сравнения,
он вызывал во мне одну неприязнь. В Центральном Универмаге, одним только
поклоном, он настолько вывел меня из себя, что я чуть было не вызвала
революцию у прилавка с бюстгальтерами, проинформировав покупательниц, что
такие вещи на глаз не покупают, потому что на глазах не носят, и меряют на
фигуру, а не на свитеры и пальто. Из возникшего скандала я выбралась с
нормальным настроением, поскольку сама там ничего не покупала.
Черный псих с орлиным носом не отрывал от меня восхищенного взора. Он
переждал переполох в бюстгальтерах, вытерпел косметику, чулки и белье и у
мужских подштанников наконец подошел. Я сразу подумала, что место он
выбрал самое романтичное.
- Прошу прощения, - несмело и смущенно произнес он. - Вас, наверное,
удивляет, что я уже несколько дней за вами наблюдаю. У меня есть для этого
причины, и, если вы не против, я хотел бы их изложить.
Голос у него был милый и культурный, он и в самом деле производил
приятное впечатление. Моя неприязнь к нему объяснялась исключительно
блондином из автобуса.
- Не удивительно, - съехидничала я. - Я прекрасно знаю, что очень
красива, потому вы от меня и глаз оторвать не можете.
- О, боже!.. Для меня вы действительно прекрасны, но не от того, что
вы думаете, вообще дело не в этом!
- А в чем? - несколько удивленно, но все еще недоверчиво спросила я.
Неблагожелательность исходила от меня, как жар от литейной печи.
Парень казался решительным. Он суетливо осмотрелся, окружение ему
явно не нравилось, чему, принимая во внимание подштанники, удивляться
трудно.
- Уйдем отсюда, - вдруг предложил он. - Я вас прошу, умоляю,
согласитесь меня выслушать! Здесь рядом, на Сенкевича, есть небольшое
кафе. Если желаете, за свой кофе можете заплатить сами, но уделите мне
хоть пятнадцать минут! Умоляю!
Он говорил с пылом, но в голосе проскальзывали нотки отчаяния. Это
настолько удивило меня, что я перестала сопротивляться. На моем месте,
любая бы перестала. Кроме того, я все равно собиралась попить кофе, и, в
конце-концов, чем это мне грозило?..
То, что я услышала, превзошло мои самые смелые предположения.
- Прежде всего, я должен объяснить ситуацию, - сказал он глядя на
меня наполненным робкой надеждой взором, механически болтая ложечкой в
чашке. - Есть одна женщина... Извините, что я начинаю с личного, но я
просто вынужден. Иначе не объяснишь. Есть женщина, которая для меня... Как
бы сказать... Для меня она женщина всей жизни, она питает ко мне
взаимность, и ничего так сильно не желает, как выйти за меня замуж.
Прозвучало это слишком отчаянно, мне стало интересно. Неприязнь к
нему быстро угасла. Я всегда любила романы, и очень обрадовалась тому, что
объектом его чувств являюсь не я, а совсем другая женщина.
- Все горе в том, что она замужем, - продолжил он. - Я свободен. Ее
союз очень неудачен, собственно говоря, его уже нет, но муж все не хочет с
ней разводиться. Детей, слава богу, у них нет, но это не имеет значения,
муж не дает повода для развода, сделать это можно не раньше, чем через два
года. А мы не можем ждать столько времени, я еду в долгую заграничную
командировку, нам бы хотелось поехать вместе, для этого необходимо
жениться. Оттянуть отъезд на пол года я смогу, но не дольше...
Он все больше волновался, голос его охрип, он остановился и выпил
свой кофе. Я чувствовала, что поневоле втягиваюсь в эту историю.
- Ну и что? - критически заметила я. - А для чего вам я? Надо взять
мужа и заставить его согласиться на развод, так?
Удрученный почитатель несчастной женщины махнул рукой.
- Нет, это бесполезно. На развод он ни за что не согласится. Чтобы не
было недоразумений... Собственно говоря, он абсолютно нормальный - не
чудовище, не преступник, просто к ней присосался. Но он ей противен.
Физическое отвращение, понимаете...
Я кивнула, удивившись, откуда в таком случае столько сложностей. В
деле о разводе на физическом отвращении можно зайти очень далеко.
- В одном только он ведет себя как настоящий сумасшедший, он
болезненно, патологически ревнив, следит за ней, нанимает каких-то типов,
эта женщина буквально не может вздохнуть свободно, не говоря уже о наших
встречах. Он вызвал страшный скандал у меня дома, на лестничной клетке.
Соседи вызвали милицию, милиция отказалась вмешиваться в семейные дела,
словом, кошмар!
Он все больше волновался и нервничал, внутри его явно рушились все
преграды. Чем меньше я понимала, тем интереснее становилось. Напротив
