бритья. В нем видно отрастающую бороду, которая не производит очень
цивилизованного впечатления. А вы любите лес?
- Естественно. И даже неплохо себя там чувствую, не мерзну и не
страдаю от насморка...
Я с чистой совестью могла поклясться, что не удерживала его на этой
скамейке силой. В любой момент он мог встать и пойти домой. По неизвестным
причинам он не вставал и не шел. Странно...
Когда я ввалилась в прихожую Мачеяков, оказалось, что уже полночь.
Муж ждал меня в пижаме, очень злой.
- Ты меня в могилу вгонишь, - уведомил он меня. - Что на тебя нашло,
почему именно теперь ты исчезаешь на всю ночь! Прежде ты возвращалась
раньше!
Обременительная афера, мешающая ему весь вечер, диссонансом ворвалась
в мое благостное настроение и показалась мне невыносимо противной. Я на
мгновение забыла, что люблю сенсационные происшествия.
- Кто просил тебя ждать? - раздраженно спросила я. - Как муж ты меня
не ждал, а теперь у тебя крыша поехала! Что-то случилось?
- Конечно! Я отколупнул кусочек от глиняного подсвечника и, слушай,
там какая-то скульптура.
- Какая скульптура?
- Ну статуэтка. Из золота.
- Наверное тоже шедевр. Это просто извращение действий торговцев. Они
подделывают стекла под бриллианты из царской короны, а тут шедевры
превратили в мазню. Хоть убей, но я не понимаю, зачем им это было нужно!
- Я не знаю, наверное, придется еще поразмыслить, может что и
придумаем до разговора с полковником. Ты отдаешь себе отчет насколько
по-идиотски все это выглядит?
- Будет еще более идиотски, если окажется, что мы должны отдать шефу
его собственность в первоначальном состоянии, - беспокойно заметила я,
когда обнаружила, как он разорил драгоценности. - Надеюсь, это все-таки
преступление...
Муж направился за мной на кухню, упершись в необходимость продолжить
рассуждения. Он выдвинул предположение, что визита взломщика ожидали и
старались отбить у него искушение выкрасть самое ценное, спрятав его таким
изощренным способом. Отталкивающе могла подействовать и тяжесть. В
конце-концов я дала себя вовлечь в тему, придерживаясь все-таки версии
правонарушения и боязни милиции, поскольку от одной мысли о том, что мы
разломали на кусочки собственность порядочных людей и теперь мне придется
собственноручно реконструировать морду плакальщицы, мне делалось нехорошо.
Дополнительно меня сбивало воспоминание о пане Паляновском, пылкая
чувственность которого не позволяла исключить амуры с Басенькой. Нельзя же
было допустить, что предметом чувств мог быть рыцарь с головой, как
дыня...
На следующий день, в половине двенадцатого, мы начали действовать. Я
запарковала Басенькин вольво у торгового центра и вместе с мужем пошла в
"Саву". На мне была яркая шляпка и плащ в клетку, муж нес сильно набитую
сумку. Старательно симулируя желание что-либо приобрести мы обошли первый
этаж, поднялись наверх и вышли на лестничную клетку в задней части. На
лестнице как раз никого не было. Я сорвала шляпку с головы, сорвала с себя
плащ, муж выхватил из сумки светлый жакет от юбки, которую я надела под
плащ, я воткнула ему в руки сумочку от плаща, вырвала сумку от костюма,
прошлась гребнем по волосам, подготовленным косметическим молочком смыла
рот, брови и родинку с лица. Длилось это ровно полторы минуты. Я напялила
темные очки, оставила его запихивающим в сумку клетчатый плащ и помятую
шляпку, и через второй этаж вышла наружу со стороны Хмельной улицы.
Мой надежный друг ожидал в "трабанте" среди кучи машин.
- Делай что хочешь, - сказала я, поспешно усаживаясь. - Но не
допускай, чтобы кто-либо нас догнал. Посмотри, не едет ли кто за нами, и,
если едет, оторвись от него. Я не могу ехать на Мокотув явно.
- Ты меня удивляешь, - с невозмутимым спокойствием сказал Ежи
трогаясь с места. - Мне казалось, что ты там живешь и это все знают. Кроме
того, если догонять нас будет милиция, предупреждаю сразу - убегать не
буду.
- Милиция мне не мешает, я боюсь частных лиц.
- По-моему наше грустное серое существование набирает красок! Что на
этот раз?
- Понятия не имею, но через две недели тебе расскажу. К тому времени
все должно разъясниться. О боже, езжай!!!..
Ежи отказался от соблюдения правил и проехал перекресток на желтый
свет, благодаря чему мы стали последней машиной на дороге. За нами никто
не ехал. Я успокоилась.
К полковнику меня впустили сразу, хоть я пришла на пару минут раньше.
Мы посмотрели друг на друга со взаимным интересом, не лишенным опасений.
Его наверняка беспокоило, какую новую глупость я выдумала, а я размышляла,
как долго он будет меня терпеть. Меня немного утешало то, что с мужчинами,
которые мне не нравятся, разговаривать как-то легче, даже если это чисто
казенные разговоры.
Полковник мне понравился с первой нашей встречи, это было и
естественно, поскольку он был мужчина видный, и удивительно, поскольку он
носил бороду. Я не люблю бород, но должна была признать, что она ему
исключительно идет, и, кто знает, возможно без бороды он выглядел бы
намного хуже. К общению с ним я относилась с симпатией, испытывая тихую
надежду, что симпатия окажется заразной.
- У меня трудности, - сказала я. - Я пришла как частное лицо, чтобы
донести на себя. Я преступила закон, не знаю, что теперь делать, и очень
прошу не садить меня сразу.
- Скажите, в чем дело. Если это не убийство, то возможно, вы
останетесь на свободе.
- Если позволите, я начну с конца. Мне кажется, что я впуталась в
дело, которое заключается в подделке произведений искусства. По-моему вам
это знакомо.
Полковник как-то странно посмотрел на меня:
- Не знаю, понимаете ли вы, что мы довольно редко подделываем
произведения искусства.
- Но вы раскрываете преступления в этой области намного чаще, чем я.
Значит так, я нашла пакет... То есть, его нам принесли... Нет, все-таки с
этого начинать не стоит.
Полковник смотрел на меня с выражением терпеливого отвращения. Я
решила с конца не начинать.
- Жаль, по-видимому придется начать с начала. Итак, один мужчина
уговорил меня, чтобы я три недели изображала женщину, которая уедет. Я
должна была поселиться в ее доме и ссориться с мужем. Как она. Я похожа на
нее лицом, особенно в ее парике и ее шмотках. Я там поселилась.
- Зачем? - остановил меня полковник.
- Как зачем, чтобы изображать эту женщину...
- Зачем ее изображать?
- Так этот мужчина, который меня уговорил, говорил, что для любви.
Чтобы она могла уехать с ним в тайне от мужа. Такая большая любовь,
тайная, с препятствиями... Подождите, как раз здесь собака и зарыта. Я
поселилась и через некоторое время узнала, что ее муж вовсе не ее муж, а
подставное лицо...
- Не могли бы вы говорить попонятнее?
- Стараюсь, как могу. Я выступила в роли хозяйки дома, и в доме был
муж, который, как оказалось, очутился в точно такой же ситуации, то есть,
один мужчина уговорил его, чтобы он изображал мужа, то есть этого мужчину.
Чтобы он поселился в его доме и ссорился с его женой. Он поселился и был
уверен, что жена это я...
- По-моему, вы как раз пишете какую-то неслыханно запутанную повесть.
Какое отношение к этому имеет подделка произведений искусства?
- Жаль, что я не принесла эту плакальщицу над гробом, вы бы сразу
поверили, что все это правда, - уныло сказала я, одновременно подумав, что
мои рассуждения действительно звучат не совсем понятно. - Но она чертовски
тяжелая, кроме того я не хотела испытывать ваши нервы. Вместо того, чтобы
поблагодарить меня, вы надо мной издеваетесь.
- Не знаю, кто над кем, по-моему, вы надо мной.
- Я бы не решилась. Слушайте дальше. Короче говоря, выяснилось, что в
доме живут два человека, которые, вдвоем, в тайне друг от друга, должны
изображать чужих людей. Причины, по которым нас уговорили, показались нам
неясными и подозрительными, до сих пор мы их так и не поняли. Это еще
ничего, я бы к вам не прибежала, подозрительным нам показался пакет,
который принес пару дней назад какой-то жлоб. Во-первых, он по-дурацки со
мной разговаривал...
- Как? - снова остановил меня полковник, я вдруг поняла, что вопреки
доброжелательной недоверчивости он слушает удивительно внимательно и
безошибочно вылавливает из хаоса самое важное. А говорит, что ничего не
понимает!.. Я почувствовала, что-то вроде удивления.
- Абсолютно бессмысленно. Спросил меня про кур, согласился на
крокодилов и сказал, что принес для них морковь...
- Не могли бы вы воспроизвести этот разговор поточнее? Морковь для
крокодилов меня немного сбивает.
- Меня тоже. Конечно могу. Вы хотите сразу?
- Нет, потом. И что дальше?
- Он вручил мне пакет для шефа.
- Для кого? - очень резко спросил полковник.
- Для шефа. Извините меня, но я не выдумываю...
Полковник жестом остановил меня. С минуту он размышлял, мне
показалось, что в его взгляде я увидела некоторый страх, после чего он
поднялся, выглянул к секретарше и потребовал немедленно позвать капитана
Рыняка. Я слегка забеспокоилась.
- Подождите со своими откровениями, - сказал он, вернувшись в кресло.
- Сейчас сюда придет мой сотрудник, которого они заинтересуют. То что вы
говорите, это голая правда, или вы добавили кое-что от себя?
- Вы меня переоцениваете, к такой правде трудно что-либо добавить...
Капитана Рыняка я знала уже много лет. Он, кажется, тоже меня помнил,
причем лучше меня, потому что, увидев меня, будто поперхнулся. Я подумала,
что все-таки люблю милицию без взаимности.
- Пани Хмелевская рассказывает интересную историю, - язвительно
произнес полковник. - Она может вас заинтересовать. Ей встретился какой-то
пакет, предназначенный для шефа.
Капитан посмотрел на меня как на привидение.
- Вы?!
Я кивнула.
- Она, она, - нетерпеливо подтвердил полковник. - Ей вручили этот
пакет, потому что уже несколько недель, она играет роль совсем другого
человека, ее на это уговорили. Как ее зовут, жену?
- Мачеяк. Барбара Мачеяк.
С минуту капитан был похож на человека пораженного громом. Он
сорвался с кресла, застыл на полпути, уставившись на меня взглядом
наполненным удивлением и страхом. Мне стало жарко и я очень нехорошо
подумала про пана Паляновского. У полковника было каменное лицо.
- А мужа?
- Роман. Тоже Мачеяк, естественно.
- И, судя по тому, что вы говорите, некоторое время вместо Барбары и
Романа Мачеяк в их доме живут два абсолютно посторонних человека.
Капитан свалился в кресло, после чего подхватился и молча выбежал. Я
почувствовала себя, как в тропиках. Я сделала несмелую попытку объяснить в
чем тут собственно дело, которую полковник подавил в зародыше. Через
несколько очень долгих минут капитан вернулся с бумагой в руке.
- Она вышла из дома, одетой в фиолетовую шляпу, клетчатый плащ,
фиолетовое, черное, красное. Черная сумочка, черные туфли, - прочитал он с
бумаги. - Вошла в "Саву"...
Он остановился и оба они, как по команде, посмотрели на мой светлый
костюм и бежевую сумочку, после чего одновременно перенесли взоры на ноги.
- Сходится, - неуверенно призналась я. - Туфли у меня те же самые,
они не подходят к этому костюму, но я надеялась, что никто не обратит
внимания. Все остальное в сумке у подставного мужа, который ждет на
лестнице в торговом центре.
Полковник и капитан посмотрели друг на друга. Капитан свалился в
кресло, как человек у которого отнялись ноги. Воцарилось зловещее
молчание.
- Рассказывать дальше? - осторожно спросила я, сильно испугавшись. -
