связанным с дневным светом. Тьма, даже переполненная ужасами, была
бесхитростна. Свет мог быть очень даже всяким. Ночные страхи имели запах,
то, что приходило из ночи - приходило с катящимся звуком. В ночи измерения
оказывались разделенными, все усугублялось - шипы острее, лезвия более
режущи. Но ужасы дня могли быть намного хуке.
Стилгар кашлянул. Лито заговорил, не оборачиваясь:
- У меня очень серьезная проблема, Стил.
- Так я и предполагал, - голос сбоку от Лито прозвучал тихо и
настороженно. Сын говорил очень уж похоже на отца Было в этом запретное
колдовство, задевшее в Стилгаре струну неприязни. Свободные знали ужасы
одержимости. Тот, в ком ее обнаруживали - убивался законным порядком, и
воду его выплескивали в песок, чтобы она не осквернила водохранилище
племени. Мертвым следует оставаться мертвыми. Нет ничего предосудительного
в том, чтобы чье-то бессмертие обнаруживалось в его детях, но дети не
имеют права слишком точно воспроизводить один из обликов своего прошлого.
- Моя проблема в том, что мой отец слишком многое оставил
несделанным, - сказал Лито. - Особенно, куда устремлены наши жизни.
Империя не может и дальше следовать тем же путем, Стил, не предлагая
надлежащей цели для человеческой жизни. Я говорю о жизни, понимаешь? О
жизни, а не о смерти.
- Однажды, растревоженный видением,твой отец говорил со мной в том же
духе, - сказал Стилгар.
Лито захотелось легкомысленной репликой разделаться с вопрошающим
страхом Стилгара - может быть, предложением пойти позавтракать и покончить
с постом. Он вдруг ощутил сильный голод. Последний раз они ели вчера в
полдень, и Лито настоял на том, чтобы поститься целую ночь. Но иной голод
влек его сейчас.
"Беда моей жизни - это беда данного места, - думал Лито. - Нет
изначального сотворения. Я просто иду назад и назад, пока не начинают
исчезать расстояния. Мне не виден горизонт - мне не видны скалы Хаббания.
Я не могу найти исходного места для проверки".
- Предвидению нет никакой замены, - сказал Лито. - Может, мне стоило
бы попробовать спайс.
- И загубить себя, как твой отец?
- Дилемма, - сказал Лито.
- Однажды твой отец признался мне, что слишком хорошо знать будущее -
это быть так запертым в этом будущем, что исключаются всякая возможность
из него сбежать.
- Парадокс, который и есть наша проблема, - сказал Лито. - Такая это
тонкая и могущественная штука, предвидение. Будущее наступает сейчас.
Возможность быть зрячим в стране слепых приносит свои собственные
опасности. Стараясь растолковать слепому, что видишь, ты склонен забывать,
что слепцы движутся по накатанным путям, обусловленным их слепотой. Они -
как чудовищная машина, следующая собственной дорогой. У них собственная
инерция движения, собственное тяготение. Я боюсь слепцов, Стил, я боюсь
их. Они так легко могут сокрушить все на своем пути.
Стилгар воззрился на пустыню. Лимонная заря превратилась в стальной
день.
- Почему мы сюда пришли? - спросил он.
- Потому что я хотел, чтобы ты увидел место, где я могу умереть.
Стилгар напрягся. Затем:
- Так у тебя БЫЛО видение!
- Возможно, это был только сон.
- Зачем мы пришли в такое опасное место? - Стилгар сверкнул глазами
на своего подопечного. - Мы немедля вернемся.
- Я умру не сегодня, Стил.
- Нет? Что у тебя было за видение?
- Я видел три тропы, - голос Лито зазвучал в грезящей интонации
вспоминающего. - Одно из будущих требовало от меня убийства нашей бабушки.
Стилгар метнул короткий взгляд на съетч Табр, словно боясь, что леди
Джессика может их услышать через пространство песка.
- Зачем?
- Чтобы не утратить монополию на спайс.
- Не понимаю.
- И я тоже. Но именно об этом я и думал в том сне, где воспользовался
ножом.
- Ага, - Стилгар понял об использовании ножа. - Каков второй путь?
- Гани и я поженимся, чтобы закрыть род Атридесов для посторонних.
- Фу-у! - Стилгар резко выдохнул, яростно выражая свое отвращение.
- В древние времена такое было обычным для царственных особ, - сказал
Лито. - Гани и я решили, что брачной близости между нами не будет.
- Предупреждаю вас - будьте тверды в этом решении! - в голосе
Стилгара прозвучала смертельная опасность. По закону Свободных,
кровосмешение каралось смертью на висельной треноге. Откашлявшись, Стилгар
спросил: - А третья тропа?
- Я призван низвести моего отца до человеческого уровня.
- Он был моим другом, Муад Диб, - пробормотал Стилгар.
- Он был твоим богом! Я должен разбожествить его.
Стилгар повернулся спиной к пустыне и посмотрел на оазис своего
возлюбленного съетча Табр. Такие разговоры всегда его коробили.
Лито уловил потный запах при движении Стилгара. Какое искушение -
уклониться от разговора о всех тех наполненных важностью и значением
вещах, которые должны быть здесь сказаны. Они могут проговорить полдня,
переходя от частного к общему, как бы уводя себя от тех настоящих решений,
от тех непосредственных нужд, которые им предстоят. И нет сомнения, что
Дом Коррино представляет реальную угрозу для реальных жизней - его и Гани.
Но все, что он делает теперь, должно быть взвешено и проверено на оселке
тайных необходимостей. Стилгар проголосовал однажды за убийство Фарадина,
предложив изощренное применение чаумурки - яда в питье. Фарадин был
известен своим пристрастием к некоторым сладким ликерам. Такое нельзя
дозволить.
- Если я умру здесь, Стил, - сказал Лито, - ты должен остерегаться
Алии. Она больше не твой друг.
- К чему этот разговор о смерти и о твоей тете? - Стилгар неподдельно
разъярился. УБИТЬ ЛЕДИ ДЖЕССИКУ! ОСТЕРЕГАТЬСЯ АЛИИ! УМЕРЕТЬ В ЭТОМ МЕСТЕ!
- Маленькие люди изменяют свои лица по ее велению, - сказал Лито. -
Правителю нет нужды быть пророком. И даже богоподобным. Я привел тебя
сюда, чтобы ясно определить, чего требует наша Империя. Она требует
хорошего управления. И зависит это не от законов и прецедентов, а отличных
качеств правящего, кто бы он ни был.
- Регентство очень хорошо справляется с обязанностями по управлению
Империей, - сказал Стилгар. - Когда ты достигнешь нужного возраста..
- Я уже в возрасте! Я здесь самый старый из всех! Рядом со мной ты -
хнычущий младенец. Я могу припоминать времена более чем пятидесятивековой
давности. Ха! Я даже помню то время, когда Свободные были на Тергроде.
- Зачем ты играешь с такими фантазиями? - властно вопросил Стилгар.
Лито кивнул. И в самом деле, зачем? Зачем повествовать о
воспоминаниях иных столетий? Сегодня его непосредственная проблема - это
Свободные, большинство из них - до сих пор полуприрученные дикари,
склонные потешаться над несчастливой невинностью.
- Криснож испаряется со смертью его владельца, - сказал Лито. - Муад
Диб испарился. Почему Свободные живы?
Это была одна из тех резких перемен мысли, что так ошарашивали
Стилгара. На время он лишился дара речи. Такие слова полны смысла, но
смысл их ускользал от него.
- Ожидается, что я стану Императором, но я должен быть слугой, - Лито
оглянулся на Стилгара через плечо. - Мой дед, в честь которого я назван,
добавил новые слова к девизу семейного герба, придя сюда, на Дюну: "Я
здесь, и здесь я буду пребывать".
- У него не было выбора, - сказал Стилгар.
- Очень хорошо, Стил. Выбора нет и у меня. Мне следует стать
Императором по рождению, по складу моего сознания, по всему, что в меня
вложено. Я даже знаю, чего требует Империя: хорошего управления.
- Наиб имеет древнее значение - слуга съетча, - сказал Стилгар.
- Я помню твои уроки, Стил, - сказал Лито. - Для того, чтобы иметь
надлежащее управление, племя должно иметь способ выбирать таких людей,
сами жизни которых отражают то, как следует вести себя правительству.
От всей души Свободного, Стилгар ответил:
- Ты облачишься в императорскую мантию, если она тебе подойдет.
Сперва ты должен доказать, что сможешь вести себя как правитель!
Лито неожиданно рассмеялся. Затем:
- Ты сомневаешься в моей искренности, Стил?
- Конечно, нет.
- В моем праве рождения?
- Ты тот, кто ты есть.
- И если я сделаю то, что от меня ожидается, то это станет меркой
моей искренности, верно?
- Таков обычай Свободных.
- Значит, у меня не может быть внутренних чувств, определяющих мое
поведение?
- Не понимаю, что...
- Если я буду все время вести себя как должно, неважно, сколько мне
будет стоить подавление моих страстей, то это и будет моей меркой.
- Такова сущность самоконтроля, юноша.
- Юноша! - Лито покачал головой. - Ах, Стил, ты даешь мне ключ к
рациональной этике управления. Я должен быть постоянен, каждое действие
должно основываться на традициях прошлого.
- Так полагается.
- Но мое прошлое уходит глубже твоего!
- Какая разница...
- У меня нет особой и первозначащей личности, Стил. Я - составная
личность, с памятью о традициях, более древней, чем ты можешь вообразить.
Таково мое бремя, Стил. Я устремлен в прошлое. Я переполнен врожденным
знанием, сопротивляющимся новизне и переменам. Хотя Муад Диб изменил все
это, - он указал на пустыню и широко повел рукой, в направлении Защитной
стены позади него.
Стилгар оглянулся на Защитную стену. Со времени Муад Диба под стеной
возникло поселение, дома, дававшие приют экологическому отряду,
помогавшему распространять по пустыне растительную жизнь. Перемена? Да.
Поселение было выстроено как по линейке, эта правильность его коробила. Он
стоял неподвижно, не обращая внимание на зуд от кварцевой хрупки под своим
стилсьютом. Это поселение являлось оскорблением тому, чем прежде была эта
планета. Внезапно Стилгару захотелось услышать завывание вихря, который
накинулся бы из-за дюн и стер это место с лица земли. От этого чувства он
затрепетал.
Лито заговорил:
- Ты обратил внимание, Стил, что наши новые стилсьюты делаются не из
гигроскопичной материи? Наши потери воды слишком высоки.
Стилгар осекся; едва уже не спросив вслух: "Разве я об этом не
говорил?". Вместо этого он сказал:
- Наш народ становится все больше зависим от таблеток.
Лито кивнул. Таблетки регулировали температуру тела, сокращали потери
воды. Они были дешевле и удобнее стилсьютов. Но они навлекали на
пользователей новые тяготы, среди них замедленность реакций и, временами,
затуманенность зрения.
- Для этого мы сюда и пришли? - спросил Стилгар. - Обсуждать
материалы для стилсьютов?
- Почему бы и нет? - вопросил Лито. - До тех пор, пока ты не
повернешься лицом к тому, о чем я должен поговорить.
- Почему я должен остерегаться твоей тети? - в голосе Стилгара
прорезался гнев.
- Потому что она играет на старом желании Свободных сопротивляться
переменам, и при всем том ведет к более жестокой перемене, чем ты можешь
представить.
- Ты раздуваешь малое до великого! Она настоящая дочь Свободных.
- А, тогда настоящий Свободный придерживается обычаев прошлого, а у
меня древнее простое. Стил, доведись мне отпустить поводья у собственных
склонностей - и я потребую закрытого общества, полностью подвластного
священным обычаям прошлого. Я буду контролировать миграцию, объясняя, что
она пестует новые идеи, а новые идеи - угроза всей структуре жизни. Каждый
маленький планетополис пойдет своим путем, видоизменяясь в ту сторону,
куда его тянет естественным образом. В итоге, Империя расколется на
кусочки под натиском возникших различий.
Стилгар сглотнул - сухим горлом. Это были слова, которые мог бы
