"Это крик пойманных в клетку", - подумал он. - "Память о свободе".
Эта мысль поразила его своей странностью. Неужели так заведено навеки,
неужели нет свободы без бунта ради нее?
Лютня умолкла. Послышались тихие голоса. В покои вошел Айдахо. Монео
посмотрел на вошедшего. Причуда освещения превратила лицо Айдахо в
гримасничающую маску с глубоко запавшими глазами. Он без приглашения
уселся напротив Монео, и эти световые фокусы кончились. "Всего лишь еще
один Данкан." Он переоделся в простой черный мундир без знаков отличия.
- Я все это время задаю себе один и тот же определенный вопрос, -
сказал Айдахо. - Я рад, что ты меня вызвал. Я хотел бы задать этот вопрос
тебе. Что было такое, Монео, чего НЕ УСВОИЛ мой предшественник?
Монео резко выпрямился, остолбенев от изумления. До чего же не
Данкановский вопрос! Не смухлевал ли все-таки Тлейлакс, не создал ли этот
экземпляр как-нибудь по-особому, отличающимся от других.
- Что навело тебя на этот вопрос? - спросил Монео.
- То, что я мыслил категориями Свободного?
- Ты не был Свободным.
- Ближе к этому, чем ты думаешь. Наиб Стилгар сказал однажды, что я,
вероятно, был рожден Свободным, но не знал этого, пока не прибыл на Дюну.
- И как работает твое мышление Свободного?
- Ты помнишь присказку: никогда не води компании с тем, вместе с кем
ты не хотел бы умереть.
Монео положил руки на стол ладонями вниз. На лице Айдахо проступила
волчья улыбка.
- Тогда, что же ты здесь делаешь? - спросил Монео.
- Я подозреваю, что ты, Монео, - хорошая компания. И задаюсь
вопросом, с чего бы Лито выбирать тебя своим ближайшим компаньоном?
- Я прошел его испытание.
- Такое, что и твоя дочь?
"Итак, он услышал, что они вернулись", - это означило, что кто-то из
Рыбословш докладывают ему обо всем происходящем... если только Бог
Император не вызывал этого Данкана... "Нет, до меня бы это дошло".
- Испытание всякий раз другое, - сказал Монео. - Мне пришлось
блуждать в одиночестве по пещерному лабиринту, не имея при себе ничего,
кроме мешка с провизией и склянки с эссенцией спайса.
- И что же ты выбрал?
- Что? О... если ты пройдешь испытание, то узнаешь.
- Это - тот Лито, которого я не знаю, - продолжил Айдахо.
- Разве я тебе этого не говорил?
- Это - тот Лито, которого ты не знаешь, - сказал Айдахо.
- Потому что он самый одинокий из всех, кого когда-либо видело наше
мироздание, - сказал Монео.
- Не играй на моих чувствах, пытаясь расшевелить во мне сострадание,
- сказал Айдахо.
- Игра на чувствах, да. Это очень хорошо, - кивнул Монео. Чувства
Бога Императора - как река: плавная, когда ничто ей не препятствует, но
бешеная, бурливая и пенистая при малейшем намеке на затор - не следует ему
препятствовать.
Айдахо оглядел ярко освещенную комнату, посмотрел наружу во тьму, и
подумал об укрощенном течении реки АЙДАХО, текущей где-то там за окнами.
Опять обратив взгляд на Монео, он спросил:
- Что ты знаешь о реках?
- В моей юности, я путешествовал по поручениям Лито. Я даже доверял
свою жизнь плавучей скорлупке суденышка, плыл на нем сперва по реке, а
затем по морю, где ни с одной стороны не видно берега, когда его
пересекаешь.
Произнося это, Монео подумал, что зацепил ненароком ключик к глубокой
правде Владыки Лито. Эта мысль погрузила Монео в тягучие воспоминания о
той далекой планете, на которой он пересекал море от одного берега до
другого. Тогда, в первый вечер их плавания, обрушился шторм и где-то в
глубине корабля слышалось постоянное раздражающее тук-тук-тук работающих
двигателей. Он стоял на палубе вместе с капитаном. Его ум был сосредоточен
на стуке двигателя, уходящем и возвращающемся, вместе с закипающим горами
зелено-черной воды, снова и снова падающей и встающей вокруг, ухающего
вниз, в провал волн корабля. Каждый раз сокрушающий удар кулака. Безумное
движение, тряска, от которой мутило... вверх... вверх-вниз! Его легкие
ныли от подавленного страха. Резкие перепады корабля - и море, старающееся
их потопить - дикие взрывные накаты водных масс, час за часом, белые
волдыри воды, растекающейся по палубе, затем одно море, другое море и
следующее, и другое...
Вот где был ключик к пониманию Бога Императора.
"Он одновременно и шторм, и корабль."
Монео сосредоточил взгляд на Айдахо, сидящем напротив него под
холодным искусственным светом. В нем ничто и не дрогнет но сколько же в
нем жажды.
- Итак, ты не поможешь мне узнать, чего же не постигли другие Данканы
Айдахо, - сказал Айдахо.
- Почему же, помогу.
- Так что же я раз за разом оказывался не способным усвоить? - Умение
доверять.
Айдахо оттолкнулся от стола и бросил на Монео обжигающий взгляд.
Когда Айдахо заговорил, голос его был грубым и скрежещущим:
- Я бы сказал, что доверял слишком много.
Монео был невозмутим.
- Но как именно ты доверял?
- Что ты имеешь в виду?
Монео положил руки на колени.
- Ты выбираешь друзей-мужчин за их способность сражаться и умирать за
правое дело - как ты это правое дело понимаешь. Женщин выбираешь таких,
которые удовлетворяют твой мужской взгляд на самого себя. Ты не делаешь
никакой поправки на различия, способные происходить из доброй воли.
В дверях послышалось движение. Монео поднял взгляд как раз в то
время, когда входила Сиона. Она остановилась, одна рука была на бедре.
- Ну что, отец? Опять взялся за свои прежние фокусы, как я погляжу.
Айдахо рывком обернулся, чтобы поглядеть на говорившую.
Монео внимательно разглядывал дочь, ища признаки перемены. Она
искупалась и переоделась в свежий черный с золотом мундир Рыбословш, но ее
лицо и руки все еще хранили свидетельства ее тяжкого испытания в пустыне.
Она потеряла в весе, скулы торчали. Мазь мало помогла трещинам на ее
губах. На ее руках отчетливо проступали жилы. Глаза казались старческими,
а выражение в них такое, какое бывает у человека, испившего свою горькую
чашу до дна.
- Я слушала вас двоих, - сказала она. Она сняла руку с бедра и чуть
продвинулась в комнату. - Как ты смеешь говорить о доброй воле, отец?
Айдахо, сразу заметивший ее мундир, задумчиво поджал губы. В
ОФИЦЕРСКОМ ЧИНЕ? Сиона?
- Я понимаю твою горечь, - сказал Монео. - В свое время я испытал
сходные чувства.
- Неужели?
Она подошла поближе, остановилась прямо возле Айдахо, продолжавшего
задумчиво ее разглядывать.
- Меня переполняет радость, что я вижу тебя живой, - сказал Монео.
- До чего же тебе приятно видеть меня благополучно пристроенной на
службу к Богу Императору, - сказала она. - Ты так долго ждал, чтобы
увидеть свое дитя в этой роли! Смотри, как многого я добилась, - она
медленно повернулась, демонстрируя свой мундир. - Офицерша. В моем
подчинении отряд всего из одного человека, но все равно я уже командир.
Монео заставил себя говорить холодно и профессионально.
- Садись.
- Предпочитаю постоять, - она поглядела на лицо Айдахо. - А, Данкан
Айдахо, предназначенный мне самец. Не находишь это интересным, Данкан? По
словам Владыки Лито, я стану в свое время ВПОЛНЕ ПОДХОДЯЩЕЙ для принятия
команды над всей организацией Рыбословш. До сих пор у меня в подчинении
только одна. Ты знаешь женщину по имени Найла, Данкан?
Айдахо кивнул.
- Да, неужели? А мне думается, возможно и я ее НЕ ЗНАЮ, - Сиона
поглядела на Монео. - Знаю ли я ее, отец?
Монео пожал плечами.
- Но ты говоришь о доверии, отец, - сказала Сиона. - Что создает
могущественного министра - доверие?
Айдахо повернулся, чтобы поглядеть, какой эффект произведут эти слова
на мажордома. По лицу Монео было видно, что он с трудом справляется со
вспыхнувшими в нем чувствами.
"Гнев? Нет... Что-то другое."
- Я доверяю Богу Императору, - ответил Монео. - И в надежде, что это
вас обоих сколько-то вразумит, я должен сейчас передать вам его пожелание.
- Его ПОЖЕЛАНИЕ, - язвительно откликнулась Сиона. - Ты слышишь,
Данкан? Приказания Бога Императора теперь называются пожеланиями.
- Говори то, что должен сказать, - сказал Айдахо. - Я понимаю: выбора
у нас практически нет, что он там ни желает.
- У тебя всегда есть выбор, - сказал Монео.
- Не слушай его, - сказала Сиона. - Он известный трюкач. Они ожидают,
что мы падем в объятия друг друга и от нас произойдут такие же, как мой
отец. Твой потомок - мой отец!
Монео побледнел. Уцепившись обоими руками за край стола, он
наклонился вперед.
- Вы оба дураки! Но я стараюсь вас спасти. Несмотря на вас самих, я
постараюсь вас спасти.
Айдахо увидел, что у Монео дрожат щеки, увидел напряженность его
взгляда, и это его странно тронуло.
- Я не его племенной жеребец, но я тебя выслушаю.
- Как всегда ошибка, - сказала Сиона.
- Тише, женщина, - проговорил Айдахо.
Она поглядела поверх головы Айдахо.
- Не обращайся ко мне так, или я закручу твою шею между твоих
лодыжек!
Айдахо жестко напрягся и начал поворачиваться.
Монео скорчил гримасу и махнул рукой Айдахо, чтобы тот оставался
сидеть.
- Предупреждаю тебя, Данкан, - она даже и не на такое способна. Даже
я ей не ровня, а ты ведь помнишь, что было, когда ты пытался напасть на
меня?
Айдахо сделал быстрый глубокий вдох, медленно выдохнул, затем
проговорил:
- Говори то, что должен сказать.
Сиона примостилась на краю стола Монео и поглядела на них обоих.
- Вот так намного лучше, - произнесла она. - Дозволь ему высказать
то, что он должен, но не слушайся его.
Айдахо плотно сжал губы.
Монео разжал пальцы, стискивавшие край стола, откинулся назад и
перевел взгляд с Айдахо на Сиону.
- Я почти завершил приготовления к свадьбе Бога Императора и Хви
Нори. Я хочу, чтобы во время этих торжеств вы оба находились где-нибудь
подальше.
Сиона бросила на Монео вопрошающий взгляд.
- Твоя идея или его?
- Моя! - Монео твердо выдержал взгляд дочери. - У вас что, нет
чувства чести и долга? Неужели вас ничему не научило пребывание с ним?
- О, я поняла некогда постигнутое тобой, отец. И я дала слово,
которое буду держать.
- Значит, ты будешь командовать Рыбословшами?
- Когда он ДОВЕРИТ их под мою команду. Ты ведь знаешь, отец, что он
намного хитроумнее тебя.
- Куда ты нас отошлешь? - спросил Айдахо.
- При условии, что мы согласны уехать, - усомнилась Сиона.
- Есть небольшая деревушка музейных Свободных на краю Сарьера, -
отвечал Монео. - Она называется Туоно. Деревушка довольно приятная,
находится в тени Стены, прямо под Стеной протекает река, там есть колодец,
и тамошняя еда хороша.
"Туоно?" - удивился Айдахо. Название звучало знакомо.
- На пути к сьетчу Табр было хранилище воды - Туоно, - вспомнил он.
- А ночи длинные и нет никаких развлечений, - подсказала Сиона.
Айдахо метнул на нее острый взгляд. Она ответила ему таким же
взглядом.
- Он хочет, чтобы мы спарились, и Червь был удовлетворен, продолжила
она. - Он хочет детей в моем животе, новые жизни, чтобы их корежить и
уродовать. Я скорей увижу его мертвым, чем преподнесу ему их!
Айдахо в растерянности опять поглядел на Монео.
- А если мы откажемся туда ехать?
- Думаю, вы поедете, - сказал Монео.
Губы Сионы дрогнули.
- Данкан, ты когда-нибудь видел одну из этих маленьких деревушек в
пустыне? Никаких удобств, никаких...
- Я видел деревню Табор, - сказал Айдахо.
- Уверена, Табор - по сравнению с Туоно метрополис. Наш Бог Император
